Роберт Асприн - Артур-полководец

– Договорились, – кивнул Корс Кант. Ему ужасно хотелось задать Анлодде один вопрос, но он не знал, как это сделать, как спросить.

– Что бы ни просилось тебе на язык, выплюни, – посоветовала ему девушка.

– Но.., ты что, прочла мои мысли? Ты видишь в темноте? Ты.., ясновидящая?

– Корс Кант, при чем тут ясновидение? Ты дважды набирал воздух в легкие и дважды выпускал. Так бы сделал только тот, кто мучается, желая что-то сказать или спросить. Ну если только он не надувает овечий пузырь.

– О, Анлодда! Я.., послушай, это не тайна. Что бы ты мне ни пообещала, один из нас завтра может погибнуть. И я хотел, чтобы ты позволила мне… Принцесса, я всего лишь бард, но может я мог бы поцеловать тебя?

Он замолчал, закрыл глаза. Пауза затянулась. Наконец Анлодда заговорила в полный голос:

– Корс Кант, я.., я не могу. Пока нет… Сама не знаю, что я чувствую. Знаю одно: мы либо будем вместе до самой смерти, либо расстанемся и никогда не увидимся вновь. Из дружеских чувств я тебя поцеловать не могу. Хотела бы, да не могу. Для меня это слишком серьезно. У юноши ком подступил к горлу, губы пересохли. Он еле сумел вымолвить:

– Понимаю.

– Неужто? А я – нет, – горько призналась Анлодда. – Я всегда была так легкомысленна. Все мне давалось легко. А теперь.., такая тяжесть, я кажусь себе пропитанной водой губкой. Уходи, – вдруг резко проговорила она. Но тут же схватила его за руку. – Останься. – Она так крепко сжала его пальцы, что Корс Кант чуть не вскрикнул от боли. Анлодда довольно долго молчала. Корс Кант прислушался и услышал, что его возлюбленная плачет.

– Я знаю одну сказку, – сквозь слезы сказала она. – Про змея и девушку. Ее рассказал мне дядя Лири.

Девушку создал Бог и поселил в саду, и велел ей есть любые плоды из этого сада, кроме одного плода, что рос на Древе Познания Добра и Зла, и еще одного, что рос на Древе Вечности.

«Если съешь плод с Древа Познания Добра и Зла, – сказал ей Бог, – ты поймешь, что такое Добро и Зло, и увидишь себя иной, не такой, какой ты казалась прежде. Ты поймешь, как мало ты знаешь, и как много тебе еще нужно познать. Ты станешь мудрой и всезнающей, как я сам – как Бог, но ведь тебе это не понравится, верно».

Девушка была глупа, как та лошадь, которая не знает, что ее постромки на самом деле болтаются по земле, что она не привязана к столбу – ведь она пока не ела этого плода, вот она и сказала: «Нет, я не стану вкушать этот плод. Я послушаюсь тебя, ибо мне не по душе расставаться с моей мечтой, а мечтаю я стать великой воительницей. И она пошла по жизни, старательно минуя Древо Познания Добра и Зла.

– Анлодда! Это богохульство! Христианский Бог. Быть может, лучше не надо тебе.., говорят, Он жестоко карает богохульников!

– Но змей подошел к ней.., знаешь, тогда у змеев были ноги, и они умели ходить.., подошел и спросил у нее: а может ли воин идти по жизни с закрытыми глазами? А душа девушки тогда была чиста, словно свежевыпавший снег, а может, наоборот, черна, словно темная пещера.., но как она могла идти по жизни, не зная, так это или нет? И вот глупая девушка задумалась о Познании, о том, чтобы увидеть себя, истинную, о том, чтобы стать подобной Богу, и она позавидовала брату своему, который странствовал по разным землям и успел многое повидать.

И решила она покинуть дом отца своего и пойти по саду к Древу Познания Добра и Зла. Она сорвала плод с Древа и жадно надкусила его. Но во всем был повинен змей, конечно.

