Андрей Буревой - Лорд Пустошей

— Вот прямо сейчас, значит, и убью, если ты не прекратишь! — сердито бросила девушка.

— Твое право, — пожал я плечами. — Но что я могу с собой поделать, если мои чувства к тебе никуда не исчезли и меня все так же влечет к тебе?

— Вспомни, что ты не Дарт, и все пройдет, — присоветовала зверюка и, неожиданно показав клыки, насмешливо осведомилась: — Или Древнему магу захотелось попасть под влияние привязанности и стать моей зверушкой?

— Мэри, может, хватит уже строить из себя чудовище? — поморщился я. — Особенно передо мной. Ты ведь судишь о привязанности, так же как и я, с чужих слов, и не знаешь, как она в действительности на меня повлияет.

— Ах ты… зверушка! — выпалила залившаяся краской девушка, отчего-то крайне негативно воспринявшая мое обоснованное замечание относительно ее осведомленности насчет реального влияния варга на человека.

— Мэри, я же не в обиду тебе говорю, — примиряюще сказал я рассерженной хищнице. — Наоборот, меня очень радует отсутствие у тебя опыта по изведению безвинных зверушек. Ведь это позволяет надеяться, что ты только притворяешься злобным и бессердечным чудовищем, а на самом деле добрая и милосердная девушка.

— Для того чтобы узнать, что произойдет, если спрыгнуть с высоченной скалы, необязательно проверять это лично, — поостыв, буркнула Мэри. — Умников и без тебя хватает, и примеров предостаточно.

— Да, привязанность — жуткая штука, и добра от нее выходит мало, — согласился я. — Но я не вижу повода отказываться от тебя из-за твоего дара. Поздно уже. И что еще немаловажно — Тил инициировал изменения в моем теле, и неизвестно еще, будет ли теперь вообще влиять на меня привязанность.

— Это все неважно, Тил, — сделав ударение на имени, бросила Мэри. — Ты не Дарт, и нечего сводить разговор к нашим отношениям с ним. Тебя они не касаются. — И, криво улыбнувшись, заметила: — Впрочем, если ты действительно Дарт, непонятно, зачем ты передо мной распинаешься, когда можешь просто потребовать разделить с тобой постель на основании нашей клятвы. Ведь если ты не Тил, то она все еще действует.

— Если ты считаешь, что Дарт мог воспользоваться клятвой, чтобы к чему-то тебя принудить, то я действительно не Дарт, а Тил, — утратив на какое-то время способность что-либо чувствовать, проговорил я и, поднявшись с лавки, пошел к себе. Разговаривать больше не о чем. Да и не хочется ничего говорить, когда пусто на душе.

Но девушка нагнала меня у двери моей комнаты и, ухватив за рукав, развернула к себе.

— Извини, Дарт, — тихо сказала она. — Извини за эту провокацию.

— Ладно, забудем, — ощутив идущее от Мэри искреннее раскаяние, сказал я чуть погодя. Девушка, потупив глазки, уставилась на дощатый пол между нами.

Точно так же Элизабет обычно делала, когда ей было стыдно за свои поступки, — прятала глаза, чтобы не смотреть на меня. Как уж тут не простишь… Даже такую зверюку, как Мэри. Хитрющая хищница. Или просто осознавшая неправильность своих деяний девушка.

— Нет, Дарт, ничего не выйдет, — сказала Мэри, отстраняясь, когда я сделал маленький шажок к ней. — Не стоит нам переводить все на чувства, до добра это не доведет.

— Почему это? — спросил я. — Как раз именно это и дает тебе возможность понять, что я Дарт. Думаю, воспринимая мои чувства, ты сразу поняла, что я — это я, и сейчас лишь пытаешься убедить себя в правильности своего восприятия.

— Неважно, кем считаю тебя я, Дарт, — упрямо мотнула головой девушка. — Арис сказала, что ты Тил, и тебе не оспорить ее слова.

— А я и не собираюсь этого делать, — сказал я. — Просто хочу тебе напомнить, что боги ничего не делают просто так, но крайне редко посвящают смертных в суть дела. Люди для них — букашки. Зачем им что-то объяснять? Ведь достаточно просто приказать. А ведь если бы Арис была добра к тебе, то просто не приняла бы нашу глупую клятву и милосердно прикончила меня еще тогда. Не могла же она не знать, что я ношу в себе матрицу сознания Тила. Но она почему-то не сделала этого. Дождалась, пока мы станем близкими друзьями, уже не желающими друг другу смерти, и лишь тогда приказала убить меня. Бездушно и жестоко.

— Значит, так нужно было, — молча выслушав, сказала Мэри.

— Я так не думаю, — покачал я головой. — И вообще считаю, что Арис, поручив тебе это дело, поступила несправедливо. — Грустно усмехнувшись, погладил девушку по волосам и сказал: — Знаешь, если бы передо мной стояла задача убить тебя, я бы не смог этого сделать… Раньше — возможно… Но не теперь. И мне жутко не хочется погибать от твоей руки. Очень уж гнусная смерть. И тебе, думаю, радости это не принесет. Поэтому предлагаю после доставки Ребекки заехать в храм Арис в Талоре и попросить богиню освободить тебя от этого поручения. Раз уж она решила меня уничтожить, пусть делает это сама, а не подстрекает к этому тебя. Не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

— Зачем, Дарт?! — возмущенно проговорила Мэри. — Зачем ты все усложняешь?! Неужели так трудно быть никчемным человечишкой, которого и прирезать не жаль? — И, уткнувшись мне в плечо, всхлипнула.

Я чуть не упал от неожиданности, увидев такое проявление чувств со стороны невозмутимой хищницы. Похоже, я не ошибался, считая, что в душе она добрая и лишь прикидывается злобной гадиной. Расчувствовавшись, я попытался приободрить и успокоить девушку. Ничего не говорил и не делал — просто поддержал ее эмоционально, испытывая чувство нежности и заботы. Это привело к тому, что Мэри в благодарность за проявленные чувства поцеловала меня. А провоцирующее прикосновение сладких губ сразу сместило восприятие в другую плоскость. Вместо того чтобы пожелать друг другу светлых снов и разойтись по своим комнатам, мы вдвоем вломились в мою. Словно вернулся тот день, когда мы неожиданно расстались. Нас вновь захлестнула безумная страсть, и все разногласия и проблемы исчезли, поглощенные морем удовольствия.

Разбуженный стуком в дверь, я открыл глаза и, поглядев на обнявшую меня девушку, сказал дяде Нолку, чтобы готовили лошадей к отъезду. Хотя вставать и выбираться из уютной постели и объятий обольстительно красивой хищницы не хотелось. И Мэри никуда не торопилась, продолжая делать вид, будто все еще спит. Не удержавшись, я подгреб ее поближе и поцеловал. Она улыбнулась, но глаза не открыла, а когда я погладил ее по спине, довольно заурчала. А я уже в который раз стал с удовольствием касаться ее обнаженной кожи. Изумительное ощущение — словно бархат скользит под руками. На славу потрудился Миррах над своими созданиями. У него действительно получились совершенные девушки… Хотя кое-какие черты диких хищников к ним все же перешли.