Юлия Фирсанова - Начало

— Никогда больше в балаган не пойду, — пылко пообещал вор, утирая липкий пот со лба и прекращая глазеть по сторонам.

— И я! — поддакнул Фаль, будто только и делал, что шлялся по балаганам.

— Теперь я понимаю, почему ты не любишь кукол, — рассудительно заметил воин, припомнив, как я отпиралась от приглашения труппы дядюшки Каро.

— И что, в них часто такое, — Лакс скроил брезгливую гримасу ужаса, — попадается?

— Не знаю, и знать не хочу, если только на экспертизу позовут и заплатить пообещают, — категорично отрезала я. — Но теория гласит: свято место пусто не бывает. Если существует емкость, со временем в нее что-то обязательно должны поместить. Конечно, не обязательно плохое, и в какое время тоже не ясно, но….

— Понятно, — задумчиво почесал щеку Кейр, чуть придерживая коня, пока людской поток, сноровисто сортируемый стражниками, вливался в город, и предложил: — Поехали сразу в трактир. Далеко нам от городских ворот двигаться, Лакс?

— Нет, "Резвые рыбы" сразу за площадью Брызг, это минут семьи езды, — отозвался вор, с облегчением включаясь в бытовой разговор. По-моему, он был бы рад заняться чем угодно, только чтобы побыстрее забыть куклу с ее жуткими предсказаниями. Иногда страх не достаточно убить физически, гораздо труднее прикончить его в душе. А я хоть и не хотела идти на рынок перед воротами, но была уверена, что чуток отдохну и пойду обязательно, непременно обойду все балаганы, даже если придется заплатить за вход на каждое кукольное представление. Не люблю оставлять за спиной неприятности.

В Мидан нас впустили совершенно бесплатно, по одной медяшке на брата нельзя считать деньгами, как только мы поклялись, что никакого товара на руках не имеем и торговать не собираемся. Таможенный досмотр содержимого сумок стража проводить, разумеется, не стала. Может, вообще было не положено, может, не захотели связываться с магевой.

Кроме меня и Фаля, все остальные прежде бывали в Мидане, только в отличие от вора, Кейр удобствами дорогих гостиниц не пользовался, поэтому дорогу к трактиру показывал Лакс.

По большей части основательные каменные дома под красными, коричневыми, охряными черепичными крышами, если деревянные пристройки, то с резьбой и украшениями, брусчатка под ногами, все говорило о том, что город живет очень неплохо, если не сказать зажиточно.

А уж когда я увидела фонтан на маленькой площади, то и вовсе утвердилась в своем мнении. Площадь Брызг была так названа именно потому, что в воздухе стояла легкая завеса водяной пыли. Поднявшиеся на мощных хвостах огромные, кажется, серого с голубоватыми прожилками мрамора или иного похожего камня, удивительно точно передающего фактуру чешуи, рыбины извергали из своих ртов потоки воды в круглый фонтан с высоким бортиком. В фонтане купалась и играла в салки окрестная ребятня, ничуть не смущаясь того, что мокра, как натуральные рыбы.

Кстати, если вода льется из рыб, это выглядит почти естественно, никогда не могла понять пристрастия архитекторов к животному миру. Если поток струится из разверстой пасти зверя, то это смотрится по меньшей мере странно и вовсе не эстетично. Кажется, будто бедное создание просто-напросто блюет. Но рыбки, рыбки были вполне симпатичны. Хоть перемещающийся по площади люд старался двигаться как можно дальше от фонтана, избегая вездесущей воды.

— Вау!!! Я хочу такую же! — восхищенно воскликнула я.

— Эй, Оса, зачем тебе каменная рыба? — опешил Лакс.

— Да нет, я хочу такую же рубашку, — хмыкнула я, нетерпеливо ткнув пальцем в направлении всадника, перемещавшегося по периметру площади у самых домов. — Поехали, спросим, где он такую купил!

Мужчины красноречиво переглянулись за моей спиной — на магеву наступила очередная блажь — и пожали плечами. Может, хотели что-то возразить, но не успели, я чуть сжала коленями бока Дэлькора и погнала напрямки через площадь. В конце концов, из фонтана лилась обыкновенная, даже не радиоактивная и не канализационная, вода. Чуток намокнуть в такую жару во имя утоления собственного любопытства я вовсе не считала зазорным. Мелкие капельки брызг оседали бриллиантинами на шкуре и гриве коня, украшали сбрую и мои эльфийские штаны из тончайшей кожи. После пыльной дороги на Мидан это было даже приятно. Позади я слышала цокот копыт, Лакс и Кейр пустились вдогонку.

— Эй, господин! — окликнула я человека, почти достигшего улицы, отходящей от площади ровной прямой. Неужто тут проектировкой города кто-то занимался на трезвую голову?

— Почтенная магева? — всадник обернулся.

Он оказался очень молоденьким юношей с такими тонкими чертами лица, будто его не родила женщина, а нарисовали акварелью на миниатюрной пластине слоновой кости. Легка водяная взвесь в воздухе лишь добавляла какой-то призрачности и ангелоподобности в облик светлокожего, золотоволосого хрупкого вьюноши с тонкими светло-каштановыми усиками над пухлой верхней губой. Аккуратно вырезанные крылья тонкого носа чуть дрогнули, когда удивленно расширились зрачки бледно-голубых глаз, окруженных длинными стрелами коричневых ресниц. Между прочим, большая редкость для блондина, будь такое в моем мире, решила бы, что без краски "Гарньер" дело не обошлось.

Впрочем, на внешность всадника я обратила внимание лишь мельком, куда больше меня, я упомянула об этом выше, заинтересовала его приталенная белая рубашка с шикарным отложным воротником и широкими рукавами, перехваченными манжетами, отделанными тончайшим кружевом. Даже у Лорда не было таких красивых туалетов. А эта рубашка… Ну она была той самой мечтой, какую я долго и, разумеется, абсолютно безуспешно искала по всем базарам и магазинам в пару к своим расшитым стразами черным кожаным брюкам.

— Один вопрос! — я мило улыбнулась, загораживая Дэлькором въезд на улицу. — Скажите, где вы покупали эту роскошную рубашку?

— А почему почтенную магеву интересует столь личный вопрос? — юный всадник удивился так, что заморгал. Длинные, загнутые так, будто их завивали, ресницы заметались опахалами из сераля.

— Очень красиво выглядит, хочу купить вещь такого же фасона! — честно призналась я в своей "постыдной" мечте.

— Для кого-то из ваших спутников!? — на акварельном лице столь аристократического происхождения, что явственно прослеживалось не меньше трех десятков поколений неестественного отбора, забрезжила искра понимания.

— Вообще-то для себя, мои спутники уже вполне взрослые мальчики, они одеваются так, как заблагорассудится, я не настолько деспотична, чтобы диктовать им стиль одежды, — опять совершенно искренне ответила я.