Майкл Муркок - Повелители мечей

— Как же теперь мы вернемся на наше измерение? — спросил Корум. — И куда подевался Эрикезе?

— Ушел. У него — своя дорога, свой Танелорн. — Джерри вытер лицо пучком травы, на которой блестели капли росы. Скоро и мы увидим вечный город.

У Корума перехватило дыхание.

— Правда?

— Да. Я чувствую его близость.

— Это — тот город, в котором ты живешь?

— Нет, Корум. Сейчас мы идем в твой Танелорн. Я лишь надеюсь, что задуманное мною свершится.

— А что ты задумал, Джерри? Почему ты никогда и ничего мне рассказываешь?

— О чем, друг мой? Я знал о незавидном положении Эльрика, потому что делил с ним радость и горе на протяжении многих лет. Насколько мне известно, мы и сейчас вместе. Я знал, как помочь Эрикезе, потому что был — или буду — его спутником. Но на самом деле я ничего не знаю. Мною руководит слепой инстинкт.

Пойдем, принц Корум.

Джерри уверенно зашагал по высокой траве, словно видел перед собой дорогу, которая должна была привести его к намеченной цели.

Глава 3

СЛИЯНИЕ МИЛЛИОНА СФЕР

Перед ними лежал Танелорн.

Голубой город в голубой дымке, сливающийся с необъятным голубым небом.

Здания всевозможных оттенков голубого цвета сверкали и переливались.

Иссиня-черные башни и бледно-фиолетовые купола со шпилями подымались ввысь, словно гордясь своей красотой.

— Не может быть, чтобы здесь жили смертные, — прошептал Принц в Алой Мантии, замерев в восхищении, чувствуя себя ничтожной букашкой на фоне голубого великолепия.

— Ты прав, — угрюмо ответил вечный странник. — Такого Танелорна я еще не видел. В нем чувствуется нечто зловещее…

— Что ты имеешь в виду?

— Он прекрасен и удивителен, но непохож на настоящий. Быть может, это антипод Танелорна или Танелорн абсолютно чуждого нам мира…

— Я тебя не понимаю. Насколько я помню, ты утверждал, что Танелорн существует во всех временах и в каждом из миров. Если вечный город кажется тебе несколько необычным, разве от этого он перестал быть Танелорном?

Джерри вздохнул.

— Я думал, назначение Танелорна, возвышающегося над Добром и над Злом, даровать покой Бессмертным Воинам и Героям. Теперь я вижу, что ошибался.

— Ты полагаешь, нам грозит опасность?

— Что ты считаешь опасным? Для одного человека знание опасно, другому же оно необходимо. Все зависит от того, кто этот человек. Ты на своем опыте мог убедиться, что в благополучии таится опасность, но ведь ты с радостью подвергаешь себя опасности ради благополучия. Мы видим проблески истины, когда сталкиваемся с парадоксальными ситуациями, а следовательно — я мог бы понять это и раньше, — Танелорн — город парадоксов. Пойдем, Корум. Нам надо выяснить, почему мы оказались именно здесь.

Вадагский принц нахмурился.

— Хаос теснит Закон на десяти измерениях из пятнадцати. Гландит-а-Край готовится завоевать мой мир. Ралина исчезла. Нам нельзя ошибиться, Джерри. Мы слишком многим рискуем.

— Да. Всем.

— В таком случае, прежде чем войти в город, давай убедимся, что мы не стали жертвами чудовищного обмана. Вечный странник весело рассмеялся.

— Каким образом? Корум посмотрел на Джерри долгим взглядом, затем опустил глаза.

— Ты прав. Мы пойдем в Танелорн:

Они пересекли лужайку, озаренную голубым светом, очутились на широкой улице, по обеим сторонам которой росли голубые цветы. Воздух источал неуловимо-нежные ароматы, тишина звенела.

И Корум упал на колени и заплакал, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, что он с радостью отдаст свою жизнь за эту необъяснимую красоту. А Джерри положил руку на плечо Принца в Алой Мантии и прошептал:

— Ты нашел свой Танелорн.

Корум чувствовал необычную легкость во всем теле. Он почему-то не сомневался, что теперь ему все по плечу: победить короля Мабельрода, уничтожить Облако Раздора, которое заставляло людей бессмысленно убивать друг друга, отыскать Ралину, где бы она ни находилась.

Два друга шли вперед, каждую секунду ожидая встречи с жителями Танелорна, но улица оставалась пустынной. В конце ее виднелся большой голубой фонтан, рядом с которым стояла странная статуя. Глядя на нее, вадагский принц неожиданно подумал (хоть он и не смог бы объяснить, почему такая мысль пришла ему в голову), что всем его мытарствам пришел конец. Он ускорил шаг, и Джерри схватил его за руку.

— В Танелорне нельзя спешить, Корум. По мере их приближения контуры статуи становились все отчетливее.

На фоне воздушных строений вечного города она казалась довольно грубой и была не голубой, а темно-зеленого цвета. Существо стояло на четырех ногах и обладало четырьмя руками (две из них были скрещены на груди, две висели по бокам). У него были большая голова и человеческое лицо с плоским носом и большим ртом. Губы кривились в усмешке. Левая кисть одной руки (судя по остальным — с шестью пальцами) отсутствовала. Глаза сверкали созвездьями драгоценных камней.

— Он смотрит на меня, — прошептал Корум, как зачарованный.

Тело статуи тоже было усыпано драгоценными камнями, сверкающими всеми цветами радуги в голубом свете. Вадагский принц шагнул вперед, увидел одну из скрещенных на груди рук и замер на месте. Только сейчас он понял, кого видит перед собой, и кровь застыла у него в жилах, а сердце, казалось, чуть не выпрыгнуло из груди.

Губы статуи еще больше искривились в усмешке, руки, висевшие по бокам, медленно протянулись к Коруму.

А затем он услышал голос.

Голос этот был одновременно мелодичным и нежным, страстным и грубым, мягким и жестоким, ласковым и печальным. В нем сквозила ирония и чувствовались великий ум и великая мудрость.

— Ключ к моей свободе должен быть отдан добровольно.

Глаза из драгоценных камней сверкали и переливались; руки, скрещенные на груди, оставались неподвижными; четыре ноги были намертво прикованы к голубому пьедесталу.

Корум не мог вымолвить ни слова. Он сейчас походил на статую больше, чем существо, перед ним стоявшее. Джерри вышел вперед.

— Ты — Кулл, — спокойно сказал щеголь.

— Я — Кулл.

— И Танелорн — твоя тюрьма?

— Он стал моей тюрьмой…

— … потому что только вечный город, безвременный город в состоянии пленить такое могущественное создание, как ты. Я понимаю.

— Но даже Танелорн не способен удержать меня, если я завершен.

Джерри поднял безжизненную левую руку Корума и дотронулся до шестипалой кисти, искусно вделанной в живую плоть.

— Забрав то, что тебе принадлежит, ты станешь завершенным?

— Это — ключ к моей свободе, но я не смогу воспользоваться" им, пока он не будет отдан мне добровольно.

— Значит, мы, сами того не зная, были слепыми исполнителями твоей воли?