Екатерина Гайдай - Сказка для проклятых

Джилл со вздохом согласилась - ей нетерпелось пойти туда, дальше, в красноватый блеск аварийных огней, в темноту лабиринта. Туда, где в запретных коридорах скрывался неведомый демон и его привратники. Словно незаконченная тогда на Хариме авантюра не давала покоя. Уходить отсюда не хотелось. Интересно, чувствовал ли то же самое Тадеуш, по словам священников не покидавший храма со дня исчезновения Хайнса? Неужели, в его жизни тоже было логово демона, в котором осталась его душа и судьба? Джилл вздрогнула, удивившись этой мысли. Что за чушь! Ее душа уж точно при ней.

Но с королем поговорить стоит. Со встречи с Ксавье Джилл стали настораживать резкие перемены в настроении и намерениях окружающих.

- Решила остаться? - невесело усмехнулся Лорд, открывая перед ней дверь в комнату с машинами, после того, как она оставила попытки открыть проход, нажимая на кнопку и вызвала-таки рунна, - Могла сразу позвать. Мы тут нашли способ блокировать двери изнутри и воспользовались. Раз уж вы такую панику подняли. Что там случилось-то?

- Разрушена запретная дверь. Зейг утверждает, что там что-то есть. Что-то опасное. Решили пока не трогать. Усилили посты у храма чтобы эта штука не выбралась в город.

- Захочет - выберется, - повел плечом Тадеуш, не отрывая взгляда от экрана, в одной части которого бежал человек, отстреливаясь от наседавших монстров, а в другой с бешеной скоростью мелькали символы и цифры.

- В любом случае нужно подождать немного. Я почти разобрался со всем. Нам будет значительно легче… Хорошо хоть эти перчатки к рукам не прирастают, - Лорд помахал в перед носом у Джилл своей перчаткой, и заблокировал дверь, нажав несколько кнопок с символами на стенной панели. - Не то что у некоторых. Один бессменный оператор для машины это чушь.

Гордо полюбовавшись светящимися линиями на пальцах перчатки, Лорд вернулся к своему месту.

- Тебе показать, как это все работает?

- Позже, - Джилл подошла к Тадеушу и присела рядом на корточках. Король не отрывал взгляда от экрана. Как будто там был заключен весь смысл существования мироздания.

- Что происходит? - спросила она, когда молчание затянулось, а король так и не взглянул на нее, - Что случилось с вами за эти несколько дней?

Тадеуш резко обернулся к ней. Значит это все-таки заметно. Даже им.

- Я потерял друга, - сказал король, - Мой долг - отомстить тем, кто в этом виноват. И я делаю для этого все возможное и невозможное. Слишком много неотомщенных потерь в моей жизни, госпожа Джиллейн.

Всегда все нужно доводить до конца. Нила и маленький Иштви - их кровь все еще на руках ракша. И ракша все еще живы. Он надеялся, что храм даст ему возможность отомстить… Но храм взял за эту возможность жизнь друга. И чуть не лишил его и его народ свободы. Но он вырвет у храма все его тайны. И тогда ни у него, ни у его народа не останется врагов. И тогда, возможно, боль, заполнявшая его жизнь, станет чуть слабее.

- А что действительно произошло с Хайнсом?

- Его забрал храм. Или вы хотите сказать, что я лгу? Что я сам убил его?

Наверное, отчасти это так. Это его надежда на то, что Люди могут оказаться лучше того, что сказано о них в легендах. Что они могут быть Друзьями, а не Хозяевами? Что виновато? Безумная заразительная вера Хайнса? Госпожа Джиллейн, усыпившая его бдительность, укрепившая в нем надежду, которой не должно было быть?

- Тадеуш! Что вы такое говорите. Обвинять вас?… Нет-нет, просто я вижу, что с вами что-то происходит. Вы мой друг и я беспокоюсь о вас. И эта история с Хайнсом… Все слишком странно. Вы уверены, что вам нечего мне рассказать?

Рассказать ей? Что? Что он изменился? Это она видит и без его признаний. Что он изменился настолько, что сам перестал понимать себя? Что он вынужден все чаще принимать стимуляторы? Решит ли она, что король нивов перестал контролировать себя и отвечать за свои действия? Как велико сейчас влияние руннов на его народ? не выпустил ли он ситуацию из-под контроля?…

Рассказать ей, что он открыл в себе новые силы и пожалуй теперь мог бы поспорить в этом с любым из руннов? Рассказать ей, как ему было страшно в первый раз, когда он разозлился на одного из слуг, а тот вдруг схватился за голову и умер на месте? Как он, чтобы проверить свою догадку, посетил тюрьму и прикончил на расстоянии нескольких преступников? Конечно, и без того приговоренных к смерти справедливым судом, но… Сказать ей, что добрый король нивов, воин, покрывший себя славой, стал палачом? Поймет ли она, ради чего он все это делает?

