Джонатан Стрэн - Драконы

— Забудем о Ф'норе. Сначала надо поесть. Но перед этим мне потребуются от тебя кое-какие услуги. — Он шагнул к ней. — Лесса протестующе вскрикнула. Ф'лар резко обернулся, и лицо его исказилось от боли — слишком поспешное движение потревожило рану в плече. Всадник криво усмехнулся. — Почему бы тебе не промыть раны, честно заработанные в битве за твои интересы? — Отодвинув часть настенной драпировки, он крикнул в темнеющее отверстие: — Еду на двоих!

Голос заметался в глубоком колодце, и Лесса услышала, как далеко внизу откликнулось эхо.

— Неморта коченеет, — продолжал он, доставая что-то с полок, спрятанных за драпировками, — и, значит, исполнения Срока не придется долго ждать.

При упоминании о Сроке Лесса похолодела. Даже от самого мягкого описания этого эпизода в преданиях о драконах стыла кровь — девушка брала предметы сервировки, подаваемые ей всадником, уже в состоянии какого-то оцепенения…

— Что, испугалась? — Ф'лар опустил драпировку и принялся стягивать изорванную, окровавленную рубаху.

Тряхнув головой, Лесса посмотрела на его спину. Мускулистый торс всадника и его широкие плечи были испещрены царапинами и шрамами.

Из раны на плече сочилась кровь, — очевидно, Ф'лар неосторожно задел ее, когда стаскивал одежду.

— Мне понадобится вода. — Лесса взяла подходящую неглубокую миску и отправилась к бассейну, не переставая удивляться, как это она согласилась уехать из Руата.

Пусть холд полностью разорен, но он все же ее родное гнездо, где знаком каждый уголок от главной башни до самого глубокого подвала. В тот момент, когда Фэкс умер и всадник хитро подкинул ей идею насчет Вейра, она чувствовала себя способной на многое. А что она может сделать теперь? В лучшем случае не расплескать воду из миски, которая почему-то задрожала в руках.

Лесса попыталась сосредоточиться на ране — ужасном порезе, особенно глубоком в том месте, где острие вошло в тело. Во время схватки нож Фэкса скользнул вниз, и там порез был не так глубок. Промывая рану, девушка чувствовала под пальцами мускулистое тело всадника, и это ей даже нравилось. Удивительно, но запах его тела — запах пота, мускуса, кожи — не внушал ей отвращения.

Когда Лесса удаляла сгустки запекшейся крови, всадник, должно быть, испытывал сильную боль, но его лицо оставалось спокойным. Лессе вдруг захотелось разбередить рану, заставить Ф'лара вскрикнуть, чтобы тот почувствовал, что нельзя относиться к ней так пренебрежительна. Взволнованная и обиженная, она смазала порез целебной мазью и, прикрыв его подушечкой из мягкой ткани, забинтовала. Закончив работу, Лесса еще раз все хорошенько осмотрела и лишь после этого отступила в сторону. Всадник осторожно согнул руку, стянутую повязкой, отчего мышцы на его спине напряглись. Он пристально посмотрел на Лессу:

— Превосходно, моя госпожа. Благодарю.

Иронично улыбнувшись, всадник резко поднялся.

Лесса испуганно отпрянула. Не обращая на нее внимания, Ф'лар направился к сундуку и достал чистую белую рубашку.

Неожиданно где-то далеко раздался приглушенный рокот. Он становился все сильнее, и Лессу охватил панический страх…

«Рев драконов?.. — думала она, пытаясь совладать с собой. — Неужели наступил Срок? Здесь нет логова старого стража и прятаться некуда».

Словно поняв причину охватившего Лессу замешательства, всадник добродушно рассмеялся и, не сводя с нее глаз, отдернул стенную завесу как раз в тот момент, когда какой-то грохочущий механизм выдвинул из колодца поднос с едой.

Устыдившись своего невольного испуга, Лесса присела на краешек покрытой шкурой скамьи. Сейчас она всем сердцем желала всаднику тысячу серьезных и болезненных ран, которые можно было бы перевязывать безжалостными руками.

Ф'лар поставил поднос на низкий стол и бросил несколько шкур на свою скамью. Перед Лессой оказался кувшин с кла, рядом с ним — мясо, хлеб, желтый аппетитный сыр и даже немного зимних фруктов. Однако Ф'лар не начинал есть, она — тоже, хотя от одной мысли о зимних плодах потекли слюнки. Всадник взглянул на нее и нахмурился.

— Даже в Вейре леди должна первой преломить хлеб, — сказал он и вежливо склонил голову.

Лесса вспыхнула: она не привыкла к такому обхождению и уж тем более не привыкла первой приступать к еде. Она разломила хлеб — такой непохожий на тот, что ей приходилось пробовать раньше: он был испечен из муки тонкого помола, без всякой примеси шелухи. Ломтик сыра, предложенный ей всадником, отдавал необычной пряной остротой. Осмелев, Лесса потянулась за самым сочным из зимних плодов.

— Послушай, — сказал всадник, касаясь ее руки, чтобы привлечь внимание девушки.

Она виновато вздрогнула и уронила плод, подумав, что допустила какую-то ошибку. Ф'лар поднял золотистый шар и, продолжая говорить, вернул его на ладонь Лессы. Обескураженная, она впилась зубами в сочную мякоть и, широко раскрыв глаза, попыталась прислушаться к тому, что говорил всадник.

— Послушай меня. Что бы ни происходило на площадке рождений, не выдавай своего страха. — Он сухо усмехнулся. — И еще запомни: ты должна следить, чтобы она не ела слишком много. Это одна из наших основных забот — удерживать драконов от переедания.

Лесса неожиданно потеряла интерес к фруктам. Она положила плод обратно на блюдо и задумалась над тем, что скрывается за словами бронзового всадника и за бесстрастным тоном, которым эти слова произносились. Она взглянула в лицо Ф'лару, снова понимая, что с ней говорит реальный человек, личность, а не оживший символ сословия избранных.

Лесса все больше убеждалась в том, что его холодность вызвана осторожностью, а не бездушием. Суровость, по-видимому, должна компенсировать молодость — он выглядит ненамного старше ее. И еще в нем было нечто угрюмое, хотя и не злое, скорее, какая-то терпеливая, задумчивая грусть. Черные волосы обрамляли высокий лоб и волнами ниспадали до самых плеч. Он часто хмурил густые черные брови или надменно выгибал их, оглядывая собеседника, словно хищник жертву. Его глаза, цвета янтаря, были настолько светлыми, что казались золотистыми. Когда лицо Ф'лара было спокойным, в очертаниях тонких правильных губ можно было угадать добрую улыбку. И зачем только он так часто насмешливо кривит рот или неодобрительно сжимает губы? «Пожалуй, он красив, — откровенно признала Лесса, — в нем есть что-то неотразимо притягательное…» Она вздохнула, но всадник, казалось, не понял, что скрывает этот вздох.

Ф'лар имел в виду именно то, что говорил. Он и не собирался ее пугать. Зачем ему, Ф'лару, ее пугать?

Он действительно хотел, чтобы Лесса добилась успеха. Но кого ей нужно удерживать от переедания — и от переедания чего? Мяса домашних животных? Но только что вылупившийся дракон и сам по себе не съест слишком много. Задача казалась Лессе достаточно простой. Страж порога в Руате слушался только ее. Она понимала огромного бронзового дракона и даже сумела заставить его молчать, когда, посланная за повитухой, пробегала мимо его насеста на башне. Почему же всадник назвал это основной заботой? Нашей основной заботой?