Лис Арден - Алмаз темной крови. Книга 1

— Знаешь, цветочек, что-то в тебе появилось новое. Ты и раньше танцевала блистательно, может, даже чересчур… блеск глаза резал. А теперь… мягкость какая-то неуловимая, и жест стал плавнее.

— Ну вот, — расстроилась Амариллис, — я превратилась в размазню.

— Да что ты! Я же говорю — вся выучка при тебе осталась, и твой знаменитый четкий рисунок никуда не делся. Подожди, подумаю, как объяснить. Так. Раньше был жест, движение, поворот… и все. Все равно, что сказать ясно и звонко: «Да!». Теперь — тот же шаг, взмах, изгиб… а за ним — шлейф согретого твоим поющим телом воздуха, и дрожащие, мерцающие тени твоих движений… то же «да», но сказанное легким шепотом… на ухо. Да ну тебя! я не поэт, чтобы называть словами то, что я могу станцевать. Спроси лучше своего эльфа, он лучше скажет.

— Эльф, который, к слову сказать, не может быть ничьим, вчера уехал.

— Куда? — заметно удивилась Муна.

— В Краглу. На коронацию. Зачем-то ему надо быть там раньше остальных эльфов…

— А ты?.. — осторожно поинтересовалась танцовщица, стирая пот со лба мокрым полотенцем.

— Я?.. я тоже туда еду. Ну, начали? — и она выпустила из ладони кристалл.

Венона потихоньку выгядывала из-за тяжелого занавеса, отделявшего сцену от пиршественного зала, рассматривала сидящую по ту сторону рампы публику и делилась сведениями с Амариллис и Криоллой.

— Ну и король, чудо неизреченное!.. ему бы в кузне молотом махать, ой!.. скипетр погнул. Эльфы… смотрите-ка, этот, из свиты Воды явился; и лорд Хэлдар. Амариллис, я ведь тебе говорила!.. может, изменим танец? ну, как знаешь. Народу… больше, чем на площади, экая громадина этот дворец. А это кто? О-о-о… — и Венона отпрянула от занавеса.

— Что такое? — подошел к ней Лиусс.

— Сам посмотри. Похоже, Амариллис сегодня отдыхает.

— А-а. Ты права. Ами, беги в наши комнаты, запрись покрепче, как смогу, пришлю к тебе Орсона.

— Да что такое? — уже возмущенно спросила девушка, которую подталкивали к выходу.

— Твой бывший супруг явился, будь он неладен.

— Ну и что?! Я о нем уже вчера знала. Пусть себе сидит. Мне он не мешает.

— А ты ему? — покачал головой Лиусс.

— Чем? Я — Амариллис, танцовщица Лимпэнг-Танга, и я не имею ничего общего с его безвестной любовницей, утонувшей в Поганом болоте.

— А в глаза ему посмотришь? — серьезно спросила Венона.

— Посмотрю. Я его в болоте не топила.

— Но… здесь лорд Лотломиэль, — не сдавался Лиусс, — вряд ли он одобрит такое легкомыслие. Подумай сама, это ему не понравится…

— А мне-то что!… - передернув плечами, возразила Амариллис и отправилась одеваться в новый наряд, только утром доставленный от портнихи.

Он сидел и смотрел, как актеры являют миру блеск своих дарований; вспоминал, как нашел их в Маноре и как хватило нескольких его слов, чтобы они, все оставив, бросились на помощь к Амариллис. Шелестит тяжелый занавес, густеет воздух, оплывают свечи… Вот снова Лиусс поколдовал, и сцена превратилась в подобие костра, воздух над полом дрожал, вился алыми сполохами. И прямо в сердце этого огненного цветка появилась тонкая, черная фигурка, застывшая в странной, изломанной позе. Но вот ожили ее руки, взметнулись, как потревоженные птицы, подхватили тяжелый, обшитый драгоценными кружевами подол, опять уронили его… Краем глаза Хэлдар видел, как нервно Геран облизывает пересохшие губы; по щеке его царапнула чья-то тоска, вырвавшаяся из подсердечного плена, метнувшаяся летучей мышью под потолок… эльф чуть повернул голову — там, вжавшись спиной в кресло, сидел Риго Мираваль.

