Цикл «Аратта». Книги 1-7 - Мария Васильевна Семенова
— Что ж, Мармар, я тебе этого не забуду. Сегодня Ардван узнает много нового, очень много! Сопровождайте меня, накхи. Я желаю говорить с государем!
Молодой воин молча кивнул, затем обернулся к жезлоносцам:
— Ведите жреца с особой осторожностью. Следите, чтобы он не покончил с собой. Это первый слуга храма Исвархи, кого мы захватили в кругу заговорщиков. Он может много знать. А этих, — он указал на мертвых стражников, — разоружить и бросить в выгребную яму. Им там самое место.
Конец первой книги
Мария Семёнова, Анна Гурова
Аратта. Книга 2. Затмение
© М. Семёнова, А. Гурова, 2018
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018
Издательство АЗБУКА®
* * *
Пролог. Айха на Ползучих горах
Мамонт обвил хоботом невысокий кустик у самой земли, выдернул его с корнем и метко закинул за спину. Девушка поймала его и уткнулась лицом в мелкие лиловые соцветия, кистями украшающие мягкие ветки.
— Я уже не плачу, братец. Но мне очень грустно. Ты добрый и хороший.
Зверь согласно мотнул головой и протрубил, чтобы разогнать давящую тишину. Он не понимал, зачем его названой сестре эти цветы, если она их не ест, но чувствовал, что они дают ей утешение.
Путь, которым Айха и ее мамонт возвращались в родные края, обоим был хорошо знаком. Одна из тех неизменных троп, которыми люди Ползучих гор ходили из века в век, следуя за стадами быков, оленей и носорогов. Тем же путем вдоль реки уходили в низинные земли проводники охотников и наемные погонщики. Каждый камень тут был памятен Айхе с детства, и это хоть немного успокаивало ее. Мохначи никогда не кочуют поодиночке — а они с мамонтом были одни-одинешеньки. А с тех пор как под горами завелись огромные черви-землееды, ходить и вовсе стало опасно.
— Как здесь пусто, братец, как тоскливо, — пожаловалась девушка своему побратиму. — Звери ушли, и люди ушли. Хоть бы чей-то голос услышать!
Айхо фыркал и мотал хоботом, соглашаясь с ней. Он был тех же лет, что она, и тоже никуда не ходил прежде без сородичей.
Когда они вышли к знакомой реке, Айха немного приободрилась. Быстрая полноводная речушка, шумная и обжигающе холодная, бежала между тусклых пологих сопок по равнине, поросшей березовым стлаником. Она текла с полуночи на полдень, как и все реки на Ползучих горах. Девушка знала, что все они берут начало на белых вершинах гор, в земле долгой ночи и вечного льда, где обитают лишь аары и духи зверей. Туда же отправляются мертвые, чтобы встретить свою новую судьбу и родиться заново. Но Айха — не шаманка и не великий охотник, чтобы бросать вызов духам в их земле. Она просто хочет догнать свое племя — и ждать там Хасту…
«Айха, почему ты мало улыбаешься?» — услышала она вопрос побратима.
Девушка подняла голову, отвлекаясь от дум.
— Потому что мне грустно, братец. Но ты не тревожься. Это как когда охотники уходят на дальние плоскогорья добывать косматых быков и все племя беспокоится о них и зовет домой. Не так, как если охотники вернулись, а твой муж или брат — нет…
Голос девушки дрогнул. Побратим бережно погладил ее хоботом по волосам — и не представить, что этим же хоботом он мог бы легко зашвырнуть ее на ближайшую сопку, если бы обезумел.
— Раньше-то я как думала? — заговорила Айха. — Так, как все девушки. Однажды встречу его и сразу пойму — вот он, лучший из молодых охотников! Он так красив — в мягкой одежде из пятнистой шкуры Прыгающего Сверху, на груди — бусы из его страшных клыков. У него волосы радостно золотятся, как первое теплое весеннее солнце. Его копье не ведает промаха, и он самый умелый целитель. Он — свирепый вождь в набеге на чужаков, надежный защитник детям и старикам своего рода в самую жестокую зиму. Со своим мамонтом они ближе, чем кровные братья, и готовы положить жизнь друг за друга…
Айха ненадолго задумалась, вспоминая последние дни своего путешествия с охотниками.
— Таким бы мог быть Аоранг. Он бы вырос вождем, если бы его ребенком не забрали и не искалечили люди Аратты. Они отняли у него род, имя, предков и память, они лишили его Огня Глаз и даже брата-мамонта! Они забрали все! А он и не понимает этого и считает, что очень хорошо живет у них. И еще сам пытался учить нас жить, как они, — когда тут впору броситься в ледяную трещину…
Она повздыхала над горькой судьбой Аоранга. Айхо кивнул и вздохнул вместе с ней, потому что понимал ее, как никто другой. Как можно вообще жить на Ползучих горах без побратима?!
— Мог ли ты подумать, что Айха выберет не охотника, а шамана? — Девушка вновь обратилась мыслями к тому, кто поймал ее душу, будто силками. — Как это страшно и чудесно! Все матери твердят дочкам: хочешь в жизни счастья — не бери в мужья ни шамана, ни его сына, ни внука, ни племянника! Никто не знает, когда его призовут духи. Шаман — не вполне человек, им владеют аары, а не ты. Каждый миг они могут навсегда забрать его у тебя… Но я ничего не боюсь! Ведь это Хаста…
И Айха снова погрузилась в свои мечты. То покачиваясь в вышине на холке мамонта, то неутомимо шагая рядом с ним, девушка представляла, как она встретит обожаемого ею араттского шамана на пороге своей котты, усадит его на шкуру подле очага, сама сядет рядом и назовет его своим мужем. От этих мыслей веснушки еще ярче проступали на ее бледных щеках, а обветренные губы растягивались в широкой улыбке. И белый мамонт радовался за нее. Лишь бы сестра была счастлива!
— Эй, эй, хватит! — время от времени одергивала себя Айха. — Недаром говорят: будешь на охоте мечтать о брачных утехах — или зверь уйдет, или лыжи сломаются. Вперед, Айхо, скорее домой!
К закату вдруг подул ветер с полуночи, и начало быстро холодать. В остывающем воздухе снова разлилось некое предчувствие скорой перемены. Айха выбрала место повыше и посуше, с привычной ловкостью устроила ночлег — нарвала сухой травы и веток, разожгла костер, бросила несколько комков сушеного мяса в подвешенное над углями кожаное ведро с водой… Мохначиха была крайне неприхотлива, но однообразная дорожная пища успела поднадоесть даже ей. Поглядев в сторону речки, Айха вспомнила, как Хаста ловил руками рыбу в ручье. Ах, если бы
