Роджер Желязны - История рыжего демона (трилогия)

– Эта девушка очень хороша собой, не так ли?

– Ха! Я здесь успел насмотреться на красоток получше вашей!

– Возможно. Однако все они были лишь бесплотными тенями. А это – живая женщина.

Харон подарил Маргарите еще один недоверчивый взгляд. Затем он молча уставился на ученого доктора.

– Вы ведь чувствуете разницу меж живыми и мертвыми людьми, – торопливо произнес Фауст, – правда?

– Конечно, да. Вот вы, например, живы. Однако это еще не повод для того, чтобы задирать передо мной нос. Я сделан из того же самого теста, что и вы; хотя, конечно, в вашем мире я не существую на самом деле, здесь я – живой человек.

– То, что происходит в подлунном мире, к делу не относится, – сказал Фауст. – Я предлагаю вам живую женщину…

– Эй, подожди–ка! – резко оборвала его Маргарита.

– Прошу вас, подождите одну минутку, – обратился Фауст к Харону, – Мне нужно кое–что уладить. – Затем, наклонившись к девушке, он зашептал ей: – Дорогая, я не имел в виду ничего дурного, когда предлагал тебя Харону. Это вовсе не в моих правилах. Я только подумал, что ты можешь пообедать вместе с ним, а потом немного потанцевать. Он согласится, я уверен – ведь ему, наверное, уже порядком надоело плавать в своей ладье вверх–вниз по течению. Я понимаю, тебе это может быть не слишком приятно; но ведь в том, чтобы скушать свой обед в обществе этого безобидного старичка, а потом протанцевать пару спокойных танцев, нет ничего плохого.

– Почему вы думаете, что мне надоела моя ладья? – неожиданно прервал его Харон. Он подслушивал разговор Фауста с Маргаритой.

– Желание перемен к лучшему свойственно всем людям – как живым, так и отошедшим в мир иной, – ответил ему Фауст. – Такова человеческая природа.

– Что ж, в вашей идее, однако, есть кое–что разумное. Никогда не поздно попробовать внести в свою жизнь некоторое разнообразие, – сказал Харон после короткой паузы. – Я могу взять… как же это называется?.. Мне ведь уже не раз приходилось слышать такое короткое новое слово.

– Отпуск, – подсказал Фауст.

– Правильно, отпуск. В древности у нас ничего подобного не было.

– Вам бы уже следовало привыкнуть к тому, что правила приличия, нормы поведения и законы, так же как и моды, меняются очень быстро, – заметил Фауст. – Однако вернемся к предмету нашей беседы. Почему бы вам не направить свою ладью в Константинополь, год 1210? В пути вы сможете наслаждаться обществом прекрасной девушки и танцевать с нею, сколько захотите.

– А вы что будете делать в это время? – спросил Харон.

– С вашего позволения, прилягу отдохнуть в каюте. В последнее время на меня свалилось множество хлопот, да и в будущем их предстоит не меньше. Я устал и мечтаю об одном – хорошенько выспаться.

ЧАСТЬ II. КОНСТАНТИНОПОЛЬ

Глава 1

Мефистофель перенес Мака в совершенно незнакомую местность – должно быть, в какой–то маленький тихий залив, берега которого поросли лесом. Огромные прямые стволы, похожие на стройные колонны, поддерживающие свод древнего храма, поднимались вверх, к солнцу и ветру. Прежде Мак никогда не видел таких деревьев – величавых гигантов, совсем не похожих на тоненькие деревца, растущие в Европе. Даже трава под ногами выглядела по–иному: она была гораздо выше и гуще, чем та, которая росла по обочинам исхоженных Маком дорог. Больше ему не удалось разглядеть ничего: мешали заросли ивняка. Слабый ветерок принес горьковатый запах морской воды, и Мак решил, что они, по–видимому, находятся недалеко от берега.

Свежий, холодный воздух небесных сфер, по которым с быстротой метеора пронеслись они с Мефистофелем, покинув зеленую лужайку, где проходил Всемирный Шабаш, немного прояснил мысли захмелевшего Мака; однако от выпитого на празднике вина у него до сих пор слегка кружилась голова. «Ну и крепкий же эль пьют на этих сатанинских балах», подумал Мак. Настроение у него было прекрасное, даже несмотря на странное предчувствие, зашевелившееся в глубине его души – ему показалось, что в будущем ему уготовано не одно только приятное времяпрепровождение. Сейчас Маку хотелось поговорить об ожидающем его несметном богатстве – части той награды, которую посулил Мефистофель, – и узнать подробнее, что еще ему предстоит получить от демона.

– Мне нужно составить список своих желаний, – сказал Мак Мефистофелю. – Вы обещали исполнить все мои желания, не правда ли?

– О, да, – ответил демон. – Какие мелочи вас волнуют, однако!

– Смотря с какой стороны к этому подойти! То, что для вас – мелочи, для меня – наоборот, очень важно. Послушайте, а не могли бы вы дать мне хоть что–нибудь прямо сейчас, раз уж вы считаете подобные вещи сущими пустяками? Для начала мне хотелось бы получить королевскую мантию, подбитую мехом горностая. И еще – серебряный кубок, из которого я буду пить вино. Старая оловянная посуда не подходит столь важной особе, какой я теперь стал.

– Возьмите себя в руки, – осадил его Мефистофель. – Нельзя же так распускаться! Право, создается впечатление, будто вам не о чем сейчас подумать, кроме как о преходящих земных благах и о размере вашего вознаграждения! Всему свое время, и наградам тоже. Итак, с настоящего момента вы начинаете играть свою роль в Тысячелетней Войне двух великих сил – Света и Тьмы.

– Ох, – вздохнул Мак. – Послушайте, любезнейший, я сейчас нахожусь не в самой лучшей форме. Нельзя ли отложить все эти дела на денек? Завтра мы поговорим серьезно…

– Мы и сейчас не шутим, – сказал Мефистофель. – Вы прославились среди смертных своим выдающимся интеллектом и сильной волей, благодаря которым вам удалось многого достичь. Я успел просмотреть ваше досье во время бала, пока вы осушали чаши с вином в компании нескольких молодых ведьм…

– Мое досье?

– Да. В архивах как у Светлых, так и у Темных сил имеются досье на каждого из ныне живущих или когда–то живших людей.

– Я этого не знал…

– В школе и в колледже вы были отличником; вы овладевали знаниями с таким усердием, что все профессора восхищались вами…

Мак удивленно поглядел на Мефистофеля. За ним никогда не числилось даже малой части тех подвигов, о которых говорил суровый демон. Припомнив свои краткие годы студенчества, Мак подумал, что, хотя никто не мог бы назвать его неспособным или отстающим учеником, все–таки звезд с неба он не хватал. Он чуть было не выдал себя неосторожным восклицанием, но вовремя спохватился, сообразив, что Мефистофель, конечно, имел в виду настоящего Фауста, а не Мака Трефу.

– И теперь бьет ваш час, – продолжал тем временем демон. – Вам, доктор Фауст, выпала уникальная возможность повлиять на судьбу всего человечества в ее переломный момент, разрешив один из сложнейших философских вопросов – вопрос о роли личности в истории. Вы сможете проявить себя в конкретных делах, доказав, что долгие годы, проведенные в кабинетных размышлениях и упорных поисках истины, прожиты вами не напрасно.