Светлана Протасенко - Бой для одного (СИ)

Гигант был ещё жив. Он лежал, судорожно поджимая под брюхо ноги с такими страшными копытами. Хрипло дышал и бессмысленно двигал влажными тёмными глазами под дрожащими веками. Кровь ещё вытекала из шеи, толчками вырывалась из‑под кожи и стекала в траву. Если бы было желание, Милена могла просто посидеть рядом около часа и смерть бы сама настигла некогда могучего противника. Но для этого она была слишком голодна.

Оборотень зарычала, по дуге обходя раненого и жадно прислушиваясь к запаху крови. Казалось, что гигант уже ни на что не реагирует и можно не заморачиваться излишней осторожностью, но это было не так. Стоило над поляной прокатиться басовитому рычанию, как зверь захрипел, и принялся бить копытами в пространство около себя, по сути, просто в пустоту, ибо окружающего он уже не видел. А может его зрение просто не работало в темноте? Кто знает… ведь даже оборотню при всех своих талантах, было тяжело что‑то разглядеть ночью в мире, где нет луны.

Она рычала, играя на нервах невменяемого травоядного, плавно обходя его по кругу. В итоге уже спустя пяток минут движения того стали значительно медленнее и не думая больше ни секунды Милена вцепилась ему в горло. На этот раз она вцепилась в глотку прямо под подбородком. Всем своим весом придавила голову к земле и, задыхаясь от голодной ярости, давясь рычанием и кровью, перекусила трахею.

Ужин получился знатным. Возможно, происходи всё иначе, при других обстоятельствах и оборотень пожаловалась бы на жёсткую кожу или чрезмерную жилистость. Но сейчас её волновало только чтобы мяса хватило насытить её беспредельный голод. Потому что, каким‑то задним умом, едва работающим из‑за терзавших её инстинктов, Милена до немеющих лап боялась, что следующим в списке её меню станет бессильный против дикого зверя Тиш. Не то чтобы он был таким уж жирным и сочным, ни один видевший рада в живую не назовёт его иначе нежели суповым набором. Но он был лёгкой добычей, и Милена боялась, что в ответственный момент, просто не сможет остановиться. И потому, даже когда голодное безумие ушло из её сознания, оборотень рычала, от страха пережитого. Прижимала к голове уши и разрывая шкуру поверженного гиганта, вгрызалась в его плоть. Лишь почувствовав, как очередной глоток уже едва тёплой крови попал не в то горло, Милена закашлялась, лапой стирая текущую из носа струйку, она упала на землю, сворачиваясь в болезненный клубок.

Страх от того что случилось и того что только могло случиться сильно отличается. До этого дня ей даже в голову не приходило, что она может невольно навредить другому человеку. Или раду, что без разницы. Так же она себя чувствовала, когда раненая чешуйчатой тварью могла напасть на брата. Конечно, ни тогда, ни сейчас она этого не сделала, но сам факт подобной возможности пугал до смерти. В прошлый раз было легче. Денис тогда тоже испугался, но не смотря на это быстро успокоил сестру. Не дал ей осознать весь ужас своего положения. Теперь же она не могла позволить себе отвернуться от проблемы. Нельзя было прийти к Тишу и просить её успокоить после того, как она, находясь где‑то далеко думала, что неплохо было бы им закусить. И Милена скулила, сжимаясь на залитой кровью поляне, боясь саму себя.

Адреналин и шок от всего пережитого заставлял трястись, трусливо поджимая под себя хвост. Сколько всё это уже длиться? Вся эта ситуация, когда она незаконно проникла в соседний мир, когда по глупой случайности оказалась, заброшена в какие‑то дикие края с радом, который теоретически мог вывести её назад, но что если нет? Сколько ещё она сможет быть сильной и смелой за двоих. Сколько ещё раз она рискнёт чужой жизнью в момент, когда собственная будет в опасности? Последние дни она не давала сомнениям закрасться в свою душу. Не позволяла ни себе, ни Тишу слабости сомнения. Но что ей теперь делать?

Милена пропорола почву когтями и, глубоко вздохнув, успокоилась. Она силой задавила так не вовремя вылезшую истерику и зарычала, злясь на себя. Ей так хотелось, чтобы кто‑нибудь утешил её, взял бы ответственность за всё происходящее с ней на себя и позволил бы Милене побыть немножечко слабой. Но это невозможно. Оборотень встала и, встряхнувшись, забрызгала окружающее кровавым дождём. Когда не на кого положиться, приходится делать всё самой и это значит, что нельзя раскисать. Ничего не изменилось. План всё тот же. И только одно в её размышлениях правдиво — Тиш не сможет выйти отсюда один. Без неё точно нет. И значит надо возвращаться, пока с радом ничего не случилось в её отсутствие.

Зло сжав клыки, Милена двинулась туда где почти ночь назад оставила своего спутника. О поверженном гиганте она больше не вспомнила. И тот остался белеть обглоданными рёбрами на кровавой поляне.

В предрассветные часы всегда самое тёмное время и Милена насторожено ступала по земле, опасаясь испугать так надолго оставленного в одиночестве друга. Тот не спал. Всё ещё, или уже — она не знала, только Тиш сидел, привалившись спиной к стволу дерева и, обхватив колени руками, слепо вглядывался в темноту.

Подойдя шагов на пять, Милена предупреждающе мяукнула. В её исполнении получилось низко и хрипло, так что не удивительно, что рад вздрогнул и поднял настороженные глаза на то место, где, по его мнению, должен был находиться источник звука.

— Милена? — в голосе было море подозрения и нерешительности. Оборотень согласно заворчала и уже не таясь, подошла вплотную успокаивающе боднув того головой в плечо. Тиш тут же ухватился за шерсть на загривке и для уверенности провёл ладонями между ушами. Из груди его вырвался облегчённый вздох.

— Знаешь, ты СЛИШКОМ задержалась. Я весь извёлся. — Она виновато прижала уши, тихо сопя ему в шею. Оборотень ни за что на свете не призналась бы, но запах невредимого рада успокаивающе подействовал на Милену. — И от тебя как то странно пахнет.

Тиш обеспокоено пождал губы. Он ещё раз провёл руками по шерсти оборотня и только теперь заметил, что его собственная одежда стала влажной. Тут же сотни разных мыслей родилось в его голове, но все они были тревожными.

— Это что, — Альгрус просто не мог заставить себя говорить громко. Почти против его воли изо рта доносился шёпот. — Кровь?

Милена обижено насупилась, и устало улеглась, придавив ноги друга к земле. Можно было сейчас обратиться, успокоить разволновавшегося рада. Очевидно, что он не спал на протяжении всей ночи. И только он начал успокаиваться, выяснив, что подруга жива, как тут же она преподнесла ему новые причины для беспокойства, но право же, Милена так устала, что даже думать о новом превращении и последующих за ним объяснениях было тяжело.