Рассказать ей, что с недавних пор он при желании может слышать каждую мысль своих подданных? Что он знает, что они скажут, еще до того как они решатся открыть рот? Что он даже может отдать им безмолвный приказ и они беспрекословно его выполнят, как если бы это было их собственное решение?

Сказать ей, что он превратился в чудовище? Очень полезное для своего народа чудовище? Очень опасное чудовище?

Если бы он мог предугадать, какое решение примет она, узнав всю правду. Но так глубоко он пока не мог проникнуть ни в разум рунна, ни в разум человека. Он слышал только то, что лежало на поверхности, что занимало существо в данный момент. А Джилл в данный момент занимало желание помочь.

Они пришли как друзья, но чем дальше, тем более опасны становятся. Он еще подумает об этом, когда найдет способ очистить корабль и получит оружие, способное привести нивов к окончательной победе.

- Не стоит беспокоиться, госпожа Джиллейн, - улыбнулся король, - Со мной все в порядке насколько это возможно для такого старика как я. Если у меня вдруг появится что сказать, я скажу об этом вам первой.

И Тад вернулся к своему экрану. К бесконечному бегу по темному коридору, кишащему монстрами. Он должен был убить их всех и найти выход. Светлую дверь, ведущую в мир и спокойное счастье.

Там, за дверью, - подумал он, - будет ждать моя королева с принцем на руках. Я всегда надеялся, я не брал себе другой супруги и не произвел другого наследника. Без тебя, родная, род Семнадцатых прервется, вельможи изберут нового короля, из обычных нивов. Или отдадут власть священникам. Теперь во мне не осталось надежды. Я знаю, что никогда тебя не увижу, не поглажу мягкую белую шерстку моего Иштви. Не услышу его писка. Мне осталась только месть. Ради тех, кто еще имеет возможность держать на руках своих сыновей. Ради вас я буду чудовищем.

Витис был из тех нивов, что не признают запретов и любят присвоить чужое добро. После того как рунны заблокировали вход в храм и строго настрого запретили его посещать, в ниве вдруг проснулось желание сделать все наоборот, и с наступлением ночи Витис пошел "на дело", взяв емкий заплечный мешок и облачившись в "рабочую" одежду. Короткие сапоги с замшевой подошвой не производили шума при ходьбе и прекрасно удерживались на гладких каменных поверхностях, кожаные штаны в обтяжку не цеплялись за выступы и кусты, плащ имел множество внутренних маленьких кармашков, в которых лежало незаменимое оборудование и полезные мелочи, застежки на нем были плотно пригнаны и не звякали, ножи плотно сидели в ножнах. Витис не считался профессионалом, но был опытным любителем и проходя по территории города умел оставаться незамеченным всегда, когда ему это было нужно. Но обойти стражу возле храма оказалось несколько сложнее, поскольку на этот раз в число охранников входили рунны, что меняло привычное поведение стражников, которые в это время обычно уже либо посапывают на посту, либо за стаканчиком вина стучат костями о бочку, проигрывая друг другу еще не полученное жалование. Теперь же раз в десять минут возле караульного поста появился рунн и справлялся о происшествиях. Вероятно, рыжие проныры нашли в храме что-то весьма занимательное. Вряд ли, ой вряд ли это действительно демоны, о которых твердит весь город. Он, Витис, все узнает, и ему будет что сказать приятелям в кабаке. И Милена оценит его отвагу и ловкость. Может даже пойдет работать с ним в паре?… Уже возле самой двери он едва не попался, но в темноте рунн видел хуже Витиса и поэтому не обратил внимания на неприметный комочек у двери. Проскользнув вслед за рунном, Витис забрался внутрь, в святая святых. Туда, куда в последний раз ходил разве что в отрочестве, под присмотром отца, стремившегося привить сыны хоть каплю веры. В храме было темно, и только неизменное жужжание иконы напоминало о необходимости соблюдать осторожность. Витис помнил рассказы о незадачливом воре, попытавшемся украсть икону. Создатели убили нечестивца молнией. Во всеведущих Создателей Витис верил мало, но обгоревший труп вора на всеобщее обозрение выставляли. Скорее всего, бедолага просто нарвался на одну из ловушек священников и ничего мистического в этом не было, но от этого покойнику не легче. Обойдя главную залу и не найдя ничего интересного нив двинулся к запретным дверям. Опасаясь подвоха, он еще некоторое время выжидал, а потом смело шагнул в проем. В коридорах тускло и мягко светили белые полосы на верху стен, было тепло, даже жарко и в воздухе витал приятный сладковатый запах.