Ольга Погодина - Небесное испытание

Илуге и сам не понял, как он поднялся к нему. Он просто потянулся – всем телом, всем существом. Воздух вокруг него закрутился в воронку, и, будто плотный восходящий поток, втянул его наверх.

Наверху все было белым и голубым. Илуге стоял по колено в облачно-белом тумане, купаясь в солнечном свете. Радость – безграничная, слепящая радость охватила его. Он прошел подземелья Эрлика! Он получил все три волоса!

Словно в ответ, они сами соскользнули с его руки, свиваясь в тонкую черно-красно-белую нить. Илуге поудобнее перехватил это подобие уздечки и зашагал вперед.

Он нашел их по слуху: ржание небесных жеребцов, вольно мчащихся ему навстречу. Они неслись прямо на него – табун белоснежных, грациозных, полных силы коней. Раздувая мягкие розовые ноздри, грозно размахивая копытами, они вихрем проскочили мимо. Илуге умел обращаться с лошадьми, умел взлететь на неоседланного жеребца на полном скаку, но эти кони мчались мимо со скоростью, далеко превосходящей обычную.

И тут один из них затормозил, оставив своих сородичей. Повернулся, прянул ушами, будто к чему-то прислушиваясь. Повернул голову…

– Арго-ол! – закричал Илуге, бросаясь к нему и размахивая руками. Белая масть у него или черная, это был Аргол, он не сомневался в этом, как и в том, что все это происходит на самом деле. Это был его Аргол – живой и невредимый, настоящий!

Конь обернулся на звук и неторопливо потрусил к Илуге, изящно изогнув шею. Илуге бросился было к нему, чтобы обнять его, но вспомнил слова Эмет и на всякий случай спрятал за спину левую руку, прижался к теплой морде правой.

– Пойдем со мной, мальчик! – уговаривал он коня, остро ощущая, как, должно быть, хорошо и вольготно Арголу здесь, на Полях Аргуна. – Пойдем домой! Я больше никогда не покину тебя, обещаю!

Конь ткнулся ему в плечо, переступил передними ногами: садись, мол. Илуге одним махом взлетел ему на спину и они прыгнули, проваливаясь сквозь облака к стремительно приближавшейся земле…

…Илуге открыл глаза. Встал, покачнулся. Ему показалось, что он находится в шаманской юрте совершенно один. Все вокруг заливал белый слепящий свет.

«Аргол», – подумал Илуге и медленно двинулся туда, где, как ему помнилось, находился выход.

Щуря слезящиеся от яркого света глаза, он глядел на долину, на круг людей, которые что-то кричали, подбрасывая в воздух шапки. Рядом с юртой, косясь на них фиолетовым глазом, стоял его Аргол – белоснежную гриву лениво шевелил легкий ветерок, розовые ноздри выдыхали в воздух облачка пара.

– Аргол, – счастливо сказал Илуге, протянул к коню правую руку и прижался к нему. Ему все еще не верилось, что все это – не странный, удивительный, прекрасный сон.

– Илуге-е-е! – Из толпы вырвалась Нарьяна – легкая, гибкая, с сияющими глазами. Подбежала, улыбнулась сквозь слезы: – Я верила в тебя. Верила! Как ты? – и прижалась к его плечу.

Левому. Запоздало развернувшись, отпустив коня, он успел только подхватить ее. За спиной, или ему показалось, раздался хрустальный смешок. А на лице Нарьяны распускалась, остывая, пронзительная нечеловеческая улыбка, широко раскрытые глаза смотрели в безоблачное небо, голова запрокинулась…

Илуге упал на колени рядом с девушкой, что-то неверяще бормоча. По щекам потекли обжигающие слезы.

Воины, увидев, что происходит что-то неладное, притихли, пока не воцарилась полная тишина. И в этой тишине они услышали, как Илуге, захлебываясь слезами, кричит:

– Будь ты проклята!

Десять шаманов сидели в первом круге, ближе к огню. Одиннадцать вождей – во втором. Заарин Боо стоял в центре, лицо его было мрачным, как и лица остальных. После долгого молчания шаман неохотно заговорил:

– Тэнгэрин Утха закончено. Четверо испытуемых прошли под небом Эрлика и вернулись ни с чем. Еще двое заблудились в тумане, что окутывает Реку Слез, и я не знаю, сможем ли мы их отыскать. Трое вернулись с одним черным волосом, не будучи в состоянии пройти дальше. Еще двое умерли, приняв поцелуй Исмет Тишайшей. И только один из них выполнил все до конца. Небо избрало его.

– Кто даст мне гарантии, что, когда я отдам под его начало своих воинов охранять перевалы, на нас не нападут с тыла? – спросил вождь баяутов, Зелиху. – Избранник Неба – одно, а безопасность племени – другое. И потом, он из ургашей.

– Да, из ургашей, – поддержал баяута Сагаат. – А ургаши все колдуны. Он мог воспользоваться своим колдовством, чтобы выполнить Утха. Все видели, как он убил девку своим прикосновением! Это несправедливо!

– Никто не может воспользоваться колдовством, чтобы выполнить Утха, – сурово сказал Заарин Боо.

– Он слишком молод, – выкрикнул со своего места вождь ойратов – Кто поручится за него? Кто пойдет за ним?

Снова молчание – долгое, беспощадное, густое.

– Я, – наконец сказал Чиркен.

– Он отказался от ханства в твою пользу, – недоверчиво пожал плечами вождь ичелугов Кавдо. – Ты пытаешься отдать долг. Благородно, но неубедительно.

– Нет. – Чиркен тяжело, совсем по-дедовски, глянул исподлобья. – Я – хан. В первую очередь я думаю о том, что мое решение принесет племени.

– Кто еще согласен отдать своих воинов ургашу? – спросил Саагат.

– Я, – сказал Эрулен. На этом совете он присутствовал вместо своего брата, который неожиданно и некстати в эту зиму заболел.

– Готов подчиниться вашему бывшему рабу? – изумился ойрат.

– Орхой Великий избрал его, – коротко сказал Эрулен. – Сейчас Небо подтвердило этот выбор.

Поднялся Кухулен.

– Мое благословение с мальчиком. Он чист и силен. Я велю охоритам идти за ним. Духи павших требуют отмщения.

Удивленный гул прошел по рядам собравшихся.

– Мудрость Кухулена – моя мудрость, – размеренно прогудел вождь кхонгов Мэргэн, один из старейших вождей. – Я доверяю ему и словам моего Заарин Боо. Да будет исполнена воля Неба. Кхонги пойдут за ним.

– А мне понравилась та ургашка, что искала его, – сверкнул своей жутенькой улыбкой вождь уваров Цахо. – Мне понравилось, что мальчик прошел в Ургах, где целая армия потерпела поражение, и спас свою мать. Никаких колдунов не испугался. Может, он и колдун, но, сдается мне, хорошо иметь такого колдуна на своей стороне. Увары пойдут за ним.

– Да, дело, достойное угэрчи, – кивнул и вождь койцагов. – Хоть он и по рождению ургаш, а сердце у него степной закалки.

– Ну, если я к нему присоединюсь, – медленно проговорил вождь баутов Зелиху, – то могу ли надеяться, что мое племя пребудет под защитой небесного избранника?

– Об этом мы говорили в первую очередь, – проронил Заарин Боо.

– Тогда – да! – решительно кивнул Зелиху.

– Большинство вождей высказались. – Заарин Боо задумчиво поглаживал набалдашник своего посоха. – Остальные могут подумать до первых дней весны.