Анна Восковатая - В огне

Сердце стучало, будто выбивало ритм на барабанах. Увидеть её изумрудные глаза и все остальное только мелочи жизни… даже смерть.

Все взоры обратились к нему. Лелана вскочила и вскрикнула. Светлая кожа стала ещё бледнее, Вилор предусмотрительно подхватил ей за талию.

— Ты тоже его видишь? — услышал Бранд слабый шепот его любимой.

В тишине эти слова услышали все и спокойный магистр Пустоши и сжавшийся при его появлении Геронт.

— Вижу, — спокойно ответил Вилор, и поприветствовал вновь прибывшего кивком.

— Но как?..

Она замолчала на мгновение, перевела изумленный взгляд на Вилора, наконец, понимая. В её следующем вопросе к магистру "королевского двора" Бранд услышал с трудом скрываемые злые нотки.

— Ты знал, что он жив?

— Знал, — не стал отрицать Вилор. — Прости, но это было очевидно. Речной не представил нового магистра, значит прежний жив. Ты, как всегда была невнимательна.

И его импульсивная возлюбленная тут же пошла на поводу у эмоций и у всех на глазах пнула незачливого друга ногой по голени. Вилор ойкнул и не успел увернуться от удара её маленького кулачка. Бранд даже улыбнулся, наблюдая за такой милой сценой, но все же подошел и, обхватив любимую за талию, отставил в сторону.

— Я потом тебе все объясню, — прошептал на ухо.

Озадаченный развернувшейся на его глазах сценой магистр Болотной Пустоши жестом предложил всем сесть. Каждый занял своем место. Бранд попытался сосредоточится на событиях, заставивших их собраться здесь, но взгляд Леланы, не помогал настроиться.

— Бранд, ты созвал нас тебе и первое слово, — поторопил его магистр Пустоши. — В чем причина совета?

Бранд откинулся на кресле и с усмешкой взглянул на магистра Лютины.

— Вчера были нарушены священные законы убежища. Отряд Лютины ворвался туда и устроил массовую резню. По счастливой случайности в тот момент я так же был там и попал в центр схватки. Могу опознать нападавших… Конечно, тех, кто остался в живых…

Геронт не дал ему договорить, прервал с истерическими нотками в голосе.

— Напротив это ты перебил моих людей в убежище…

— Я защищал его неприкосновенность. В тот момент, когда я появился в зале, большая часть хранителей была убита. Хочу напомнить, что мы сами дали полномочия хранителям вершить суд в убежище при нарушении его законов. И судя по тому, что я увидел, нарушения были…

— Это не правда! — взвизгнул Геронт. — Доказательства… У тебя нет никаких доказательств.

— Разве моего слова недостаточно?! — повысил голос Бранд.

— Ты единственный свидетель! Больше никто ничего не знает о причине резни!..

— Я знаю, — тонкий голосок Леланы нарушил их перебранку.

Она поднялась и повернулась к магистру Болотной Пустошу, единственному кто был абсолютно ни при чем.

— В тот день Лютина назначила мне переговоры в убежище.

Лела бросила на стол записку, присланную Лией. Магистр Пустоши пробежал содержимое глазами.

— Я пришла, но в последний момент стало понятно, что все переговоры — ловушка, потому что вышедший на связь Вилор, сообщил, что находится в "королевском дворе". Я попыталась скрыться… Не обнаружив меня в убежище, люди Геронта начали резню…

— Наши домены в состоянии войны, — отмахнулся Геронт. — Понятно, что она подтвердит любые домыслы.

— Это не имеет значения, — вмешался в разговор магистр Пустоши. — Убежище неприкосновенно. Как абсолютно незаинтересованная сторона я требую у Лютины ответа: Убивали ли воины Лютины в убежище?

— Да, но… — попытался ответить Геронт, но магистр его прервал. — Тогда решение очевидно. Люди, нарушившие законы, должны предстать перед судом и умереть. Я требую выдачи преступников.

— Речной так же требует выдачи преступников.

— Озера требуют выдачи преступников, — завершил церемониальную фразу Вилор.

— Я не собираюсь никого выдавать.

Лоб Геронта покрылся испариной. Магистр заметно нервничал. Бранд прекрасно понимал, что тот боялся Лию больше, чем войны с тремя доменами.

— Тогда война, — хрипло провозгласил Бранд.

— Война, — с усмешкой подтвердили Вилор и Лелана.

Магистр Пустоши задумался на мгновение и спокойно, но неохотно ответил:

— Правила убежища не может нарушать никто иначе во всеобщих законах нет смысла. Война.

— Тогда по законам вы должны объявить войну и Озерам, — с гадкой усмешкой сказал Геронт. — Главнокомандующий замком нарушил законы убежища, напав на старейшину Речного. Он по сей день в замке.

— Он был изгнал из замка, — фыркнула Лелана.

— Речной принял это обстоятельство как личное оскорбление и между наши домены воевали. Эту проблему мы решили.

— По Рис жив и он в замке, — надавил Геронт.

— До этого он прекрасно чувствовал себя в Лютине, — хмыкнул Вилор.

Магистр Пустоши растерянно переводил взгляд с одного на другого. Бранд встретился с ним глазами. Будет воевать Пустошь или нет его мало волновало, хотя практически не сомневался, что подвассальный домен не посмеет выступить против сюзерена.

— Данный инцидент исчерпан, если Речной не имеет претензий. Тем более, поступок главнокомандующего замком незначителен по сравнению со вчерашними происшествиями.

Геронт вскочил. Бранд не мог не заметить страх в его глазах, но страх частенько подбивает на необдуманные поступки.

— Вы не выиграете эту войну… Мы всех поставим на колени, вы не знаете с кем связываетесь….

— По-моему, это ты забыл, с кем имеешь дело, — спокойно заметил Бранд. — Я лично уничтожу всю твою непобедимую армию…

Геронт не посмел больше сказать и слова, выбежал из дома советов и помчался к порталу, будто они прямо сейчас собирались атаковать его сообща.

Обсудив формальности, удалился магистр Пустоши. Вилор со вздохом встал и молча пошел к выходу. Только у двери небрежно кинул:

— Доставишь прямо к замку, у нас война.

Бранд кивнул ему в ответ, не сводя глаз с Леланы. Она же сидела, уставившись в пол.

Как только дверь за Вилором закрылась, Бранд не раздумывая подошел к ней и опустился на колени. Осторожно взял её за руки, надеясь, что не прогонит сейчас же. Лелана не шевелилась и молчала:

— Прости меня, — прошептал он, — я не мог появиться раньше… Все очень сложно, я боялся, что не вернусь никогда. Магия завладела мной, я был не в себе… все равно, что умер.

Лелана всхлипнула. Его затрясло от боли, которую неосознанно ей причинил.

— Прости меня, таррилла, — пробормотал он, осыпая поцелуями холодные ладони, согревая их своим жаром.

— Ты вчера мне не приснился, — прошептала она в ответ. — Ты не сказал мне, что жив… Я думала — ты иллюзия.