Пэт Ходжилл - Затмение луны

Джейм закричала.

Пронзительный вопль ударился об утес, заметался меж каменных стен, он усиливался – так, как это случилось с предсмертным криком раторна в Безвластиях. Не задумываясь, Джейм довела свой крик до этой ужасной высокой ноты – и звук пронзил голову насквозь. Иму трясся в ее руках, словно он тоже кричал, а возможно, так оно и было. Над головой на стенах утеса по всей его высоте проступили другие брилловые лица иму, выплевывающие землю из застывших разинутых ртов. Они были не такими четкими, как в Безвластиях, но, по-видимому, не менее смертельны.

Переврат уронил Торисена и прижал руки к ушам. Его лицо страшно исказилось. Остальные уже упали и лежали, дергаясь, в папоротниках. Пальцы, держащие ногу Джейм, разжались. «Если это и правда была ловушка, – подумала она, вставая и пошатываясь, – то я только что привела ее в действие». Она похромала туда, где упал брат, ориентируясь на свечение его ошейника в тумане. Им надо отсюда выбираться. Шум нарастал, круша все, и иму взорвался в руках. Она шла, спотыкаясь, пока ноги не подкосились, словно уплывая из-под нее, и девушка провалилась сквозь холодные папоротники и серебристый туман в благословенную тишину.

Всю ночь Харн чувствовал, как кровь берсерка борется е нем с дисциплиной воина. Он чуть не потерял контроль, когда напал на принца Одалиана; но когда приступ все-таки начался, он вполне осознанно сдался. Лучше это, чем все время думать о том, что случилось с бледным мальчиком, скакавшим рядом. Кроме того, сражение уже давно катится само по себе, не нуждаясь ни в чьем надзоре. Не остается ничего – только рубить, рубить, рубить, пока так или иначе все не будет кончено.

Итак, Харн скакал по Нижнему Валу, пребывая на пике бойцового безумия, озирая поле, на секунду вырисовывающееся перед ним при вспышках молний, и крича вместе с громом. На секунду показалось, что рядом с ним на белой лошади мчится Торисен, но это всего лишь привиделось: Черныш никогда не сел бы на коня цвета смерти. Бледная лошадь исчезла, а с ней и воспоминание о Донкерри.

«Смерть забрала тебя, мальчик. Уходи с честью».

Харн нашел самое большое скопление кочевников и врезался в толпу. Он опять размахивал своей длинной секирой, кенцирская сталь против камней врага. А ночь тянулась и тянулась в крови и грохоте. Всюду молнии выхватывали из тьмы вздернутые лица, острые зубы, дикие глаза. Он рубил головы, руки хватали его – он отсекал и их. Лошадь по плечи покрылась коркой запекшейся крови. Она становилась на дыбы, прыгала, брыкалась, кусалась, а потом закричала, когда ножи кочевников добрались до сердца, и рухнула. Харн выкатился из седла и набросился на врагов, пока его не остановила плотная стена недругов. Он обогнал всех кендаров, кроме одного, всю дорогу прикрывавшего спину Харна. Военачальник бился со злой радостью, слишком глубоко погруженный в безумие, чтобы замечать такие странности. Кен-дар за спиной распевал военную песнь, полную звона стали и боевых кличей. Молнии и факелы пронзали ночь.

Потом раздался звук. Он летел из леса, сверхъестественно чистый и острый. Харн замер, решив, что это боевой крик раторна, но звук длился и длился. В центре леса засиял свет, казалось, он ширился. Немыслимый вопль продолжался, выгоняя серебрящийся туман из леса на поле битвы. Там, где он проходил, демон-ветер терял свою силу, а кочевники отступали. Вдруг оказалось, что все они бегут прочь. Сбитый с настроя берсерка, Харн недоуменно провожал их взглядом. Враги катились по среднему лугу, прыгали на нижний, кувыркались по лестницам.

– Ты это видел? – прокричал Харн своему компаньону. – Гляди, как негодяи улепетывают! Гляди! – Не получив ответа, он оглянулся. Кендар стоял, опершись на древко копья, словно слишком устал, чтобы двигаться. – С тобой все в порядке?

– Нет, – ответил тот глухо, поднимая изможденное лицо мерлога. Это была Зола. – Я мертва. Я уже три дня… как мертва.

Крик в чаще замер, и туман на поле боя начал рассеиваться.

В это время вольвер, лорд Даниор и смешавшиеся телохранители достигли деревьев. Они уже давно пробивались сюда, но течение битвы отнесло людей к югу, чуть не закинув на нижний луг. Теперь же все, оставив опять отказавшихся идти в лес лошадей, последовали за Лютым. Здесь туман все еще слабо светился, озаряя путь. Вольвер учуял Урагана, и вскоре они встретили восседающего на Бришни Ардета, который вел в поводу коня Торисена, тоже ища лорда. Запах привел всех к углублению в скале. Вольвер с несчастным видом жался у порога, а Ардет, Даниор и горстка охранников въехали внутрь, оглядываясь при свете тумана, бриллов и факелов.

Один из стражников вскрикнул:

– Меня кто-то укусил! – Он протянул руку в дымку и поднял за волосы ухмыляющуюся отсеченную голову. Она скорчила рожу.

В тумане нашлись и другие тела, по большей части люди об них просто спотыкались, их вынесли из дыры и сложили там, где земля уже очистилась. Некоторые были мертвы, некоторые дергались в медленных конвульсиях, их тела и лица беспрестанно изменялись. Было кристально ясно, кто это такие, как и то, что разум их полностью разрушен. Кенциры подобрали двух мертвых и трех безумных, когда Ардет заметил тусклое свечение Кентиара, которое и привело к Верховному Лорду.

Он лежал неподвижно, так что все подумали, что Торисен мертв. Только вынеся лорда наружу и уложив на землю, при свете факелов кенцирам стало видно, что он еще дышит.

– О мой бог, – выдохнул Даниор. – Но что случилось с его доспехами?

Ардет стер кровь с лица молодого человека:

– Кто знает? Его приключения прошли мимо меня. Жизнь становится так скучна. Ах, он приходит в себя.

Торисен застонал. Его глаза открылись и недоуменно уставились на всех. Потом он слабо спросил:

– Что это было?

– Когти и клыки бога! А разве ты не знаешь?

– Я помню бой, и как меня схватили, и я не мог дышать. Потом кто-то закричал, и я потерял сознание. – Он смущенно оглядел всех. – Кто кричал?

– В этом звуке не было ничего человеческого, – сказал Даниор. – Тори, ты бы видел, как бежали кочевники! Пари держу, у всего авангарда Роя сейчас нет ни одних чистых штанов!

Торисен приподнялся на локте:

– Шум прогнал их?

– Ну, не совсем. Сейчас они снова на Лестницах. Нам бы надо было поднажать, но, видишь ли, мы и сами были ошеломлены. А теперь атака может их заставить вернуться всем скопом. В некотором роде безвыходное положение. Не хочу думать, что произойдет, когда они поймут, что мы захватили их пресловутых Основателей, если, конечно, то, что валяется тут, они и есть.

– Вот! – воскликнул Ардет, резко поднялся и отправился к груде перевратов, живых и мертвых.