Уэн Спенсер - Эльфдом

Принц не знал Томми Чанга, если считал, что у полу-они нет сама, но ей некогда спорить по этому поводу. - «Мои Обязанные мертвы или ранены, а мой кузен пропал».

«Я понимаю». - Пламя вздохнул, а потом, к ее вящему удивлению, стал перед ней на одно колено. Она остро осознала, насколько же высок принц. Теперь они были лицом к лицу. Стоящие вокруг них Виверны и ее Рука тихо отодвинулись, создавая иллюзию уединенности. - «Возлюбленная Тинкер, прошу, подумай о положении Ветроволка во всем этом».

Тут явно чувствовался подвох. - «Он... он хочет защитить моего кузена так же сильно, как и я».

«Да, это так. Ради вас он готов даже спрыгнуть со скалы и разбиться насмерть. Поэтому я и прошу сначала подумать о его безопасности».

Тут все равно есть подвох. - «Ты имеешь в виду, что я должна выбрать между Ветроволком и моим кузеном?»

«Ты невероятно человечна, я не виню Ветроволка за то, что он так и не разглядел в тебе кровь Клана Камня. Никто в здравом уме не причислил бы тебя к этому клану, но война не способствует здравомыслию. Я очень люблю своего кузена. Он пришел ко двору, когда ему было только пятьдесят, мудрый для своих лет и скромный, несмотря на свои немалые способности». - Настоящее Пламя отмерил рост, всего на волосок выше Тинкер. Ей стало неловко оттого, что прошло много сотен лет с тех пор, как Ветроволк был достаточно молод и невысок, чтобы смотреть ей прямо в глаза. - «Несмотря на мою любовь, я мало что могу сделать, чтобы защитить его, не нарушив наш с трудом завоеванный мир».

«Войны Кланов — свежие раны для большинства наших собратьев. Мы потеряли отцов и матерей, братьев и сестер, возлюбленных и детей. Мы никогда не закончим войну, а Они ищут любой повод для новой атаки».

Неделю назад она бы отмахнулась от этого, но Тинкер видела, насколько Клан Ветра ненавидел детей Масленки только потому, что они из Клана Камня. - «Ты хочешь, чтобы я позволила им забрать моего кузена?»

«Волк выбрал тебя своей доми, а ты его своим домоу, Клан Камня ничего не могут с этим поделать. Твой кузен — другое дело. Горн очень многое потерял, и его горе известно всем, никто не откажет ему в праве забрать осиротевшего правнука. Если ты помешаешь Горну, все обернутся против тебя и, соответственно, Ветроволка».

«Как я могу позволить им делать все, что угодно, с моим кузеном?»

«Утверждать, что Горн хочет вреда своему правнуку — это наговор, Клан Камня назовет это подлой клеветой. В отличие от Ветроволка, ты находишься под защитой королевы. Если ты продолжишь утверждать, что Горн сотрудничает с Они без веских доказательств этому, Волку придется взять на себя всю ответственность за последствия».

«Это неправильно». - Тинкер едва сдержалась, чтобы не ударить его. Она не надела сегодня ботинки со стальными носками, и вряд ли стоит пинать принца, когда он стоит перед ней на коленях. Она зыркнула на Красного Ножа за спиной принца. - «Мой кузен не покинул бы анклав без защиты. Стальной Молот намеренно отослал подальше Царапину от Шипа, чтобы она не могла противостоять похищению моего кузена. Если бы не Синее Небо, дети бы опять исчезли. Трое уже погибли от рук Они. Мой Обязанный, наблюдавший за кузеном, мертв. Клан Камня не имеет права на помилование только потому, что я не могу предоставить в доказательство окровавленный нож».

«Политика — это битва умов, а не мечей», - ответил Красный Нож. - «Ты хорошо вооружена. Пользуйся правилами».

«Ты действительно смиришься с этим ответом?» - спросил Рики.

Тинкер сосредоточенно смотрела себе под ноги, ей не хотелось сорваться на него. Она злилась не на него. - «Да. Пока что. Я не начну войну с Кланом Камня».

Когда они в первый раз вернулись из Аум Ренау, она была не уверена, что любит Ветроволка. Теперь, к своему ужасу, Тинкер знала наверняка, что безумно влюблена в Ветроволка. Иначе бы она, не моргнув глазом, пожертвовала им ради Масленки.

«Я разберусь с ними после того, как позабочусь о высокородных», - прорычала она. - «Но если они ранят Масленку...»

Ее магическое чутье обожгла энергия. Где-то на юге пылающим заревом вспыхнуло заклинание.

Она застонала.

«Доми?» - спросил Пони.

«Слишком поздно. Они изменили его». - Она повернулась к Рики. - «Найди Масленку. Убедись, что с ним все в порядке, но не ввязывайся в бой с домана Клана Камня. Я только хочу убедиться, что с ним все в порядке».

«Да, доми». - Он кивнул и взмыл в воздух. Секундой позже поднялся ураган черных крыльев и небеса заполонили тэнгу.

Битва умов.

Тинкер бродила по пустым коридорам Пресвятого Сердца, ища подсказки.

Битва умов.

Дедушка Тинкер научил ее играть в шахматы, когда она перестала пытаться есть фигуры, где-то годам к двум. В пять лет она уже свободно обыгрывала его, но ей никогда не нравилась эта игра. Конечно захватывающе вычислять пределы возможностей своих фигур, но здесь не учитывалась человечность их названий. Рыцарь должен быть лучше всех в бою. Епископ — творить чудеса и воскрешать мертвых. Башня — изобретать несокрушимую защиту. Одна пешка должна быть трусом, а другая - шпионом соперника. Тинкер не помнила, откуда у нее возникла эта идея, но она подозревала Тулу, так как партии в шахматы с полу-эльфийкой зачастую заканчивались совращением белой королевы черным рыцарем, или убийством черного короля его же епископом, посчитавшим правителя еретиком.

У шахмат есть своя особенность — в них сложно играть, когда ты не можешь предугадать следующий ход противника. Распознав схему атаки, можно с легкостью обойти соперника.

Что и сделали с ними Они.

Каждый раз Они были на шаг впереди эльфов.

«Черт», - выдохнула Тинкер — шахматы, Тулу и события последних дней слились в единое целое.

Сражайся со своей тенью, сказал ей Провидение.

Тень была прямо здесь, у нее под ногами, следила за каждым ее шагом.

«Черт!» - Тинкер зажала ладонью рот. Если она правильно поняла, они могли услышать любое ее слово.

«Ты в порядке?» - спросила Яростная Песня.

Не отрывая руку от рта, Тинкер кивнула, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

Как ей победить того, кто знает о каждом ее шаге?

ГЛАВА 39: СОЗДАВАЯ МИР

Драгоценная Слеза точно была наркотиком, Томми подсел на нее. Он пытался завязать, идти вперед, держа Спота в руках, чтобы занять руки. Но как и любой другой хороший наркотик, она глубоко запустила в него когти, заставляя совершать глупые поступки. Он закрылся гневом как щитом от всех этих порывов. Да, он заботится о Драгоценной Слезе против своего желания и вопреки здравому смыслу, но она не любит его. Они живописали ей все ужасы клеток для разведения. Томми служил удобным инструментом, способом оттянуть неизбежное, если Они вновь поймают ее.