Роберт Говард - ВРАТА ИМПЕРИИ. Сага вольных городов

Новэлин часто обращалась к Бобу с просьбой помочь ей научиться писать рассказы. Они придумывали сложности в сюжете и спрашивали, как другой поможет своему главному герою справиться с такой задачей. Роберт тоже частенько обращался к Новэлин за идеями для своих рассказов. Однажды он спросил: А что ты думаешь об этом? Одного человека преследует его умерший отец… В другой раз Роберт искал для Новэлин ответы на вопросы, связанные с историей; его библиотека, хоть и небольшая, была тем не менее самой крупной в округе. Однажды, когда Новэлин задумала написать рассказ о белой женщине, похищенной индейцами, Роберт перелистал свои книги на эту тему и отметил те абзацы, в которых говорилось о подобных случаях. Эти пометки все еще можно увидеть в книгах Роберта Говарда, которые теперь хранятся в библиотеке университета Говард Пэйн.

Художественная литература тем не менее оказалась еще одним предметом их бурных дискуссий. Новэлин больше склонялась к реалистической прозе, Боб — к романтике и фантастике. На их второе свидание Боб принес свой предмет гордости — экземпляр журнала Сверхъестественные истории за август 1934 года, в котором был опубликован один из его рассказов о Конане, называвшийся «Железный демон». На обложке журнала красовалась иллюстрация, выполненная миссис Брэндедж: Конан пытается вырваться из обвивших его колец гигантской зеленой змеи. Могучий варвар вонзает в тело змеи меч, в то время как красотка-блондинка, единственный наряд которой составляет прозрачный шарф, в ужасе пытается убежать подальше от схватки.

Новэлин заявила, что ее не интересуют рассказы, если они сопровождаются подобными иллюстрациями. В этом она была заодно с большинством собратьев Говарда по перу, которые восхищались тем, что его рассказы печатают, но считали их недостойными своего внимания, так как они были опубликованы в дешевых журналах с непристойными картинками, изображающими полуодетых красоток с пышным бюстом. Его соседи придерживались того же мнения; как нам известно, у Роберта Говарда не было читателей среди жителей Кросс Плэйнс, конечно, за исключением доктора и его жены. Единственными, кто интересовался творчеством Говарда, были Клайд Смит из Браунвуда и Терстон Торбетт из Марлина — каждый из них в свое время был соавтором произведений Говарда.

Вымышленные рассказы про Конана были совершенно не по вкусу Новэлин. Ей больше нравилось заниматься дневниками и мемуарами, она собирала различные выражения и описания для того, чтобы потом использовать их на уроках в школе. Несмотря на то что она полагалась на компетентность Боба, когда речь шла о том, как лучше продать рассказ, девушка надеялась, что сможет написать произведения, имеющие большую литературную ценность, чем приключенческие рассказы для дешевых журналов.

Роберт, в свою очередь, с пренебрежением относился к дневникам и заметкам Новэлин. «Ты никогда не станешь профессиональным писателем, — говорил он, — если будешь целиком сосредотачиваться на своей работе в школе». Когда она настаивала на том, чтобы Боб изучал человеческую натуру, чтобы придать большую правдоподобность его вымышленным героям, он презрительно фыркал, утверждая, что большинство людей — просто круглые идиоты. Тем не менее в этом Новэлин была права. Говард бы понял, как важно четко схватывать малейшие нюансы в характере и личности каждого человека, если бы дорос до чтения более серьезных журналов, не говоря уж о «серьезной» литературе. Но ему не суждено было это понять, потому что Роберт жил крайне уединенно и почерпнул большинство своих знаний о людях и разных странах из книг по истории и приключенческих романов.

Для Роберта Говарда создание рассказа было интуитивным процессом. Когда он придумывал образ главного героя и события, которые должны были с ним произойти, то чувствовал, будто герой сам начинает писать этот рассказ. Поэтому он отвергал действительность и настоящих людей, которых Новэлин пыталась заставить его изучать. За исключением некоторых стилистических подражаний, большей частью бессознательных, творчество Говарда не было подвластно его сознанию; лучшие свои произведения он написал, когда ничто не препятствовало свободному полету его фантазии. Соответственно, он не признавал образование и литературные изыскания в качестве пути к приобретению писательских навыков; возможно, писателю, работающему в жанре героической фэнтези, стоило придерживаться именно этого, второго пути.

Более того, Роберт пытался отговорить Новэлин от дальнейшей учебы, настаивая на том, чтобы она больше времени посвящала сочинению своих произведений, а не работе в школе. Его уговоры граничили с требованиями, так как он все больше ревновал к любому, кто хоть на какое-то время завладевал вниманием Новэлин. Когда она обмолвилась, что ее начальник, директор шкалы Нэт Уильямс, — замечательный человек, Боб вдруг обнаружил, что испытывает к нему ненависть. Он также невзлюбил тех из ее учеников, которых она считала особенно одаренными.

Но Новэлин нельзя было сбить с толку этими нападками на образование. Она почувствовала, что вышла из того возраста, когда отвергается любая дисциплина, особенно умственная. Она знала, что главным убеждением Роберта было: Не стоит даже жить, если кто-то думает, что имеет какое-то влияние на тебя.

Новэлин была твердо уверена в том, что любому человеку, а писателю в особенности, высшее образование пойдет на пользу. Она считала, что Боб совершил ошибку, когда отказался поступить в университет; сама она планировала продолжить образование, чтобы получить ученую степень. Роберт яростно отрицал оба довода. В результате этих бесконечных споров беспокойство и сомнения, терзавшие его, выливались в яростные скандалы. Тогда обычно такой мягкий, спокойный голос Роберта переходил в крик; с его губ срывались нарочито неуклюжие фразы: Ничего-то я не знаю; не получил я никакого образования, как ты! В гневе он колотил кулаком по рулю, однако никогда не давал Новэлин повода беспокоиться за собственную безопасность.

Несмотря на разногласия во мнениях и частые размолвки, которые могли предвещать конец их дружбы, Новэлин и Боб продолжали наслаждаться обществом друг друга. Иногда Роберт на ходу сочинял истории: Слушай, девочка! Однажды, давным-давно, на острове посреди океана существовала давно исчезнувшая страна Атлантида… — и начинал рассказывать историю о безумных приключениях в своей прошлой жизни, когда он был атлантом. Тогда в нем пробуждалось все его природное обаяние: он был нежным, открытым, добрым.

Иногда они дружески спорили о религии. Роберт мог придерживаться самых разных взглядов — методистов, кэмпбеллитов, верующих в переселение душ, философов-скептиков. Они обсуждали Трактат о божествах X. Л. Менкена и спорили по поводу книги Уильяма Джеймса «Разнообразие религиозных опытов».