Ольга Григорьева - Ладога

– Темный! – чуть не застонал Бегун.

– Кто – темный? – не понял Константин.

– Нас сюда привел жрец Триглава, – пояснила я. – Он теперь все Эрику расскажет, да так, что боярин тому худшим лжецом покажется!

– Но Светозар за вами верных людей посылал…

– Ты же сам говорил – нет места правде там, где темные тени свет застилают. Просчитался боярин.

Летописец задумался. Склонил на тонкие пальцы седую голову, закусил губу, а потом вдруг встал резко:

– Коли так, то сейчас Темный на боярина клевещет. А мы его планы порушим, авось время выиграем.

Он шарахнул ногой по двери. У меня даже дух перехватило – ведь старик уже, а столько задорной молодой силы было в его словах, столько веры во взоре, что невольно поднялась вслед за ним. Дружинник снаружи распахнул дверь.

– Веди к боярину да поживее, – велел Константин.

– Боярин…

– Я знаю, что приказал боярин! – рыкнул на него летописец. – Веди, говорю, а то сами пойдем, скажем – не уследил.

Вой прикинул в уме, что лучше. Одному ему с нами не справиться, хоть есть на нас цепи, хоть нет их.

– Ладно, – смирился, – идем.

Далеко идти не пришлось. Уже за второй дверью послышались злые голоса и звон оружия. Не злой пока еще звон…

– Боярин отпустил убийц твоего брата, ярл! – визжал Темный. Я бы его голос с тысячью таких же не спутала. – А если не отпустил, так спрятал от твоего справедливого гнева! Вели связать подлого да обыщи весь дом!

Константин, распахнув дверь, хладнокровно шагнул внутрь и прямо с порога сообщил:

– Привел пленников по твоему приказу, светлый боярин.

Не знаю, кто удивился больше, Темный или сам Светозар, а только замолчали все вокруг, стихли, словно перед ураганом. Темный попятился, ткнулся в грудь стоящего позади него Эрика. Показалось мне, будто отпихнул его ньяр с отвращением, словно ядовитую змею. Да и глаза ярла не полыхали гневом, как в прошлый раз. Он сразу прошел к Бегуну и замер перед ним, вглядываясь в лицо пленника. А ведь хорош собой оказался этот проклятый варяг! Теперь, когда он уверился в своей правоте, это было особенно заметно. За таким, верно, девки длинным хвостом бегали…

– Я много думал, болотник. – Ярл смотрел Бегуну в глаза. Я испугалась. Отвернется певун или, смутившись, опустит взгляд – и подумает ярл худшее, но Бегун сдержался, не дрогнул. – Мой брат, несомненно, отдал тебе свой амулет, но как?

Бегун у нас болтать мастер, но, видно, припомнил наказ Чужака, смолчал. Странно все-таки – не прошла еще обида на ведуна, а его слова слушаемся… Видать, вера в него сильнее пустых обид.

– Что ты молчишь? – недоуменно спросил Эрик. Бегун не ответил, но глаз по-прежнему не опустил.

– Ты что, язык проглотил?

Неожиданно я ощутила, как злость и дурман обмана сползают с Эрика. Он становился все более и более похожим на человека, желающего узнать правду, даже не слишком приятную для себя. Бегун молчал.

– Экий неразговорчивый, – уже совсем мягко сказал Эрик и обернулся ко мне: – Может ты, девка, объяснишь, что к чему? В прошлый раз тебя даже Светозаров вой заткнуть не мог.

В горнице будто дышать стало легче. Засмеялись хирдманны ярла, поддержали их вой Светозара.

Вспомнили, как я прокусила ладонь стражника, чтобы выкрикнуть свою правду. Но на этот раз я молчала. Молчала и чувствовала, как спешит, торопится к рассвету безостановочное время, как ближе и ближе становится спасение…

– Да что случилось? – Эрик повернулся к Светозару. – Не понимаю! Когда я не хотел слушать – они кричали, когда хочу – молчат?

– Может, подождать до рассвета? – вкрадчиво предложил боярин. – За ночь мои люди сумеют вытащить из пленников правду.

Молодец Светозар! Повернул дело так, что, может, все и без ссоры решится.

– И то верно, – согласился ярл. – Время позднее, да и недолго уж до рассвета осталось…

Эрик сделал знак. Его хирдманны, переговариваясь, начали подниматься, и тут случилось непоправимое. Будто вихрь ворвался в горницу. Только были у того вихря огромные васильковые глаза да золотая коса до пят. Василиса! В изодранной по подолу поневе, с избитыми в кровь ногами, с дорожками пота по вискам, но такая же красивая, как прежде. За ней вбежал старик-прислужник, заохал, оправдываясь, и, поняв, что никто на него не обращает внимания, поспешно скрылся за дверью. Эрик воззрился на Вассу, словно каженник. А она, рухнув на пол перед Светозаром, на лету поймала его взгляд и испуганно отпрянула. А не смотреть на ярла уже не могла. Попалась девка на яркую зелень глаз, на волнистые, до плеч, волосы, на красивое лицо…

– Послушай слово Меслава, Светозар! – задыхаясь, вымолвила она. – Отдай пленников Эрику, не тяни до рассвета! Знаю, этот, – она указала на Константина рукой, – велел тебе их до рассвета скрывать, да только ты того не слушай…

– Что я говорил, ярл! – выскочил вперед Темный. – Сговор здесь! Все – сговор!

Бегун глядел на Вассу с нежностью, похоже, даже не слышал, как она, по глупости, нашу смерть кликала, зато Лис сразу все понял, скакнул к девке да легко подтолкнул ее ногой, руки-то связаны были.

– Смотри! – Темный указал на него Эрику. – Правду на твоих глазах, ярл, ногами попирают! Допустишь ли?!

Эрик взъярился. Пропал человек, остался вместо него безжалостный убийца. Выдернув меч, рванулся к Лису:

– Здесь и сейчас!

Медведь не был бы самим собою, коли позволил бы брата жизни лишить поперед себя. Прыгнул под меч, заслоняя Лиса, да только что он мог против ньяра? У Эрика предки не сотню лет бились, воинское умение у него не в руках, в душе кипело. Лиса он не достал, но Медведя обогнул легко, словно деревянный столб, даже волоска на его голове не срезал, да еще и пояснить успел:

– Его – первым!

Меж тем уже и его хирдманны потащили из ножен мечи, да и наши не дремали, перекрывали варягам выходы, сбивались малыми кучками у дверей и окон. А за промасленной холстиной уже серебрилось предутреннее зарево. Вот-вот и заря… Константин шагнул вперед:

– Погодите, объясню все.

Откуда-то метнулась рука Темного, вонзила в грудь летописца маленькое злое лезвие кинжала.

– Мразь… – прошептал он, оседая.

Вот она – первая кровь, дальше легче будет убивать… Бегун занес над Темным скрученные цепью руки – не убить, так хоть покалечить подлого, но тот ловко ускользнул за подоспевшего Эрикова хирдманна.

А все же мечи еще не звенели, просто бычились вой друг против друга, набирались должной ярости… Эрик вновь резанул мечом воздух, на сей раз сбоку, будто пытался Лиса пополам рассечь, да выросла на пути меча Васса. Дрожала вся, глаза горели исполошно, а закрыла болотника собой, не допустила его погибели. Ньяр неимоверным усилием отвел удар – миновала Лиса скорая смерть…