Добрый - Дмитрий Дмитриев
С этими мыслями, убаюканный равномерным покачиванием, я предпочёл отрешиться от данного мира в царстве Морфея.
Глава 20
Глава 20
— Говорила же — свидимся. Прямо как в воду глядела.
Этот голос в царстве снов был явно лишним. И от этого вызывал дичайший дискомфорт. Вот только прогнать его отсюда не было никакой возможности.
— А я поняла, что она в тебе нашла.
— Да какое мне дело, кто чего в ком нашёл. Мне ваши сплетни не интересны. Дайте спать.
— Не ори. Гургутов разбудишь.
После этого призыва я понял, что проснулся, и решил открыть глаза. Картина вокруг была умиротворяющая. Просторная поляна. Костёр посередине. Гургуты, спящие вповалку кто где придётся, в разнообразных позах. И птице-баба, торчащая столбом посреди этой идиллии.
— Я просила меня так не называть, даже мысленно, — проворчала трёхметровое создание, перебив моё уже готовое сорваться с губ «здрасьте».
— Ну извини… те, — проворчал я в ответ на упрёк. — Имени своего ты так и не сказала.
— А головка я, вижу, не зажила. Всё провалами в памяти страдаем.
— Это сейчас к чему?
— Это к тому, что я говорила, как меня называть.
— Это, в смысле, Болотной ведьмой? — на всякий случай осведомился я.
— Это просто Болотной ведьмой. Других смыслов искать не нужно.
Я пристально окинул взглядом эту птице-бабу, сначала в головы до ног. Потом не менее пристально с ног до головы. Потом ещё раз с головы до ног, уже останавливаясь на каждом элементе.
— Нет, — резюмировал я.
— Что «нет»?
— Сходства нет.
— Ах, вот ты о чём, — рассмеялась птице-баба. — А если так?
На миг костёр, горевший посередине поляны, вспыхнул нереально ярким светом. В глазах у меня зажглась вспышка сверхновой, на несколько минут погрузив в ярко-тягучий белый свет абсолютной слепоты. Слышался только смех, колокольцами звеневший в ушах.
Наверное, в лицо мне прыснули водой. Не в том смысле, что «наверное, прыснули», а в том, что «наверное, водой». Когда я стёр с лица эту приятственную жидкость, сверхновая погасла и зрение вернулось ко мне.
— А теперь сходство есть?
Признаться, первый порыв у меня был задушить кое-кого в объятьях. Или надавать по пятой точке со всей прилежностью. Эти два чувства так сильно боролись во мне, что с места я в итоге не сдвинулся.
— Болотная? — уточнил я.
— Ведьма, — подправила та, что стояла передо мной.
— И где шлялась? К чему был весь этот маскарад с птицей? Почему гургуты спят, а не просто обездвижены? И вообще, ты хоть понимаешь, зачем мы сюда попёрлись таким скопом? Не ты ли должна держать гургутов на болотах? Ты знаешь, что вождь уже союз с Хлоей собрался заключать? А Хлоя теперь… ты хоть представляешь, кто она? И…
— Стоп! — остановила меня Болотная. — Нет, опять не понимаю, что она в тебе нашла.
— Да кто она-то?!
— Вот я же говорю: головой ушибленный, и это не лечится. Да ещё и зрение страдает, наблюдательности никакой и сотня непонятных, отвратительных мелочей. Нет, я бы такого пристукнула из милосердных соображений, а она…
И тут я понял, точнее, увидел, что эта Болотная совсем не Болотная. Нет, сходство, как говорится, налицо. Но вот только это не она. Вот чувствую, что не она, хотя зрением и не вижу. Зрению-то она и она. А не она вовсе.
— Хватит! — остановила меня ведьма. — Ты мне на старости лет весь мозг сломаешь своим идиотизмом. Она, не она.
— Значит, на старости?
— Значит, на ней, — подтвердила ведьма. — А то, что ты сейчас видишь, было…
Ведьма закатила глазки, подсчитывая, сколько же лет назад у неё там что-то было. А вот я, глядючи на неё, точно понял, что не она. Я, конечно, не настолько тесно, как хотелось бы, был знаком с Болотной ведьмой. Но и того знакомства было достаточно, чтобы понять, что вот с этой особой у меня ничего не было.
— Вот дать бы тебе клювом по голове, — вывела меня из размышлений Болотная.
— Это ещё с какого? праведно возмутился я. Вас-то я где через дорогу не перевёл?
