Очень драконий отбор
Удобно? Да не то слово.
Вот мне интересно, это у неё с головушкой настолько серьёзные проблемы (что с такими родителями в целом неудивительно) или у сего дивного явления есть сугубо магические причины?
Видимо, Кио интересовало ровно то же самое, потому что по связи пришла просьба:
“Спроси у неё, когда появилась Марни. И знала ли она настоящую Марни.”
“Ух ты, так была настоящая? Это просто день замечательных открытий!”
— Действительно, удобно. И что, вы всегда, с рождения были вместе? Марни плюс Лайлин, два в одном?
— Не-а, — ухмыльнулась Марни. — Раньше нас было две, но потом я сдохла.
“Так Лайлин — примитивный маг? Медиум? Этого не было в списках её способностей, ни в одном официальном документе. С другой стороны…”
“Никакой аристократический род не признается в таком вот таланте,” — закончила я понимающе. — “Первый Император лично уничтожил всех аристократов континента, которые имели кровные связи с примитивными магами любой направленности, будь то ведьмы, Жрецы или медиумы. Внести её дар в реестр… Это значило бы признать, что в роду затесался бастард.”
“Либо что бастард — сама Лайлин… Спроси, медиум ли она.”
“Мне всё ещё нужно тянуть время?”
“Да, пока мы работаем над планом штурма. Нужно быть на сто процентов уверенными, что она не взорвёт проклятый камень. Пусть мне иногда и хочется оторвать голову Радужной кошёлке, но каждый дракон потенциально ценен. Равно как и драконья пара. Так что отвлекай её! Нужно вытащить ведьму.”
“Хорошо. Но тогда мой первый вопрос будет немного другим. Мне интересно знать…”
— А как ты умерла, Марни? Если не секрет, конечно.
Она как-то странно улыбнулась:
— Почему сразу — секрет? День смерти — один из самых важных в жизни, знаешь ли. Особенно в жизни призрака. И я не то чтобы сама померла... Меня убили. Меня убил дракон. В мои четырнадцать. Идиотская вышла история, если честно.
— В каком смысле — идиотская? — я подумала, что для того, чтобы говорить так о своей смерти, нужно немалое мужество.
— Потому что тупо всё вышло. По ошибке. Я поцапалась с одним наследничком драконьего семейства… Мы с ним вечно цапались. Я была в него влюблена и бесилась, старалась уколоть. И он не отставал — в плане подколов... Вот и выбесили мы друг друга однажды так, что он решил припугнуть. Потому что шибко нахальная, как он посчитал. Я ведь не стала терпеть, как он называет меня “дочерью предателя”, и назвала ящерицей в ответ. И он взбесился, схватил меня... Остальные молчали.... Кто ж спорит с драконами? Драконы — наше всё… Но тут вот в чём шутка: это ж дракон, сечёшь? То есть, по определению бессмертная, суперсильная, помешанная на собственном величии ящерица. То есть, например, он может в эдакой милой манере властного мудака приподнять человеческую зарвавшуюся девку над землёй за горло. Ну, перед девочками своими попонтоваться, напугать нахалку, пафосную речь толкнуть… Но вот незадача: шея людей — предмет хрупкий. Косточки там разные, позвонки, костный мозг, опять же… Когда ты — суперсильный придурок, привыкший иметь дело с себе подобными, то повредить это всё — как нехрен петь. Он толкал свою пафосную речь о драконьем величии, а я уже болталась в его руках. Мёртвая. Он не сразу понял, серьёзно. А когда понял, то натурально зассал. Положил меня на землю, лечить пытался. Но толку? Мне в тот момент его даже жалко стало, правда. А ещё обидно, потому что ему наверняка же ничего не будет. У нас же вроде бы все равны, но драконьи детки равнее… За мной пришла Предвечная уже. Не лично, конечно, но я почувствовала Её зов. И вроде как пора было в другую жизнь, но хотелось посмотреть на папашу в последний раз. Как он отреагирует на новость… Но вот никакой новости не было.
— Ему не сказали, что с тобой случилось?
— Не-а, — Марни криво улыбнулась. — Маленький дракончик позвал своего папочку. Тот посчитал, что до Императорского суда лучше не доводить, и взял со всех присутствующих, включая сыночка, клятву молчания. А потом просто растворил моё тело в своей кислоте. Кислота вивернов растворяет всё, знаешь?.. А я-призрак полетела к папаше. И смотрела, как он мучается, как ждёт меня, как тратит все деньги, чтобы найти. У него никого не было, кроме меня. Такая вот фигня.
— И ты стала искать медиума, — я уже понимала, что произошло. И вроде бы хотела потянуть время, но на самом деле… возможно, история этих двоих, Марни и Лайлин, достойна того, чтобы быть рассказанной.
— Не сразу. Сначала я пыталась связаться с папашей сама, но было это бессмысленно. И я злилась, понятное дело. Не хотела уходить, пока он не знает, что со мной. Только вот у неспокойного посмертия жестокие правила, знаешь? Есть один способ влиять на мир живых: жрать чужую боль, паразитировать на ком-то. И вот в какой-то момент я плюнула на все принципы. Принципы не расскажут отцу правду, так?.. И я повадилась им сниться. Всем, кто видел, как я умерла — с ними связь крепче, и явиться им легче. С драконом осторожничала, чтоб не нажаловался раньше времени папочке, а вот его прихлебателей жрала, не жалея, раз за разом повышая градус веселья. Они всё равно не могли ничего рассказать — клятва же… Весело было ребятам.
Марни ухмыльнулась, коротко и жёстко. Мне даже на мгновение показалось, что по лицу её расползлись трупные пятна, а кожа кое-где слезла, обнажая гниющую плоть… И да, я вполне верила, что тем, к кому она приходила, пришлось ой как весело. Посмертные ментальные отпечатки, в просторечии именуемые призраками, крайне опасные твари. Кем бы они ни были при жизни.
— И в итоге одна из девчонок не выдержала моих визитов и сошла с ума. Так я сожрала достаточно энергии, чтобы являться отцу, всё рассказала ему… И он решил уйти за мной. Понимаешь? И даже не стал призраком, просто умер и ушёл за грань. Сказал мне, что я должна пойти за ним. Что не хочет мне судьбы голодного духа. Но хрен там плавал! Я стала мстительным духом не для того, чтобы просто уйти! Если кто тут и должен уйти, то это драконы. Этот мир — наш!