Наталия Яковенко - Обречённые

Яркая полоса заката окрасила синие просторы. Ветер стих. Лёгкое дуновение ласково теребило листья деревьев. Земля ещё плохо прогрелась после зимы, поэтому по-прежнему оставалась холодной и влажной. В воздухе стоял запах молодых побегов, дурман распустившихся цветов, аромат сочной травы. Я сидел на скамейке. Ненадолго рядом с собой увидел образ Эдди. В голове один за другим всплывали диалоги, которые происходили между нами на этом месте. Он был замечательным преданным другом. Только даже он не может мне помочь сейчас, будучи за тысячи километров отсюда. Я наблюдал, как гаснет экран мобильного телефона. Джейн звонила мне уже ни один раз. Что это было? Она волновалась? Или пыталась удовлетворить своё любопытство, которое больше вызывало страх, нежели положительные эмоции. Я был не готов разговаривать с ней сейчас.

Посидев на улице, я спустился в подвал. Присел напротив клетки. Внутри лежал Уолтер Грейсон. Вдруг я услышал стон. Он начал приходить в себя. Я не шевелился, наблюдая за ним. Прошло около минуты, пока он окончательно не открыл глаза и не осознал своё положение.

— Что я, чёрт возьми, здесь делаю?! — закричал он, когда увидел меня через прочные стальные прутья. Я ничего не ответил. Прошёл в сторону полок, достал оттуда бутылку воды и немного еды, которая там оставалась. — Ты что делаешь?! Ты хоть понимаешь, что меня начнут искать?! Тебя посадят! Ты сгниёшь в тюремной камере! — не успокаивался Уолтер Грейсон. Он был настолько взбешен, что с его грязного рта стекала слюна как у дикого животного. Я положил припасы возле клетки. После спокойно присел напротив него. — Ты мерзкое животное, — прошипел он сквозь зубы, не сводя с меня глаз. — Да, кто ты такой? — его взгляд упал в сторону моего плеча. — Я же убил тебя! Убил! Я это видел! Пуля попала в твоё мерзкое сердце! Как? Как ты ещё ходишь?! — прокричал он на весь подвал. Я продолжал молчать. Мне было забавно наблюдать, как он извивается в клетке словно змея. Ничего не доставляло столько удовольствия, как наслаждаться муками того, кто долгое время раздражал тебя. — Что тебе от меня надо?! — спросил он. На моём лице возникла ирония. Я усмехнулся на его глупый вопрос.

— Я по-хорошему просил уйти и не мешаться, — тихо сказал я. — Просил?

— Гори в аду! — прокричал он в ответ вместо извинений.

— Вот так всегда, — я продолжал разговаривать монотонным голосом. — Люди становятся слепыми, глухими, когда возвышают сами себя над всеми остальными. Надо помнить, пьедестал шаткий. Нельзя играть роль Бога, а потом исчезнуть и не заплатить. Ты ведь знаешь, что это плохо? — с издёвкой поинтересовался я.

— Будь проклят! Мерзкое чудовище! Ты не человек! Ты тварь! — Грейсон продолжал повышать голос, крича до надрыва в голосе. — Кто-нибудь, помогите! Помогите мне! — молил он о помощи.

— Никто не услышит тебя. — Я подошёл к двери. — Мы за многие километры от цивилизации. Забудь, что тебя кто-то будет вытаскивать.

— Я убью тебя! Убью! Убью! — Я поднялся наверх. Было слышно, как Грейсон в порыве злости начал со всей силы стучать по клетке, пытаясь сделать ничтожные попытки открыть замок.

