Софья Ролдугина - Белая тетрадь
Я неторопливо умылась, переоделась и застелила постель. Мама с братом уже давно легли спать, не дожидаясь меня, поэтому я не стала желать им спокойной ночи, а просто закрыла дверь комнаты на щеколду, погасила свет и калачиком свернулась в одеялах. Мои ожидания оправдались — сон пришел почти сразу. Только он был странным, этот сон.
Он начался с запаха. Свежий, чуть пряный запах разогретой солнцем травы. Он мягко наполнил мои легкие, убаюкивая и обещая покой. Я лениво перекатилась по подушке, оглядывая комнату из-под опущенных ресниц. В тусклом свете ночного светила я заметила, как с подоконника бесшумно соскользнула неясная тень.
— Мм? — сонно улыбнулась я незваному гостю. Какой чудесный сон!.. Жаль, что этого не может быть на самом деле…
— Спи, малыш, — прошептала тень. — Я не надолго.
— Не уходи, — тихо попросила я. — Ты обещал мне свои сны. И до сих пор не показал ни одного.
Тень замерла в шаге от моего уютного гнездышка.
— Малыш… Какая же ты упрямая! Но, знаешь, сейчас я этому рад.
Я закрыла глаза. Веки стали невозможно тяжелыми. Старая кровать прогнулась, принимая на себя вес еще одного тела. Я перекатилась по простыням, прижимаясь к знакомому теплому плечу, окутанному травяным запахом.
Зашуршали крылья, накрывая нас невесомым плащом.
— Спи, малыш. Пока я еще с тобой…
— Не отпущу, — улыбнулась я, проваливаясь в сон.
Мне снился замок. Огромный и старый, он словно врос в скалы. Его черные полуразрушенные башни нависали над быстрой, но бесшумной горной рекой и мрачным лесом, погруженным в вечные туманы.
Мы лежали бок о бок на огромном лугу, заросшем высокой золотистой травой и белыми цветами. Сейчас их венчики были закрыты, но сквозь сомкнутые восковые лепестки просачивался сладковатый аромат, внося свою ноту в симфонию ночного луга.
Отсюда замок казался слитной черной громадой. Но мне нравилось разглядывать его древние башни на фоне звездного неба. Было в этом месте что-то такое… родное и забытое.
— Когда-нибудь я буду жить здесь, — уверенно сказала я, обращаясь к звездному небу.
Рядом послышался серебристый смех, и знакомый голос ответил:
— Ну, это вряд ли. Видишь ли, здесь могут жить лишь потомки Аллейн Северной или члены их семей. Остальные могут лишь ненадолго остановиться здесь с позволения хозяев.
— А кто сейчас здесь хозяин?
— Я. Других не осталось. У Аллейн был один сын и один внук.
Некоторое время мы просто молчали, разглядывая силуэты башен. Потом я спросила:
— Ксиль?
— Мм?
— А ты возьмешь меня замуж?
— А ты хочешь?
— Да.
— Странная ты.
— А все-таки?
Над ухом грустно вздохнули. Потом я почувствовала, как прохладные губы осторожно прикасаются к виску.
— Это было бы для меня величайшей радостью, любовь моя.
Замок и ночной луг сменились странными далекими видениями. Но в них была своя прелесть. Рядом ощущалось присутствие, и это грело сильнее огня. В конце концов, так ли уж важен сюжет, если рядом есть он?
В какой-то момент все изменилось. Я не знаю, с чего это началось. Просто я почувствовала, что снова одна. Мне стало грустно, так, что захотелось плакать.
От слез я и проснулась.
С трудом разлепила заплаканные глаза… Ох, глюки пошли.
"Глюк" стоял у открытого окна, неторопливо застегивая рубашку.
— Максимилиан! — восторженным шепотом завопила я, отбрасывая одеяло.
Босые пятки лишь на мгновение коснулись скрипучих досок, а потом я восторженно повисла у него на шее.
— Так это был не сон? — спросила я с глупой улыбкой.
— Смотря что ты имеешь в виду, — вздохнул вампир. Он выглядел очень печальным.
— Что с тобой случилось? — встревожено спросила я.
— Ничего, малыш, — он зарылся лицом в мои спутанные пряди. — Ничего. Ложись спать. Мне пора.
— Нет! — это вырвалось против воли и громче, чем я ожидала.
— Тише, разбудишь других… Я должен, малыш.
Я чувствовала, что вот-вот снова расплачусь.
— Я заходил попрощаться, — виновато сказал он. — Боюсь, что нашему знакомству пришел конец, как и этому приключению.
Он осторожно выпутался из моих объятий и запрыгнул на подоконник. Темный силуэт четко выделялся на фоне светлеющего неба.
— Прощай, малыш…
Наверно, мне тоже следовало сказать «прощай». Но я не могла. Что-то стояло в горле, не пуская слова.
Ты вернешься?
Он обернулся в последний раз.
— Я не знаю, малыш. Прости меня.
— Максимилиан!
Он просто исчез, растворился в предутренних сумерках. От моего вопля мама проснулась, и теперь в дверь отчаянно колотили, требуя поднять щеколду.
Я не слушала их. Я просто стояла и смотрела, как светлеет небо.
Конец ночи. Начало дня.
Я вернусь. Обещаю.
Я клянусь
Ненаписанными стихами
Что вернусь
И останусь навек с тобой,
Что проснусь
Под бездонными небесами,
Сброшу груз
Вниз, в гремучий морской прибой.
Этот мир
Слаще самой кровавой сказки,
Сердцу мил,
Да вот милость слепит глаза.
Сто светил
Догорят, остановят пляски.
Я вернусь.
Ведь иначе никак нельзя…
Эпилог
Страшная тяжесть давит на плечи, не давая вдохнуть, даже сдвинуться с места. Тяжесть знания…тяжесть выбора.
Мудрые, золотые глаза светятся звериной тоской. Почему именно я, я недостойна, я…
Нельзя. Нельзя молчать больше, слишком больно. Слова вырываются наружу, горячие, тяжелые слова. И безмолвно внимает им ее задумчивый двойник в зеркале.
Рука Бездны, потянувшись за светочем, пробудила Силу, величайшую
и забытую. Сила, позабывшая сердце, тьмой отчаяния погубит мир. Сила, потерявшая сердце, светом воздаяния погубит мир. Сила, обретшая сердце, встанет на пути Бездны.
Осколки разбитого зеркала радужно переливаются у ее ног. От земли к небу несет свои воды хрустальная река, неподвижная поверхность отражает торжествующий взгляд цвета темного золота.
Свои развилки и свои мертвецы. И выбор — всегда. Только так!
Смотрители (инквизиция, Орден надзора) — полувоенная-полумагическая организация, якобы защищающая ненаделенную даром часть человечества от одаренной. На деле же Смотрители пытаются прибрать к рукам власть над всеми магическими расами и сословиями, не гнушаясь силовыми методами. Некоторые расы, например, вампиры, подлежат, по мнению инквизиторов, полному уничтожению.
…или он сам князь. Но зачем пугать дочку? Еще спать перестанет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});