Дженни Вурц - Страж штормов

Он шагнул в тень под парусом и вдруг задел прислоненную к штагу подзорную трубу. Медь громко стукнула о палубу, и Татагрес открыла глаза.

Эмиен замер, шепотом выругался, спрятав нож в складках плаща, и с притворным сочувствием склонился над хозяйкой — но во взгляде фиалковых глаз Татагрес прочел холодное понимание.

— Да, ты смышленый малый, — с ядовитой улыбкой заметила колдунья. — Но, боюсь, недостаточно смышленый. За нами погоня.

— Я оторвался от бригантины, когда начался ливень! — огрызнулся Эмиен.

— Нет. — Татагрес села и отбросила с лица спутанные волосы. — Я говорю не о Килмарке. Теперь тебя хочет остановить твоя сестра, Таэн, которая идет за нами на быстроходном суденышке. Ты так и будешь сидеть сложа руки?

Эмиен дернулся, и в его кулаке блеснул нож. Ничуть не удивившись, Татагрес презрительно рассмеялась.

— Глупец! Мы не смогли удержать Скалистую Гавань потому, что ваэре помогли Таэн овладеть мастерством сновидицы.

Колдунья не видела выражения лица Эмиена, но после ее слов юноша слегка расслабил пальцы на рукоятке ножа. Клинок серебрился в лунном свете, в бока «Каллинде» били волны, ветер трепал паруса.

Татагрес немного выждала и продолжала:

— Твоя сестра ослепила Тьенза и заманила короля в ловушку. Согласно ее плану, ты, Эмиен, должен был погибнуть вместе с остальными.

Последняя фраза была точно рассчитанным ударом, и он попал в цель.

Эмиен выдохнул сквозь зубы, вскинул голову и посмотрел на север. На горизонте светилась оранжевая искорка, которую невозможно было принять за звезду.

— Судно Таэн называется «Троесса», — добавила Татагрес. — Килмарк отдал его твоей сестре в награду за гибель людей Кисберна. Положи нож, не то Таэн доберется до Эльринфаэра раньше нас и, вполне возможно, убьет тебя.

Лезвие опустилось. Охваченный безумной яростью, Эмиен круто повернулся, шагнул к рулевому веслу и воткнул нож в ахтерштевень. Потом рванул весло так, что в уключине затрещало, и повернул лодку на юго-восток. Паруса наполнились ветром, «Каллинде» накренилась и, набирая скорость, устремилась к Эльринфаэру.

Застывшее лицо Эмиена в лунном свете казалось маской ненависти. Он вел судно вперед, чтобы помешать сестре, ради спасения которой покинул Имрилл-Канд. Ослепленный гневом, он больше не обращал внимания на женщину, которая внимательно наблюдала за ним.

Татагрес прекрасно понимала, насколько опасен ее оруженосец, и все-таки удовлетворенно улыбалась. Он не будет пытаться ее убить, пока не доставит к скале, на которой вздымалась башня Эльринфаэра.

Прислонившись к мачте, Татагрес прикрыла глаза. В ее руке был крепко зажат черный каменный кубик, в котором хранились защитные заклинания Эльринфаэра. Когда рассветет, она выполнит повеление своих хозяев-демонов… Но, погружаясь в сон, Татагрес вздрагивала, словно ее терзали кошмары.

Даже Проклятые Кором не догадались, что Таэн при помощи своих чар скрыла от них существование еще одного человека, стремящегося завладеть ключами от Эльринфаэра. Джарик, сын Ивейна, упрямо склонился над штурвалом «Троессы», его светлые волосы намокли и слиплись от брызг. Но какой бы быстроходной не была лодка Килмарка, Эмиен лучше разбирался в мореплавании. Почти с одинаковой скоростью оба суденышка неслись к Эльринфаэру.

К рассвету ветер утих, на море опустился густой туман. Одной рукой держа штурвал «Троессы», другой Джарик погасил фонарь, всю ночь освещавший нактоуз. Измученная Таэн спала на носу, подложив под щеку ладонь, волосы рассыпались по ее плечам, как спутанная трава.

Темнота и туман скрывали ее худобу и темные круги под глазами. Защита Скалистой Гавани дорого далась волшебнице: три дня и три ночи она укрывала остров завесами иллюзий, не позволяя Тьензу разгадать замысел Килмарка, пока люди короля отступников сооружали брандеры из старых рыбачьих лодок. Она принимала сообщения Килмарка и пересылала их капитанам прямо под носом у демонов — и все это из привязанности к Анскиере. Такая преданность потрясла Джарика до глубины души.

На причале перед отплытием «Троессы» король отступников со слезами на глазах поклялся, что никогда не забудет, чем обязан Таэн.

Сейчас одетая в грязную мантию волшебница казалась просто хрупким ребенком, трудно было поверить, что ее обучали знаменитые ваэре. Но за невинной внешностью скрывалось огромное мужество, давшее Таэн силы участвовать в погоне за родным братом.

Джарик вел судно сквозь влажный туман, то и дело посматривая на девушку, которая не так давно была хромой калекой, дочерью погибшего рыбака с Имрилл-Канде. В судьбе Таэн юноша видел доказательство того, что из слабости может родиться сила. Вдруг и он однажды почувствует уверенность в себе и справится с тем, что пошлет ему рок?

Прошел час, другой. Туман укрывал море пуховым одеялом, и «Троесса» шла вперед по компасу. Вдруг Джарик услышал вдалеке шум прибоя, разбивающегося о скалы. Если они не сбились с курса, перед ними лежал Эльринфаэр.

Таэн с криком проснулась и метнулась на нос.

— Нет! Не надо, Эмиен!

Джарик прыгнул вперед, обнял ее за тонкую талию и оттащил назад. Его руки запутались в длинных темных волосах девушки, и та вдруг задрожала и заплакала его объятиях.

— В чем дело, Таэн?

Оставшись без управления, «Троесса» стала рыскать по ветру, ее паруса захлопали и заполоскались. Джарик прижимал волшебницу к груди, не зная, как ее утешить. Прибой все громче бился о невидимый берег Эльринфаэра.

Таэн подняла на юношу печальные глаза, и лавина сновидений, которая принесла с собой разбудивший ее кошмар, неудержимо обрушилась на Джарика.

Задыхаясь от жгучей ненависти, Джарик цеплялся за борт «Каллинде». Лодка с небрежно выбранными шкотами лежала на берегу, на светлом песке бухты. Но Джарика разъярило не то, как обошлись с судном, потому что ярость, которая его испепеляла, была не его яростью: он смотрел на все глазами Эмиена. Вместе с Эмиеном он выскочил на берег вслед за своей стройной светловолосой хозяйкой, сжимая такелажный нож. Эмиен подобрался, молча прыгнул вперед и с чувством горького торжества вонзил нож в спину женщины.

Татагрес споткнулась, упала, ее длинные волосы рассыпались по песку, прекрасное лицо исказилось смертной мукой. Разорвав воротник хозяйки, Эмиен потянулся окровавленными пальцами к золотому обручу, обвившему ее шею, и яростно рванул. Обруч оказался полым, он смялся и треснул, на костяшки пальцев Эмиену полилась темная едкая жидкость. Юноша вскрикнул, отдернул покрывшуюся волдырями руку, и вдруг что-то чужое вонзилось в его разум, как раскаленная игла.

Наваждение кончилось, Джарик снова очутился на покачивающейся палубе «Троессы», обнимая темноволосую волшебницу.