Владимир Лосев - Одинокий волк

– Дед, – она отрезала себе огромный кусок, – почему для тебя так важно уничтожить черный камень?

– Помнишь, я тебе говорил о слепых, стоящих над пропастью? А ты видишь это и пытаешься их остановить – вот это как раз мой случай…

Дила прожевала кусок и вытерла жир с подбородка.

– Мы чужие здесь, и у нас нет права что-то здесь менять. Пусть сами люди, которые живут здесь, решают, что для них хорошо, а что плохо. Они защищают свой черный камень от нас, потому что мы хотим его разрушить. Но если он им так нужен, то пусть остаются с ним, а мы уйдем обратно в свой мир.

– В этом мире я родился, поэтому для меня он не чужой. Уйти, оставив людей одних с бедой, которой они пока не понимают, я не могу. И это не плохой мир, он просто другой. Да и мы с тобой не пытаемся сделать его лучше, мы просто стараемся убрать из него то, что его уничтожит.

– Но мы убиваем воинов, которые ни в чем не виноваты и которые этого не понимают. ,

– Да, – согласился Кир. – Ты права, мы их убиваем потому, что они мешают нам, никакой другой причины для этого у нас нет. Я не испытываю к ним ненависти, мне их тоже жаль, но такова любая война. Воины гибнут за своих правителей, за их королевства, за их права и за их жизнь.

– Но почему они сами не уничтожат этот проклятый камень, а наоборот, защищают его?

– Я до сих пор не знаю, как объяснить дуракам, что они умрут завтра, если для них существует только сегодняшний день? Скажи мне, где была твоя мать, когда я пришел в стаю?

– Она ушла туда, где творилось что-то плохое, так ей повелела Матерь-волчица.

– Это плохое касалось стаи?

– Нет, это происходило где-то далеко.

– Но она пошла туда. Почему?

– Потому что ей сказала Матерь-волчица и потому что мы – волки – стоим на страже нашего мира.

– Вот тебе и ответы, которые ты от меня ждала. Ты здесь потому, что тебе велела твоя богиня охранять и помогать мне. Потому, что в этом мире происходит что-то плохое, и только мы можем это изменить. Потому что я – одинокий волк, и я стою на страже всех миров, связанных между собой. Я не хочу этого, как и не хочет твоя мать. Мы не желаем защищать кого-то чужого, иногда убивать, но мы избраны для этого, это наша судьба. А теперь это и твоя судьба тоже, потому что у тебя есть дар, способности, которых нет у других.

– Нет, – покачала головой Дила. – Я тоже этого не хочу.

Кир посмотрел в небо на первые появляющиеся звезды и грустно усмехнулся.

– Наступит день, когда ты поймешь очень простую истину, что ты должна что-то сделать просто потому, что если это не сделаешь ты, то этого никто не сделает. Просто потому, что ты сможешь сделать это и остаться в живых, а остальные просто бесславно погибнут. Кто-то же должен это делать, так почему не ты?

Дила подбросила дрова в огонь и легла около костра, прошло много времени, прежде чем она ответила:

– Мне грустно за тебя, за себя и за свою маму. Но я надеюсь, что у меня будет другая судьба…

– Да, – Кир стал устраиваться на ночлег, – надежда – это замечательная вещь для тех, кто не знает своего будущего. Но, к сожалению, у меня даже этого нет…

Глава четырнадцатая

Утром они продолжили свой путь, за день над ними несколько раз пролетали самолеты и вертолеты, и один раз какой-то не очень умный летчик попробовал их расстрелять из пулеметов и пушек. Дила недовольно покачала головой, сжала осколок камня, и самолет рухнул на землю в километре от них.

– Зря он это сделал, – вздохнула Дила.

– Он – воин, – заметил Кир, – он сделал сам свой выбор.

– У воина не бывает выбора: он должен либо сражаться и умирать, как требует его профессия, либо заняться другим, более спокойным делом.

Кир улыбнулся:

– Ты меняешься, ты начинаешь думать.

– Да, – кивнула Дила, – и это мне тоже не нравится. Я вспоминаю, как мне было просто жить не так давно. Я знала, что такое добро и что такое зло. Я умела махать мечом, стрелять из лука и не сомневалась в своей правоте. А сейчас я не уверена в том, что я делаю все правильно.

К исходу пятого дня они дошли до военного городка, после которого начинался полигон.

Их здесь ждали, городок изменился. На вышках появились пулеметы, на дороге выросло несколько новых дотов, да и минное поле теперь подходило к самой бетонке.

На въезде в городок стояли танки и несколько скорострельных пушек.

Солдат также стало больше, а вся степь вблизи городка была изрыта окопами.

Кир внимательно все рассмотрел от рощи, где он когда-то прятался от собак,– и обычным зрением и внутренним,– а потом рассказал все Диле.

– Я, наверно, могу сжечь весь этот город и все вокруг. Но я не хочу убивать так много воинов, которые ни в чем не повинны, нам нужно найти другой путь.

Кир посмотрел на девушку, раздумывая над тем, стоит ли ей сказать о своем видении. Он видел, что именно здесь им предстоит большая битва, потом пожал плечами. То, что должно произойти, произойдет все равно, независимо от их попыток что-то изменить.

– Вокруг городка находятся минные поля, поэтому мы его вряд ли сможем обойти,– заметил он. – Мины – это еще одно оружие, они устроены так, что если на них наступишь, то они взрываются. А есть и такие мины, которым можно дать сигнал издалека, чтобы они взорвались. Пока я не знаю, какие из них здесь зарыты в землю…

– Они зарыты в землю? Зачем?

– Чтобы их нельзя было увидеть, а когда ты их увидишь, будет поздно, они взорвутся, разрывая тебя на куски.

– Еще одно плохое оружие, – вздохнула Дила. – Выходит, мины – это просто ловушки, которые мы иногда устраиваем для зверей, только гораздо опаснее…

– Так оно и есть, – согласился Кир. – Это смертельные ловушки…

– Мы пойдем там, где лежат в земле мины, потому что там нет людей. Мы пройдем, я знаю.

– Тогда пойдем ночью. Когда не будет самолетов и вертолетов, да и солдаты на вышках не смогут нас увидеть.

Смеркалось, городок засветился огнями прожекторов, высвечивающими все подходы к нему, а часовые стали пускать осветительные ракеты. Кир продолжал размышлять над предложением Дилы, в нем было несколько недостатков.

Если они не смогут пройти минное поле до наступления рассвета, то их легко обнаружат с вертолета или самолета, и тогда они окажутся в ловушке, а мины помешают им быстро двигаться. Кроме того, жрецы могут почувствовать их своим магическим зрением – то, что у них это до сих пор не получалось, ничего не значило.

Он догадывался, что причина их невидимости была в энергии солнечного камня на груди Дилы, но жрецы уже должны были это понять, а значит, и найти способ другого видения.