Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

- Ангарайд, собака, ты что, не узнаёшь меня?

- Сто якорей мне в глотку! Тинчи!.. Меня предупреждали, что будет хороший лоцман, но я никак не предполагал, что это будешь ты!

- А я совсем не знал, что ты теперь в военном флоте!..

И два старых друга обнялись, и Тинч всё кричал на ухо капитану, что надо спешить, что по пятам - погоня, что там, в островах и шхерах Анзуресса они как-нибудь разберутся, как им разыскать дорогу в порт назначения...

Тем временем коней поочерёдно заводили в трюмы, тем временем всех прибывших пригласили на палубу, тем временем цепь меж двумя высокими башнями у входа в гавань Ла-Рошели была опущена, дабы выпустить из порта "Аргантону" - корабль, названный по имени бригантины, на которой когда-то ходил подшкипером Карраден... Корабль, носовой фигурой которого было скульптурное изображение нереиды Аргантоны, Обнимающей Море, с распростёртыми и поднятыми вперёд и вверх серебристыми руками...

Они наскоро попрощались с начальником порта, который радостно не ожидал, что докучливые гости столь скоро погрузятся и поднимут якоря. Уверенно маневрируя между скорлупками судов раннего средневековья, "Аргантона", увозя беглецов, продвигалась к створу ворот, как на пирсе, в сопровождении рыцарей, появился не кто иной, как де Сент-Астье...

Не будем передавать тех слов, которые потенциальный магистр Ордена Сионского Храма высказал в адрес начальника порта. Но поднимать цепь было поздно, и преследователи могли, с высоты прибрежных стен и башен, лишь наблюдать, как гигант-трёхмачтовик неспешно уходит всё дальше в море.

- Ха! Ничего у них не выйдет! - сказал де Сент-Астье. - Обратите внимание на вон те точки в заливе, их никак не меньше двадцати! Или даже больше! Бог слышит наши молитвы!.. И не только Бог...

4

- А ты не хотел бы прибавить парусов? - спросил Тинч. - Что мы, инта каммарас, плетёмся как какая-нибудь габара*?

-----

* Габара - прибережное, плоскодонное, морское судно, иногда самоходная баржа.

-----

- Ну, нет! - усмехнулся Ангарайд. - Довольно я насмотрелся на их проказы в эти дни, пока дожидался вас! И... что мы, чёрт меня дери, за военный корабль Тагр-Косса, если будем показывать пятки такому жалкому противнику? Эй! Убрать грот! Поставить кливер, бом-кливер, стаксели и бизань! (Сейчас нам лучше маневрировать, - объяснил он).

- А вас, сударыни, - обратился он к сеньорам Матильде и Исидоре, - я попросил бы пройти в свои каюты, где вам, если будет на то ваше желание, накроют стол. Сейчас...

- Напротив, сэр капитан, - рассмеялась Матильда. - Мы непременно хотели бы взглянуть на это зрелище. Я полагаю, что оно окажется не менее захватывающим, нежели сухопутные турниры...

- Сэр Артур! - обратился к командору Кьяри. - Я вижу, на галерах готовят копья, арбалеты и абордажные крючья! Разрешите, я расставлю вдоль фальшборта наших стрелков!..

- Сэр!!! - решительно прервал его речь Ангарайд. - Давайте так: одно судно - один капитан! Отставить!.. Никак не пойму, как к ним обращаться! - пожаловался он Тинчу. - Назовёшь "дон", а он, оказывается, сеньор! Назовёшь "сеньор", а он, выходит, сэр!

Тем временем, на палубах стремительно приближавшихся галер действительно готовились к абордажу. Любопытно было наблюдать, как около тридцати судов - иные под треугольными латинскими парусами, иные под квадратными норманнскими, чуть не сталкиваясь бортами, окружали их со всех сторон. Ритмично взлетали вёсла. Кто-то уже размахивал полосатым флагом - призывая лечь в дрейф и сдаться на милость победителя.

"Они идут, совсем не зная, с кем хотят связаться, - пронеслось в голове Тинча, - это все равно, как если бы мы, тогда, в тогдашней Тароккании, пошли бы с мечами на бронированные машины..."

"- А ты что, до сих пор не понял, что они в сговоре с тамплиерами? Теми самыми, чью внутреннюю суть ты недавно наблюдал в подземелье?" - спросил его Таргрек.