Немного подумав, я успокоился, принимая ситуацию как неизбежность. Это случилось, а значит, у меня не было возможности что-нибудь исправить. Джейн теперь всегда будет воспринимать меня как существо, которое пугает своим сверхъестественными способностями. Я умер. Умер на её глазах. Как после этого должен был вновь стоять перед ней? Не было сил принять укор от неё. Не хотелось слышать и видеть того, как она ненавидит и боится меня. Уйти. Молча. Спокойно. Без истерик. Без сожаления. Раствориться. Остаться посторонним наблюдателем. Просто свыкнуться с мыслью, что я не достоин, иметь своё личное счастье. Только мне очень хотелось помочь Нику. Его желанием было избавиться от Уолтера Грейсона. Именно поэтому он пришёл к нему в дом. Запутавшись в собственных мыслях, его легко было поймать в ловушку, которую намеривался устроить ему Грейсон. Нужно было просто убить Ника, а после обвинить в нападение. Чем я мог ещё быть полезен, кроме того, как помочь брату любимой девушки? Предоставить возможность насладиться местью.

Ближе к ночи я незаметно пробрался в больницу. Поднялся в палату, куда положили Ника. Стоя у его кровати, долго наблюдал за ним. Вдруг он приоткрыл глаза. Я не стал исчезать, а продолжал стоять в ожидании, когда он заговорит.

— Ты здесь, — ели-ели произнёс он.

— Да.

— Джейн мне рассказала о том, что ты спас меня и её. Спасибо. — Возникла небольшая пауза. Ник сморщился от боли. Ему трудно было говорить. С каждым новым словом он испытывал боль. — Ты знаешь, где Уолтер Грейсон? — спросил он, поднимая на меня свои глаза.

— Да.

— Он жив? — с надеждой в голосе поинтересовался он.

— Да.

— Я ничего не сказал в полиции, — сказал он. — Джейн тоже. — В груди вновь всё воспылало. Я был удивлён тому, что правильная по своим убеждениям девочка скрыла правду от полиции. Неужели я и впрямь был не безразличен ей? — Прошу, — тихим голосом попросил он. — Прошу.

— Что? — я нагнулся к нему ближе.

— Убей его, — озлобленным тоном ответил Ник.

— Ты, правда, этого хочешь? — уточнил я.

— Больше всего на свете, — не стал лицемерить он. И тогда я понял, что Ник такой же как я, только человек. У нас больше общего, чем у кого бы то ни было. — Я хочу, что бы он страдал. Сильно, — после каждого слова Ник делал паузу. Ему было больно. Глубокая рана в животе не позволяла лишних движений. — Долго. Мучительно. Чтобы он мечтал, надеясь, чтобы каждая последующая секунда жизни стала для него последней.

— Когда поправишься, то сам это сделаешь. — Он прикрыл глаза и замолчал. Я ещё долго стоял рядом с ним. Мне были не понятны чувства Джейн, которые так сильно противоречили моим. Неужели она не жаждала мести за разрушенную жизнь своей семьи? За унижение отца? За разбитую судьбу брата? Я знал точно одно, что если она не поймёт этого и не примет, то мы никогда не сможем быть вместе.

Безмолвные стихи потерянной души. Несказанные строки из несуществующей песни разума. Нереальная мечта ушедшей когда-то давно мысли. Область невидимого сознания внутри, оголённая для новых поражений. Словно на скрипке играет одну и ту же жалостливую мелодию измученное сердце. Не кривить душой, не пытаться уйти от своей совести, не искать пути отступления. Искупление грешной души однажды принесёт желаемые плоды. Но пока что нужно найти в себе силы не искать теорию вероятности в своих неосознанных чувствах. Что я творю со своей жизнью? Это не самый главный вопрос. Ответ, который может прояснить сам себе каждый. Но вот что я делаю с жизнями других? Это то, что не способно оправдаться лишь чистыми помыслами. Ведь каждый раз, произнося вслух свои мысли, мы бесповоротно меняем суть. Истину. Мнение. Осознание. Чувства. Переживания. Эмоции своего собеседника. Необдуманные слова, брошенные в диалоге, могут стать трагедией в жизни тех, кто нам просто безразличен.