Игорь Дравин - Ворон

— В процессе поиска мятежников в гостевых покоях при сопротивлении временному задержанию были убиты несколько десятков придворных, включая оставшихся зачем-то на ночь во дворце канцлера и казначея. А вот министр двора остался жив. Более того, его нашли связанным в собственных покоях. Он и поведал всем желающим всю правду. Оказывается, возглавляли заговор канцлер и казначей, они хотели убить короля и королеву, а потом взять регентство над юным принцем до его совершеннолетия. Конечно, министр двора оказался преданным царедворцем и отказался участвовать в заговоре. За это его связали и оставили на время в покое. Но когда его уговаривали присоединиться к заговору, он узнал о нескольких влиятельных фигурах, поддерживающих мятежников. Мол, руководители мятежа хвастались тем, кто и сколько их поддерживают, запугивали бедняжку. Тесс Корат приказал большей части своей гвардии арестовать всех заговорщиков, находящихся в Гронлине. А министр двора пообещал помощь в столь богоугодном деле тех тессов, за верность короне которых он может лично поручиться. Помощь с благодарностью была принята. А вот меньшая часть гвардии, состоящая в основном из ублюдков знатного происхождения, осталась во дворце и начала поиски принца. Для начала был приказ задержать его со всей вежливостью, вдруг он не причастен к заговору? Интересный такой штришок. Основные жертвы во дворце при временном задержании были на совести этой меньшей части крабов, канцлер и казначей тоже их рук дело. Ну а что потом было, ты сам знаешь.

— Знаю, значит, продался Бармашу министр двора, и именно он руководил чисткой. Тесс Корат просто сообщник, тупой исполнитель. Он даже не понимает, что от него скоро избавятся.

— Уже, — усмехнулся Тверд. — Оставшиеся недобитые заговорщики сегодня ночью напали на этого доблестного воина в его собственной постели и убили. Вообще, из серьезных лиц Гронлина, судя по всему, в живых остались только тесс Лоташ, правда, его с дочерью никто и нигде не может найти. Благодарить за это нужно тесса Догира. Он почти сразу обо всем догадался и спас своего теперь уже наверняка будущего тестя со своей невестой. Хороший парень этот Догир. Честный и глупый. Решил поиграть в мстителя, оставаясь при этом внешне одним из самых преданных сторонников короля Бармаша. А вторым пока еще живым является министр двора. Тесс Томаш, бургомистр Гронлина, решивший не отличаться от толпы и еще в первый день мятежа поддержавший Бармаша, на следующий день отравился. Такое впечатление, что если бы он не отдал приказ аничам ни во что не вмешиваться, то, возможно, был бы еще жив. Пришлось совету спешно выбирать нового назначенного Бармашем бургомистра. Две трети совета города погибли во время народных волнений, а остальные неизвестно где. Некоторых из них по утрам находят в канавах с перерезанным горлом.

— Волнений?

— А как еще назвать то, что внезапно спокойная улица превращается в поле боя, а через клик она полностью пуста. Только народное волнение, Барб. Самое странное, что часть этих усопших отказывалась голосовать против нового бургомистра, а остальная часть была неприлично богатой.

— Да все они там небедные.

— А эти особо. Было несколько столкновений между стражей Южного и Северного концов и отрядами преданных Бармашу тессов. Эти выкидыши, я бармашевских ублюдков имею в виду, вообразили о себе невесть что. Начали вести себя как в своих ленах. Пытались грабить дома горожан, устраивать самосуд прямо на улицах, много чего они решили себе позволить. Вот им руки-то и укоротили. Бармаш пожурил своих вассалов и стражников, этим все и закончилось.

— А что в Восточном конце?

— Тишь и благодать. Туда эти ублюдки даже не заходят. Даже тесс Навир открыл свое капитанство и порт.

— Расклад ясен. Началось небольшое противостояние. Одна сторона действует нагло, а другая — тихо и осторожно. Тесс Валок считает, что победил, и пока не хочет нагнетать обстановку. Восстание в столице ему не нужно. Тверд, посплю я у тебя, мне совсем не хочется возвращаться в камеру.

— Последнее желание мертвеца — закон.

— Не последнее, а предпоследнее.

— Барб, проснись. — Тверд потряс меня за плечо, сунул в руки кувшин с молоком и бросил мне на колени какую-то хламиду.

— Уже пора? — Я присосался к кувшину.

— Да, все уже ждут твоего появления. Одевайся и на выход.

— А что это у молока такой необычный вкус? — Я стал накидывать на себя одежду.

— Там яд, Барб. Ты приговорен к колесованию, и к тому моменту, когда я начну работать с твоим телом, ты уже будешь мертв. Так что не задерживайся, а то сдохнешь, не дожидаясь начала казни.

— Благодарю за подарок, Тверд.

— Быстрей на выход, весельчак.

— Последняя просьба, Тверд, если к тебе на допрос попадет девушка по имени Олана, пусть она останется живой в любом случае, на что бы тебе ни пришлось пойти.

— Договорились, Барб.

— А хорошая возникнет легенда о мужестве горцев. Меня пытают, а я даже не кричу.

Тверд отвернулся и стал сосредоточенно копаться в своих инструментах. Мне показалось или действительно у него глаза на мокром месте? Да к дьяволу все, я шагнул вперед, мой выбор сделан давно, и я ни о чем не жалею.

Какое все-таки сегодня пронзительно бескрайнее небо. Боже, его синева так и ударила по моим глазам. Я слегка усмехнулся и неторопливо залез на повозку. А куда мне спешить? Я главное действующее лицо на предстоящем празднике жизни. Без меня ничего не начнется. Роман Аркадьевич, это я о себе говорю, как же сегодня и без вас? Непорядок, Ромка, непорядок. Да пошло оно все! А почему так интересно молчат горожане? Что им мешает выплескивать свои эмоции? Я ждал от них проклятий, да вы хоть поругайтесь на меня! Киньте в меня что-то тяжелое и дурно пахнущее! Нет? Странные люди. Неужели они мне сочувствуют? Тогда они все больные на голову. Я ведь преступник, я ведь заговорщик и убийца принца! Сам в этом признался сразу при задержании, неужели они об этом еще не знают? Знают, мои успехи на ниве предательства королевской семьи так ярко расписывает глашатай, следующий за повозкой, что самому тошно от омерзения, опять же, к самому себе. Все горожане знают про мой «подвиг» и молчат. А вот это лишнее, женщина, тебе не стоит осенять меня святым кругом и поднимать своего ребенка, дабы оный маленький юноша посмотрел на меня. Вот, все, как я и думал, несколько скользких мужчинок с неприметной внешностью вломились в толпу. Вот это да! Женщину и ее дитя моментально увели в переулок молчаливые громилы. Эти наверняка из гильдии кузнецов, кожемяк или тестомесов. Только там можно накачать себе такие мышцы, а сереньких мужичков и разодетых павлинов из новой королевской гвардии стремительно перехватили уличные зеваки. Засмеялся бы я, да кляп во рту мешает. Некоторых из этих зевак я знаю. Лично их гонял, когда доля срезанных с пояса кошельков растяп превышала все разумные пределы на один квадратный метр Гронлина. Делаем вывод, Ромка, все и все знают. Эта скотина просчиталась с моей публичной казнью, сильно просчиталась, но назад уже ему не отыграть. Так что быть представлению на главной площади столицы этого королевства, быть.