"- Мы, тагры, подобных шуток не понимаем. Не препятствуй неизбежному. Восприми его как науку. И пусть над всем возобладает "Последний довод королей" - тот девиз, что запечатлен на стволах наших пушек!" - сказал ему отец...

Что ж, пускай будет так.

- Как ты говоришь? - затянулся трубкой Ангарайд. - Ещё неизвестно, кто кого поймал? Сейчас увидим... В конце концов, не я ли сам потомок анзуресских пиратов... Команда... ПОрты открыть! Вертлюжные пушки - расчехлить! Орудия, на всех палубах - к бою!.. Ядра - не калить!.. С них хватит и холодненьких...

И, дождавшись пока судёнышки приблизятся на расстояние кабельтова, когда оттуда кое-кто уже начал нетерпеливо постреливать из арбалетов, приказал коротко и ясно:

- Орудия! Залпом... Пли!..

В последовавшем ужасном громе пушек и взвившейся к небу со всех сторон стене воды пропали вскрики ужаса и удивления, в трюме слуги с трудом удержали коней... корабль качало на волне... на мгновение все оглохли и только громкое восхищённое: "Вау!" сеньоры Матильды прорезало наступившую тишину...

- Перезарядить орудия! Залпом... впрочем, отставить! Ну их к Хайяку!..

И, затем:

- Поставить грот, фок, марсель! Всё поставить! Задраить порты! Курс - бакштаг, вест норд-вест! Полный вперёд!

И ещё:

- Дежурные спасательные плавсредства - за борт!.. Уходить надо красиво! - пояснил он, обращаясь к Тинчу...

И последнее было весьма кстати... разумеется, для тех, кто только что рассчитывал легко захватить огромное по их меркам грузовое судно.

Море позади кишело обломками и обрывками парусов. На ходу оставалось всего два-три судёнышка, но и они явно черпали бортами воду. За спущенные с "Аргантоны" доски и спасательные круги отчаянно цеплялись люди...

- Бедный мой брат... - повторяла Матильда. - Бедный мой брат, если бы он мог видеть всё это... Вау! - ещё раз с удовольствием повторила она это новое для себя словечко.

- Я полагаю, - сказал Ангарайд, выбивая пепел из трубки, - что вполне могу передать вахту помощнику, а господ пассажиров приглашаю отужинать со мной в кают-компании.

- Сэр Артур! Исидора!

- Да оставь их, Тинчи! Не видишь - они заняты делом. Они воркуют...

Молодые, крепко обнявшись, стояли на корме и глядели вдаль, на постепенно отдалявшийся французский берег.

Ветер звенел в снастях такелажа. Полоса воды в кильватере судна отсвечивала толедским золотом...

- Я вытянул меч из своей наковальни? - в который раз вопрошал рыцарь.

- Конечно, милый, конечно... Как хорошо... мы теперь вместе, навеки вместе... Ты плачешь? Поплачь, мой милый, поплачь, если это тебе так нужно. Но нас ожидает будущее, у нас ещё всё впереди...

- Ты знаешь, я всё спрашиваю себя: зачем мы живём, за чем гоняемся по свету? Наверное, отвечаю я себе, мы стремимся вовсе не за чем-то посторонним, живущим вне нас, отделённым от нас пока. Птичка на тонкой ветке - это наша душа. Правда, для того, чтобы открыть её в самих себе, порой приходится так много пройти и испытать. Этого нельзя увидеть просто так, это бывает надо именно испытать, испытать, чтобы понять, что всё, что кажется сложным, на самом деле просто, а то, что мы так поспешно считаем простым, на самом деле глубоко сложно... Я не скажу, что всё понял верно, я не скажу, что понял и половины того, что должен был понять на этом свете. Но мне кажется, что я всё-таки в чём-то нашёл, что так долго искал... Я говорю очень путано, прости... Вы, женщины, побуждаете нас понять самих себя, вы заставляете нас остановиться, оглядеться вокруг, почувствовать, и, в конечном счёте, обрести самих себя, обрести по-новому, по-иному, вы заставляете нас с презрением относиться к страхам, вы окрыляете нас, вы рождаете нас заново, вы - истинный Бог, что даёт нам ещё одну возможность найти себя, раскрыть себя, одержать победу над собой. Вы - истинная наша родина, вы - истинное наше прибежище и, только будучи с вами, мы - мужчины!..