Джейн Уэлч - Плач Абалона

– Держись, Кимбелин! Я уже рядом! – выкрикнул молодой человек, еще сильнее пришпоривая Тайну и ни на миг, не забывая о том, что носит на шее подаренную принцессой желтую ленту. Чтобы доказать право называться ее рыцарем, он обязан был спасти девушку.

Сглотнул, закашлявшись: впереди стояли шеренгой, перекрывая тропу, люди. Мужчины, женщины, дети…

– Прочь с дороги! – закричал Халь. Никто даже не поднял головы. Он снова очутился в сердце Хобомани. Они не настоящие, сказал он себе, стиснул зубы и погнал лошадь еще быстрее. Та тревожно задрожала.

– Вперед, – приказал Халь, пытаясь сам себя убедить, что это лишь тени и никакого вреда Тайне они причинить не смогут.

Вышколенная лошадь послушалась и даже не сбилась с шага, врезавшись в толпу призраков. Только волна холода пробежала по телу Халя. За краткое мгновение он успел хорошо разглядеть призраков. Вихрь их чувств едва не закружил его. В этот миг короче вспышки он почувствовал запах крови и блевотины, мешавшихся со сладкими благовониями. Услышал стоны и крики, смех и обещания вечной любви. Прожил их жизни и стал свидетелем их смертей. С одними познал спокойствие, с другими медленное увядание сил, когда каждый вздох становится пыткой, с третьими острую боль. Но хуже всего, самое страшное – агония лихорадки и вонь гнойных язв. Халя едва не стошнило, он пришпорил лошадь, чтобы это, как можно скорее кончилось. Голос Кимбелин звучал уже где-то совсем рядом. Терновник сменился тонкими серебристыми березками.

Халь свернул вправо, ветви захлестали по лицу, вы рвался на тропу, по которой ехала принцесса, и тут же увидел ее впереди. На запястье у Кимбелин бился, как безумный, кречет принцесса сжимала ремешки, привязанные к его лапам, в руке. Следом скакал, крича и яростно хлеща коня, Тудвал. Он постепенно нагонял сестру. Халь вонзил шпоры Тайне в бока.

Могучий кеолотианец нагнулся подхватить поводья Кимбелин и со звериной силой дернул, так что ее кобыле пришлось задрать голову и замереть на месте. Кречет в страхе захлопал крыльями, громко клекоча. Ремешки не давали ему взлететь.

– Отпусти его! – крикнул Халь принцессе.

– Не могу. Ремешки запутались, – отозвалась та. По ее испуганному лицу катились слезы. – Помоги мне!

Кречет мотал ее руку из стороны в сторону.

Тайна – вот умница! – не дергалась, будто не замечая птицу. Отворачиваясь от хлестких крыльев, Халь ухватил кречета за лапы. Теперь принцесса могла отвязать его. Дрожащими пальцами она размотала спутавшиеся ремешки. Халь выпустил птицу, и та тут же рванулась набирать высоту. Небо расколол крик кречета, напоминавший свист летящей стрелы.

Халь смотрел на летящую птицу, закусив губу, чтобы не подать виду, что чувствует боль: кривые когти глубоко изорвали ему ладонь. Кимбелин вот-вот расплачется в ужасе взглянула на его залитые кровью пальцы, потом в лицо.

– О, Халь! – Она не могла найти нужных слов, но глаза ее так сияли благодарностью и восхищением, что юноша немедленно почувствовал себя героем. О, Халь, ваша рука!..

Он отважно улыбнулся.

– Ничего страшного. – Промокая кровь платком, и перевязывая руку, молодой человек постарался не морщиться и говорить глубоким спокойным голосом. – Вы не ранены? – Впрочем, он уже сам видел, что, к счастью, толстая кожаная перчатка защитила запястье принцессы. Чтобы скрыть боль, он опять стал смотреть на кружащегося в небе кречета, зализывая царапины помельче. – Что его так напугало?

Но ответа Халь так и не услышал.

– Нет! – закричала Кимбелин. Ее кобыла с безумными глазами подалась назад, и Тудвалу едва хватало сил удерживать одновременно и ее, и своего брыкающегося и ржущего скакуна. Принцесса потеряла самообладание, выронила поводья и ухватилась за шею кобылы.

– Стоять! – приказал принц по-кеолотиански и хлопнул своего коня по шее, чем только еще больше его напугал. Изо рта у животного потекла струйка крови – мундштук уздечки врезался в губу. Халь попытался поймать лошадь Кимбелин за поводья, не дотянулся и тогда решил хотя бы заступить ей путь.

– Слезай! Прыгай на землю! – закричал он.

– Не могу! – Кимбелин вся побледнела от страха. – Халь, помоги мне, помоги! Оно возвращается!

Принцесса уткнулась лицом в гриву лошади и разрыдалась.

Огромными скачками к ним бежала размытая тень, похожая на сгусток тумана. Тайна, вся, дрожа, обернулась к ней. Халь увидел очертания огромной кошачьей головы, когтистые передние лапы… а задняя половина чудовища – задняя половина принадлежала дикой лошади! Довершала картину пара красных кожистых крыльев. Леквус! Увидев его, лошадь Кимбелин вырвалась, наконец, у Тудвала и понесла. Принц поскакал за сестрой, оставив Халя один на один с призраком.

Бесплотное существо бросилось на него. Халь по очереди метнул все три своих ножа, и все три прошили видение насквозь, ничуть не задержавшись. Оставался меч. Молодой человек выдернул его из ножен и приготовился вонзить леквусу в грудь… Но стоило клинку сверкнуть в воздухе, как чудовище остановилось и, ворча, отступило в лес.

Халю не было дела до того, испугался призрак его рыцарской доблести или узнал в оружии силу Великой Матери. Без промедления он развернул Тайну и, пригнувшись к ее гриве, поскакал за принцессой.

Плохо. Они удалялись от реки и все больше углублялись в Хобомань. По спине у Халя пробежали мурашки – рядом с ним, бок о бок, ехали всадники. Он их не видел, но чувствовал, как они чуть не касаются его локтями, коленями. Тайна возбужденно дрожала, но – удивительно! – не от страха, а от ликования погони.

Незримые всадники обогнали Халя. Он заморгал, ослепленный внезапной вспышкой золота и серебра: луч солнца, пробившийся через кроны деревьев, блеснул на полированной стали. В воздухе пахло потом – так бывает, когда жадные до крови охотники гонят испуганную дичь. Серебристые тени метались туда-сюда среди деревьев. Халь зажмурился, посмотрел вновь, они исчезли.

Он понял, что от обогнавших его всадников исходило ощущение огромного могущества, и устрашился. От призраков не тянуло ни смертью, ни гниением только силой. Впрочем, думать о них было некогда: приходилось то и дело пригибаться, чтобы не получить по голове каким-нибудь суком. Кимбелин впереди истошно кричала.

Тропа вывела на опушку. Впереди, у самого берега озера, стояли кольцом высокие тисы. Лошадь Кимбелин, яростно взбрыкивая, рвалась туда, но что-то ей мешало. Мелькнуло что-то красное, послышался львиный рев, леквус догнал ее.

Кровь хлынула ручьем из раны на кобыльем крупе. Принцесса звала на помощь, а поверх ее голоса неясное, как если спишь и во сне слышишь, что происходит вокруг, – накладывалось рычание. Его ни с чем не перепутаешь, так могут только гончие, напавшие на след. У Халя вдруг закружилась голова. Какое-то неожиданное чувство заставило его остановиться. Остальные члены эскорта быстро нагоняли.