Уэлихолн - Торин Владимир

Мистер Греггсон задумался.

— Ну, мистер Кэндл, я даже не знаю, — сказал он. — Грядущий Канун — это определенно день Кэндлов, с этим никто не спорит. Ваша племянница пройдет инициацию и станет наследной ведьмой. Джина, Корделия и Кристина выстроят Триединую Линию. Бабка, дочь и внучка… Да только чтобы увидеть Триединую Линию, стоит, по меньшей мере, собрать чемоданы.

— Вы забыли про коронный пирог с куропаткой Корделии! — пошутил Джозеф.

— Разумеется, — без тени улыбки кивнул мистер Греггсон. — Ваша ветвь станет самой могущественной во всем ковене Тэтч, могущественнее, чем сама мисс Скарлетт. Она с этим смирилась — более того, она искренне ждала инициации Кристины, но Крестовина Линар… для мисс Скарлетт это уже слишком. В ковене ходят разговоры о том, что Корделия Кэндл попытается сместить мадам Тэтч. И все знают, что мисс Скарлетт в таком случае в одиночку не выстоять. Ее обида понятна: вы ни слова не написали о Крестовине Линар, хотя все уже и так всё просчитали, — для нее это было откровенным оскорблением.

— Значит, Скарлетт понимает, что при новых обстоятельствах Кэндлы обязаны встать во главе ковена. Я рад, что она смирилась…

— О, вот с этим она нисколько не смирилась, — с угрозой в голосе заверил мистер Греггсон. — Она попытается как-нибудь выкрутиться в последний момент, только чтобы Крестовина не выгорела. Но две линии могущества… — угроза сменилась восторженным шепотом. — Подумать только! Бабка, дочь, внучка. А при этом и три сестры!

— И не говорите, — удрученно вздохнул Джозеф. — От этих женщин и так житья нет…

— И в центре обеих линий Корделия… Даже мне страшно представить подобное могущество… Появление Крестовины Линар — это историческое — нет! — эпохальное событие! Прошлая была чуть ли не в тринадцатом веке!

— Неужели Скарлетт не понимает, что мешать этому нельзя?

— Я скажу вам честно, мистер Кэндл. — Греггсон затянулся сигарой и выпустил струю дыма. — Во всем ковене не наберется и пяти человек из тех, кто уважает или любит Кэндлов. Джина в свое время достаточно постаралась, чтобы рассориться со всеми. И все завидуют. Никто не хочет, чтобы Кэндлам досталась такая сила. Ковен поддерживает мисс Скарлетт, которая все эти годы вела гибкую политику и благодаря своим… гм… подаркам и личному вниманию к каждому из членов ковена добилась того, что за нее готовы умирать и убивать. И боюсь, у вас попросту нет никаких доводов, чтобы кого-то переубедить. До ритуала может и не дойти. Как мне кажется, мисс Скарлетт потребует каких-либо ограничений, отменяющих Крестовину Линар.

— Или избавится от одной из сестер… — процедил Джозеф.

— Ну, это ведь совсем крайние меры…

— Папа… — подала голос дочь мистера Греггсона. Она коснулась его плеча, но тот так дернулся в ответ, что девушка едва не отлетела в угол.

— Ты должна молчать! — железным голосом проговорил мистер Греггсон. — Где твои манеры?

— Папа… мне нехорошо… — прошептала девушка. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

— Стой на месте и молчи, иначе придется тебя наказать!

Дочь схватилась за спинку отцовского кресла. Другую руку она положила на живот. Ее мутило. Создавалось впечатление, что из нее вот-вот что-то вылезет наружу.

Разговор продолжался.

— Вы должны поддержать нас, мистер Греггсон, — напрямую заявил Джозеф.

— И отчего я должен так поступить?

Джозеф выдержал паузу и, прищурившись, спросил:

— Вы всегда таскаете с собой семейные привидения?

Мистер Греггсон стиснул зубы и побелел — его лицо вдруг довольно четко проступило во мраке библиотеки.

— Кажется, наша беседа, как говорят в моих краях, нырнула в колодец, — сказал он, едва сдерживая ярость. — Вы пытаетесь залезть на дно колодца, мистер Кэндл?

Джозеф проигнорировал угрозу с улыбкой.

— Да, я прекрасно знаю, зачем вам постоянное присутствие супруги и дочерей. Скажите только одно… Как они на вкус, сочные? Хотя, если трезво оценивать… — он с сомнением кивнул на старшую дочь мистера Греггсона.