– И что она увидела? – не скрывая испуга, спросил бард.

– Ее глаза открылись, – продолжала нараспев рассказывать Анлодда. – Она очнулась и поняла, что она вовсе не воительница, а просто самая обыкновенная трусливая девчонка, которая ненавидела своего брата за то, что он сделал с ней, а потом заставил думать, что то была ее вина. Она увидела, что теперь ей нужно одно: бежать куда глаза глядят из отцовского дома, от отца, который все знал, но ничего не сделал. И еще она узнала, что в роковой миг рука ее дрогнет и разум оставит ее, и что не будет ей за это прощения.

Корс, она поняла, что всю жизнь носила маску, но что теперь эта маска ей не к лицу. Словно голова у нее сжалась и стала в три раза меньше.

Корс Кант начинал понимать суть сказки. Его объял ужас. Он вдруг понял, в чем собирается признаться его возлюбленная.

– Анлодда, – прошептал он, – только не говори, что…

– Да, бард, – прошептала девушка. – Это меня ты видел в покоях Артуса. Я прокралась туда, чтобы убить его. – Она отпустила руку Корса Канта, а он отдернул руку, словно вырвал ее из ледяной воды. – Корс Кант, – продолжала она, – ты отдал свое сердце убийце.

– А Канастир? Тот.., тот, кого ты убила там…

– Он был моим братом. Он.., коснулся меня.., давным-давно, но ты этого не поймешь. Молю о том, чтобы ты не понял, молю Иисуса и Деву Марию. Отец послал его за мной следом, дабы он удостоверился, что я убила Артуса.

– О Боже, – пробормотал бард. – Лучше бы ты мне этого никогда не говорила.., принцесса Анлодда.

А она еле слышно продолжала, и юноша с трудом разбирал слова.

– Я избрала путь, ведущий в бездну. Но, хвала Господу, не дошла до края на один шаг.

Теперь я избрала другой путь, тот, что ведет наверх из бездны. А на этом пути – никаких тайн! – Анлодда обернулась. Ее глаза горели красным огнем – это багровая луна решила сыграть с ними злую шутку. Сам не понимая почему, не будучи слишком набожным и уж тем более не будучи в полном смысле слова христианином, Корс Кант вдруг перекрестился.

– Теперь ты знаешь, кто я такая, – сказала Анлодда. – Теперь ты знаешь, на что я способна и как я могу оступиться.

Помнишь, я сказала, что даю тебе возможность завоевать меня.., а теперь, мой бард, это я должна буду завоевать тебя. Это и есть мое истинное призвание воительницы.

Не так-то много у меня оружия, но одно я уже нашла: это Правда. Я более не буду слушать уговоры Бога не вкушать плодов с Древа Познания Добра и Зла. Теперь я пойду за змеем, хотя он обречен ползать за то, что открыл мне глаза… Похоже на то, что случилось с Прометеем в той греческой легенде, которую ты пел.

Она всхлипнула. Корс Кант молчал. Он обхватил руками колени и пытался представить, как Анлодда, его прелестная Анлодда, стоит над Артусом с занесенным для удара клинком, готовая положить конец жизни Британии. Ему было так неловко.., он понял, что от убийства Анлодду удержала только любовь к нему.., но разве это причина, чтобы решать, жить Артусу или умереть, существовать империи или погибнуть?

Неужто мир и вправду так хрупок?

Помолчав, Анлодда заговорила вновь:

– Думаю, мне предстоит долгий путь до того сада, но я найду его. Там еще растет Древо Вечности, и теперь, когда ко мне пришло Познание, я думаю, что могу отведать и другой плод. – Она протянула руку, схватила юношу за лодыжку. – Больше не говори со мной. Ты слишком много можешь наговорить такого, о чем потом пожалеешь. А брать слова обратно это.., все равно что собирать в чашу вино, пролитое на землю. Уж лучше не проливать его.