Ник Перумов - Черное Копье

— Недурно сказано! — одобрительно кивнул головой Олмер. — А что скажете вы? — повернулся он к гномам.

— Что до меня, мой Вождь, у меня никогда не было ее — тихой и устроенной жизни, — махнул рукой Торин. — Мой Вождь, ты помнишь, мы встречались давным-давно, в Арноре, и ты помнишь, чем закончилась моя дерзкая затея — когда я осмелился укоротить священную бороду Дьюрина на целую ладонь! И никогда после я уже не мог сидеть на месте, и мне не было жизни в Халдор-Кайсе. Старейшины лишили меня той, с кем я хотел связать судьбу, — а мы, гномы, делаем в своей жизни только один выбор. Они лишили меня счастья иметь детей, учеников и наследников — они сделали меня изгоем. Я никогда не подчинялся их приказам! В твоем войске — единственном в Средиземье! — бойцов ценят лишь за их доблесть, и никто не смотрит на то, откуда они и что было в их прошлом. И я сегодня согласен с моим братом хоббитом: мы стоим у колыбели великого государства, и не принять участие в возведении столь грандиозной постройки для меня, гнома, просто немыслимо.

И кроме того — это общее у меня и Малыша: мы не забыли и не простили эльфам похищение у наших предков дивного Наугламира, сказочного Ожерелья Гномов, прекраснейшего из всех творений, когда-либо выходивших из рук мастеров нашего народа. Об этом горестном для нас событии Предначальной Эпохи повествует немало песен.

— Наугламир? — заинтересовался Олмер. — Расскажи подробнее!

— А хотите, спою, — вдруг предложил Торин.

— Ну что ж, давай, а мы послушаем. Такого у нас еще не бывало!

«Он же выспрашивал у Теофраста! Берель упоминал Наугламир, когда говорил с нами! Зачем эта комедия?» — Кровь часто и горячо ударила в виски хоббиту.

А Торин, видимо, не смущаясь, почтительно поклонился Вождю, потом его сподвижникам, заложил руки за спину и начал плавную, напевную балладу.

Вот как запомнил ее хоббит:

Листья, падая, мне пелиПро неведомые дали,Птицы, в клин сбиваясь черный,Горы мне напоминали.Но Наугламир я вспомнил —Гномов дивное творенье, —Где ты, чудо-ожерелье?Где? Сработанное дивноВ незапамятные дали,Как залог любви и дружбы,Тебя гномы отковали.Из чистейших, самородков,В голубых горах добытых,Выковали двух драконов,Меж собою в обруч свитых.Ярких самоцветов блики,Привезенных с гор Пелори,Золотой усыпав обруч,Резали глаза до боли;Но не золото, не камниЦенны были в Наугламире,Часть своей начальной силыГномы в ожерелье скрыли.Кто носил его, тот вскореЗабывал гнев и усталость,Становился смел и молодИ к врагам не ведал жалость.Гномы Наугламир в подарокПоднесли царю Финроду,Эльфов славному владыке,Властелину Нарготронда.

Как стрела, летели годы,Пели звонкой тетивою,В залах Тол-ин-ГауротаПал Финрод, истекши кровью.Берену спеша на помощь,Наугламир не взял с собою,И темницы СауронаУпокоили героя.И под стены НарготрондаЛучшего послав дракона,Огненного Глаурунга,Город Враг сровнял с землею.Но убил дракона ХьюринНа развалинах горящихИ, среди руин блуждая,Обруч увидал блестящий.Много дней шел Хьюрин молчаИ, достигнув Менегрота,Бросил он в лицо ТинголуГномов славную работу:«Получи это как плату,Что жене моей и детямДал приют ты, спас из плена —Нет уж их теперь на свете.Людям выступив на помощь,Нарготронд покинув скоро,Эту вещь Финрод оставил,Им был отдан долг Тингола».И, не слыша возражений,Он, сдержать не в силах горе,Выбежал из залов Эльфов,Бросился с утеса в море.А Тингол, узнав об этом,Его смертью не был тронут,И Наугламир носил онВ волосах, словно корону.Сильмарил решил он вделатьВ обруч золотой Финрода,Лучшим мастерам из гномовПоручив эту работу.И умножилась стократноКрасота Наугламира,Ведь в камнях его зажегсяСвет чудесный Сильмарила.Но отдать Тинголу обручГномы вовсе не желали.«Кто ты, чтобы обладать им? —Они гневно вопрошали. —Этот обруч наши дедыВыковали в тьме НарогаДля Финрода ФелагундаВ дни постройки Нарготронда.Эльфу или человекуОн принадлежать не может.Это вещь народа гномов!Ты отдать ее нам должен!»Но, от ярости дрожащий,Побледневший вмиг от гнева,Крикнул он: «Да как посмелиГоворить такое мне вы!Мне, Элутинголу-Эльфу,Королю Белерианда,Наблюдавшему, как гномыРождены были из камня!Кто вы? Низменная раса!Я же — Эльф Перворожденный!..»Но на плиты пола гномышТопором пал рассеченный.И у шли обратно гномы,Взяв с собою ожерелье,Дориат спеша покинуть,Им нанесший оскорбленье.

Шли они без остановкиДень и ночь вредные горы,Но в дороге их настиглаМесть за короля Тингола.И в густой траве остались,Эльфов стрелами пробиты,Трупы гномов; был лишь толькоНаугламир взят у убитых.Светлой эльфов Королеве —Мелиан, вдове Тингола —В знак своей великой скорбиНаугламир был отдан скоро.Но она, стремясь в Заморье,Этот мир спеша оставить,Отдала его Маблунгу,Берену прося доставить.И никто о том не ведал,Что из гномов перебитых —Тех, Тингола зарубивших, —Двое не были убиты.Как до гор они добрались?Ранены, пути не зная…Но о всем, что было, гномамРассказали, умирая.И в тоске и горе черномСобирая ополченье,Наугримы из НаградаПодготавливали мщенье.Гелион глубокой ночьюПерешли секретным бродомИ, разбив отряды эльфов,Взяли залы Менегрота.Пал Маблунг Тяжелорукий,Не отдав Наугламира;Но в тяжелой битве гномыОжерелье взяли силой.И ушли из ДориатаПо дороге Даерона,Но ждала засада гномовТам, где воды Гелиона.Хоть напали и внезапноЭльфы на отряд в ущелье,Улыбалась им победаТолько в первое мгновенье.Щит к щиту составив, гномыХирда поступью тяжелойЭльфов цепь прорвали скороИ ушли в родные горы.Но по Берена приказуОнодримы их нагнали,И стальные руки энтовСтену хирда разметали.Против них бессильны былиГномьи топоры и копья.И король ТумунзахараНаугламир пред смертью проклял.Берен на земле лежащимКровью увидал залитыйСильмарил, в далеком прошломУ Моргота им отбитый.И, домой вернувшись вскоре,Обруч подарил Диору.Но Диор убит был в ссореС сыновьями Феанора.Эльвинг Ожерелье ГномовПоднесла Эарендилу,Чтобы он зажег над миромСвет чудесный Сильмарила.И теперь глубокой ночью,Вечером и утром раннимЗатмевает красотоюЗвездный свет его сиянье…

Торин смолк, раздались одобрительные возгласы, улыбнулся и Олмер.