Джульет МакКенна - Удача игрока

«Месть позже, шлюха», – мысленно пообещал Эрескен, прежде чем еще раз прочитать заклинание транса. Где же Тейриол?

А Тейриол медлил в овраге рядом с дорогой, пока лошади метались в панике от невидимых кошмаров. Сомнения, что казались такими глупыми, когда он был с Эрескеном, набросились на него с удвоенной силой. Да, он слышал доводы в пользу нападения на Лес. Джирран всех увлек за собой потоком красноречия. Но почему же теперь Тейриол потерял уверенность? Представив, как он будет объясняться с Кейсилом, юноша почувствовал себя совсем несчастным. А что скажет мама? Как он поддался на уговоры Джиррана?

Но этого хотел не один Джирран, верно? Аритейн созвала других Шелтий, и все принесли один и тот же ответ из темных тайн погребальных пещер разных долов. Тейриол вздрогнул при мысли о тех спрятанных костях, которые молчали, пока пять дней назад солнце Солнцестояния не соединило царство Мизаена с царством Мэвелин. Мудрость древней крови нельзя отрицать. После трижды десяти дней ожидания и подготовки она возвестила, что настало время перенести сражение в низины.

– Мы идем? – нетерпеливо спросил хитроглазый Икарель, противно облизываясь от предвкушения. Его грязная кольчуга уже начала ржаветь, но меч был блестящим и острым.

Неудержимая дрожь пробежала по телу Тейриола.

– Идем!

Держа меч перед собой, он вылез из оврага, у одного плеча – Икарель, у другого – нищий мальчишка Нол. Безрассудная злость пришпоривала Тейриола. Эти жители низин умрут под его клинком за то, что он родился в таком бедном роду. Их кровь прольется за тот снегопад, что лишил его отца ступней и пальцев на руках. Эти трофеи искупят жалостливые взгляды девушек, угадывающих его жалкое наследство до последнего пенни. Во всем виноваты они, эти жители низин с их жадностью, обманами, грязной магией их чародеев! Его сбивчивые обиды растворились в убийственной ярости.

Тейриол замахнулся на стоящего перед ним предателя, выругался, когда его меч был отбит, и торопливо блокировал косой удар, который мог отрубить его челюсть. Рядом Нол безуспешно тыкал своим мечом, непривычная броня стесняла движения и больше служила помехой, нежели защитой. Икарель хотел нанести удар, но не решался от страха. Глаза предателя метались из стороны в сторону, а лицо оставалось неподвижным. Обжигающая боль запустила когти в тыльную сторону руки Тейриола, кровь испачкала рукоять, меч заскользил в ладони.

Он заколебался, и в этот миг предатель низким ударом перерубил Нолу колено. Мальчишка упал, воя от боли среди людских криков и лошадиного ржания. Алая кровь забила струей, пока, всего через несколько вздохов, он не умер, давясь рыданиями, и кровь жизни впиталась в иссохшую почву.

Ужас едва не уготовил Тейриолу ту же участь. Спасла его атака незнакомых горцев, завербованных красноречием Джиррана на этот поход. Чья-то нога отбросила в сторону труп мальчишки, и предатель был оттеснен, всеми силами стараясь остаться в живых под градом полных ненависти ударов. Клинки вспыхивали на солнце сквозь потеки крови и грязи, поднимаясь и падая с тяжестью неисчислимых лет обиды. Раз за разом Тейриол нападал на предателя. Красная липкая влага на ладонях приводила юношу в бешенство, он все более свирепел и непрестанно рубил, замахивался и рубил, и так снова и снова.

Но вот враг споткнулся о засохшую колею дороги. Икарель, все еще мешкающий, увидел свой шанс, и солнечный отблеск вспыхнул на стали, нацеленной прямо и твердо. В то мгновение, когда острый, как бритва, клинок должен был разрезать шею предателя, Икареля отшвырнуло назад. Вырванный из схватки, он с треском ударился о могучее дерево. Ветви обломились, и он скрылся, весь переломанный, под их грудой.

Еще двое горцев умерли в ту минуту, когда застыли в нерешительности, испуганные невидимой атакой. Этим трусливым предателям помогает фальшивая магия, разъярился Тейриол. Он поднял свой меч, но что-то незримое привязало его руки к бокам, угрожая раздавить. Слабое голубое сияние затрещало в воздухе, силки колдовства и страха душили юношу. Когда горцы вокруг него дрогнули и бросились бежать, Тейриол попятился, но земля под сапогами разверзлась, поглощая его с каждым шагом. Не в силах спастись со связанными руками, юноша тяжело рухнул, застряв по колено в разбитых комьях земли.

Эрескен бросил смятенного Тейриола и выругался, глядя на сцену внизу. Маги и женщина укрылись за упавшим деревом позади дюжего бородача, который размахивал массивным двуручным мечом, сея вокруг себя смерть. Пять окровавленных тел лежали недвижимым свидетельством глупости тех, кто подошел к нему слишком близко.

Маг встал и швырнул горсть огня. Прямой как стрела, огонь полетел на переднего из атакующих. Вцепившись в его грудь, он проел кольчугу и стал пожирать одежду горца, кожу, волосы. Труп рухнул в ливне искр, металл бесполезной брони ярко светился, раскаленный добела. Искры засверкали на темной земле и начали двигаться по собственной воле, разыскивая другую жертву. Один из горцев с ужасом посмотрел вниз, когда его сапоги загорелись, но не успел и вскрикнуть, как всепоглощающее пламя охватило его целиком.

– Иннат ар риал, нар федриан рек!

Эрескен всем своим существом сосредоточился на лысеющем маге. Он нащупал ум, такой сфокусированный, такой дисциплинированный, но столь небрежно незащищенный, и почувствовал злобное удовлетворение. Эльетимм быстро обвил этот ум мириадами образов Леса, пронзая иллюзию ужасом заблудиться в непроторенном лесу – ужасом, ненадежно спрятанным в голове мага. Эрескен почуял, как высоко маг ценит порядок и знания, и посеял семена хнычущего страха в его недоверие к неизвестному. Объявшая его паника от ощущения брошенности и одиночества размыла концентрацию мага, и земля под ногами Тейриола вновь стала устойчивой.

Воющий ветер вдруг налетел из ниоткуда, со всех сторон сразу, листья и пыль закружились вокруг нападавших, тяжелые порывы сдерживали их, стремившихся продвинуться вперед. Однако предателей ветер не трогает, понял колдун. Пользуясь возможностью, они заняли позиции по бокам здоровяка, спинами к сомнительной защите упавшего дерева.

Эрескен схватил ум второго мага. Этот был крепче первого, его мысли метались от образа к образу. Ужас солуранина от грозящей ему смерти породил отчаянное желание причинить как можно больше ущерба. Этот порыв боролся с опасением последствий, ответственностью перед законом и врожденным отвращением к убийству. Эрескен толкнул свою волю в глубь ума этого человека и закрутил вихрь из давно забытых событий и непрошеных воспоминаний, все искажая там, где неуверенность памяти давала его злобе шаткую опору. Когда воспоминания мага смешались в хаос, эльетимм начал взламывать разум, который, как он чувствовал, лихорадочно искал контроля.