Риго отправился на коронацию с поздравлениями от имени Эригона, с которым северные земли связывали давние торговые отношения. Он был рад возможности уехать подальше от дома, где ему уж слишком много приходилось притворяться. В Крагле ему отвели вполне достойные посла апартаменты, грамоты с торжественными поздравлениями он вручил принцу Огме лично, половину подарков — ему же, а другую половину передал со всевозможными церемониями на половину невесты, видеть которую до дня свадьбы никому не дозволялось. Судя по тому, что вечером того же дня ему прислали приглашение посетить будущую королеву после торжеств, подарки понравились…

Сидя за пиршественным столом, Риго с тоской ожидал того момента, когда на сцену выйдет новая танцовщица Лимпэнг-Танга. Но когда она появилась… Риго решил, что это наваждение, еще одна из иллюзий Лиусса. Он смотрел и не понимал, не знал, что и думать. Это была она — его Амариллис, легконогая плясунья, милость и наказание. «Она погибла…» — говорил он себе. «Она жива» — говорили ему глаза, неотрывно следящие за сценой. Сердце было готово выпрыгнуть у него из груди, он мучительно кусал губы, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Возможно ли, что Амариллис смогла спастись из тенет Поганого болота — совсем одна, обессиленная и измученная? Или он видел призрак, явившийся, чтобы мучить его? Риго даже не допускал мысли, что на сцене была какая-то другая танцовщица, ибо слишком хорошо помнил он этот танец и ту, что подарила его.

…Она танцевала в огне, не сгорая, ибо сама была огнем. Хэлдар видел, как тело Амариллис превращается в один из красно-золотых лепестков, свиваясь и кружась. Шаг, еще шаг… поворот, и выгибается спина как у рассерженной кошки, и руки приказывают и отстраняют. Ближе, ближе… как горячо… черно-алый водоворот взвихряется вокруг ее ног, то обнажая их, то ревниво пряча. И музыка… смеется и рыдает, обещает и отвергает… переливы гитарных струн, задевающие сердце, оплетают руки Амариллис, как цветочные гирлянды и вспыхивают, и осыпаются золотыми искрами. Пощади, королева… возьми все, все, то хочешь — сердце, душу, саму жизнь… А она улыбается, бросая ему такой взгляд, что он невольно опускает веки, боясь обжечься, и кончики ресниц его золотятся, опаленные. И уходит, уходит в самое сердце огня, замирает на миг, обернувшись к зрителям — и волей Лиусса гаснет иллюзорное пламя, и сцена погружается в кромешный мрак. По залу прокатывается согласный изнемогающий вздох, за которым следует взрыв восторга… вновь вспыхивают все светильники, на сцену летят живые цветы, немыслимая редкость для зимней Краглы, звенят, подпрыгивая и вертясь, золотые монеты, падают несколько кожаных кисетов, брошенных руками гномов, и сам новоиспеченный король встает и провозглашает хвалу дивной танцовщице и пьет за ее счастье. Хэлдар, лорд Лотломиэль, тихо улыбается, прикрыв глаза ладонью; Геран что-то говорит ему, но он не слышит.

Не дождавшись конца представления, Риго Мираваль выбрался из пиршественной залы размером с хорошую площадь. Он торопливо миновал ряды пышно накрытых столов, едва отвечая на приветствия знакомых и незнакомых людей, вышел в прохладный коридор и попытался успокоиться. Сердце все еще колотилось как сумасшедшее, отдавясь гулом в висках. Риго должен был во что бы то ни стало отыскать детей Лимпэнг-Танга, сегодня же, несмотря на всю коронационную суматоху.