Джозеф знал о мистере Греггсоне кое-что такое, о чем тот не стал бы рассказывать первому встречному. Еще бы, ведь ни много ни мало он питался энергией и жизненной силой находящегося поблизости человека — поэтому-то мистер Греггсон и возил с собой запас «еды». Нечего удивляться, что его дочери и супруга похожи на призраков. Еще бы — он ведь медленно поедает их.

— Вы совершенно напрасно пытаетесь мне угрожать.

— Я не угрожаю, мистер Греггсон, — заметил Джозеф. — Совсем наоборот. Вы должны понимать, что Скарлетт действует лишь из зависти. Это эгоистично и недальновидно. Она погубит ковен. И вы напрасно считаете, что у нас нет средств убеждения. По крайней мере, нам есть что предложить лично вам…

— И что же вы можете мне предложить? — усмехнулся мистер Греггсон.

— Полагаю, вы видели некую молодую особу…

— О нет! — мистер Греггсон даже закашлялся. — Если вы имеете в виду ту молчаливую молодую даму, которая приехала с вашим сыном, то она ведь полусырая! Ее и на неделю не хватит! Плохой, лежалый товар…

— Но почему же? — возразил Джозеф. — Я уверен, что в ней есть множество скрытых черт, которые весьма придутся вам… по вкусу…

— Нет, — категорично сказал мистер Греггсон. — Я не хочу обременять себя тяжелыми полупустыми консервами. И знаете, мой дорогой мистер Кэндл, — осторожно заметил он, — если уж вы так озабочены моим меню, то я, так и быть, рискнул бы поделиться с вами своими предпочтениями…

— Говорите.

Джозеф мысленно усмехнулся: этот тип клюнул. Как он и полагал, Греггсона подкупить было нетрудно. Осталось лишь сойтись в цене.

— Но я спешу заверить, что нисколько не хотел бы показаться грубым…

— Не бойтесь.

— Или вызвать у вас сомнения в моей почтительности…

— Да вы скажете уже, наконец?

Джозеф уже устал выслушивать все эти подготовительные речи.

— Ваша дочь, — поспешно проговорил мистер Греггсон.

— Мими? — поразился Джозеф. — Но почему? Что в ней такого особенного?

— Если позволите, — расхрабрился мистер Греггсон, — она выглядит довольной жизнью, вполне счастливой, энергичной и полной сил. Она физически цветет и…

— Это значит, что она толстуха? — хмуро уточнил Джозеф. — Прошу вас, называйте вещи своими именами.

— Да, ее хватит надолго, не то что этих… — проворчал мистер Греггсон, покосившись на дочь, но, увидев выражение лица собеседника, по-настоящему испугался и, переменившись в собственном, затараторил стандартную официозную чепуху: — О, я прошу вас простить мою дерзость. Я повел себя не как хороший гость. Сам полез в колодец, и мне нет прощения. Я просто излагал свои мысли вслух и отвечал на вопрос в меру лишь собственной искренности и…

— И только? — усмехнулся Джозеф. — Всего лишь толстуха Мими?!

Повисла пауза.

— Я хочу уточнить, — осторожно начал Греггсон. — То есть вы не держите на меня обиду за то, что я посмел покуситься на вашу дочь?

— Да бога ради! — рассмеялся Джозеф. — Ну вы меня и напугали своими «не сочтите за дерзость» и «показаться грубым»! Я уж полагал, что вы хотите отхватить кусок моего собственного локтя! И собирался бороться за него до последнего!

— Да, вышло очень забавное недоразумение, — вздохнул с облегчением мистер Греггсон.

— Так мы договорились? — спросил Джозеф. — Вы получите Мими, а я — вашу поддержку.

— Погодите, но я не полагал, что вы так легко согласитесь! — воскликнул Греггсон. — Неужели она вам совсем не нужна?

— А зачем она мне? — искренне удивился Джозеф. — Когда-то я полагал, что получу море удовольствия, наблюдая, как они с Сирилом начнут грызть друг другу глотки за мое наследство. Но потом понял, что они слишком привязаны друг к другу, так что забавы не выйдет. Вся их полезность уже иссякла.

— Но их мать! Неужели мадам Мегана так просто отдаст свою дочь?

— Да и ей она без надобности. А если вас это так беспокоит, мы скажем Мегане, что отдаем Мими вам на воспитание. Вас это устраивает? Вы согласны, мистер Греггсон?