Сергей Раткевич - Лекарство от смерти

— Боллари! — Ты пытаешься увидеть его как руну, но она уже расплывается и тает…

— Не надо, Крэллин… — собрав последние силы, шепчет он. — Ты ведь не сможешь вернуть меня — того, который сейчас умирает… а возвращать того, который все это время жил, просто не нужно, понимаешь?

— А вдруг смогу? — откликаешься ты. — Меня именно так и вернули…

— Это потому, что ты всегда был собой… — одними губами шепчет умирающий. — А я… не делай этого, Крэллин! Разреши мне остаться собой… я не хочу опять превращаться в того мерзавца…

Он умирает… умирает… его руна расплывается и гаснет. Ты еще успеваешь заметить, что она выглядит… правильно. Во всяком случае, ты надеешься, что это так. Потому что больше тут надеяться не на что.

— Это был твой друг? — Рука Владыки Зари опускается на твое плечо, и ты понимаешь, что не в силах удержаться от слез. А потом понимаешь и то, что никто не просит тебя удерживаться. Ты рыдаешь, уткнувшись в государя, во Владыку Зари, на которого и посмотреть-то не отваживался, рыдаешь безудержно и горько, а он молча ждет, пока ты хоть немного успокоишься.

— Был, — чуть успокоившись, говоришь ты. — Когда-то очень давно… в прошлой жизни…

Владыка Зари обнимает тебя за плечи и вздыхает.

— Жизнь так коротка. Любая жизнь, малыш, даже моя…

Вы оба смотрите на тело того, кто…

— А где Великий магистр? — спрашиваете вы одновременно.

— Если он заварил эту кашу, ему придется ее расхлебать, многообещающим тоном объявляет Владыка Зари. — И после того, что я услышал… вряд ли ему понравится это блюдо.

Дверь распахивается с грохотом. На пороге — Великий магистр в съехавшей набок мантии.

— Государь! Вы живы… какое… счастье…

И ты сразу вспоминаешь того младшего магистра, который стоял у входа. Нет, на Великом магистре совсем другое одеяние, да и странно было бы, если бы великий маг не сумел его сменить за это время, да и лицо у него другое — неужто он способен менять лица так же, как одежду? — вот только взгляд… Его сменить потрудней, чем одежду или даже лицо, и цвет глаз тут ничего не меняет. Ты слишком долго боялся этого человека, чтобы вовсе не запомнить его взгляда.

«Если б я только раньше догадался! И ведь мне показалось странным то, как он смотрит! И Боллари смотрел странно. Если б я только обратил на это внимание! Если б подумал как следует! Быть может, Боллари был бы сейчас жив, а Великий магистр…»

— Какое счастье… — вновь повторяет Великий магистр, преданными глазами глядя на Владыку Зари.

— Счастье? — невыразительным тоном переспрашивает Владыка Зари.

— Только не говорите, что вы поверили в мою причастность к… этому… — Великий магистр указывает на мертвое тело Боллари. — Этот мерзавец… я так и не понял, что он подмешал мне в питье, но когда я очнулся и услышал от кого-то из своих магов: «Как, разве вы не отправились во дворец?» — я чуть не рехнулся от ужаса! «Врешь, сволочь! Врешь!»

— Он что-то подмешал тебе? И ты не почувствовал? — Голос Владыки Зари медленно наливается гневом.

— Он очень талантливый алхимик… был, — отвечает Великий магистр. — Государь, если вы мне не верите, лучше казните меня сразу. К чему мне такая жизнь?

— Надо бы казнить… — тяжело роняет Владыка Зари. — Ты приготовил лекарство?

«Он все еще надеется? Несчастный… неужто он не понимает, что Великий магистр способен приготовить свое «лекарство» еще не раз? И вновь подать его чужими руками!»

— Дайте мне еще один день, — бормочет Великий магистр. — Все уже почти готово.

«Ну, разумеется, «почти»… нужно ведь смешать очередную порцию отравы и заколдовать еще одного несчастного, предварительно уговорив его, что так нужно для блага Ордена!»

— И этот достойный юноша тебе действительно нужен? — спрашивает Владыка Зари.

«А как же иначе? Надо же на кого-то потом все свалить!»

— Действительно, государь, — отвечает Великий магистр. — Впрочем, посмотрим. Последние расчеты показывают, что, возможно, я смогу обойтись и без него. Если усилить основные компоненты…

Прикрыв глаза Великий магистр что-то сосредоточенно высчитывает в уме.

«Дурака валяет, — бормочет старик. — Ничего он не подсчитывает, просто хочет от тебя избавиться. Один раз ты ему все уже испортил, в другой он постарается обойтись собственными силами».

«Увы, теперь и я вижу это, — вмешивается еще чей-то бесплотный голос. — Но не будем огорчать пожилого заслуженного человека. Дадим ему доиграть его игру до конца!»

Ты вздрагиваешь, понимая, что, кроме тебя с твоим стариком и Великого магистра, который не имеет к этому разговору никакого отношения, в комнате есть только один человек.

Ты поднимаешь взгляд и смотришь в глаза Владыки. Он отвечает тебе таким же взглядом.

«Приходи завтра. С утра. Раньше, чем этот… «хранитель Зари»…» — безмолвно вещает тебе Владыка.

Ты так и не можешь понять, приказ это или просьба. Впрочем, разницы ведь все равно нет, верно?

«А Великий магистр нас не слышит?» — думаешь ты.

«Я в состоянии сделать так, чтоб не слышал, — отзывается Владыка Зари. — Он слышит другое. Ты потрясен и горюешь по своему другу, а я раздосадован задержкой и очень хочу кого-то убить. Например, тебя!»

«То-то Великий магистр решил, что я ему больше не нужен. В следующий раз небось просто яду притащит!»

«Возможно. Но ему придется потрудиться, чтоб замаскировать это. Яд ведь легко обнаружить. Кстати, что там такое было на сей раз? Ведь отравы-то точно не было?»

«Была, государь, но такая слабая, что ею даже простолюдин не отравится, не то что высокий лорд».

«Что это было?»

«Зелье деревенских ведьм, государь. Снотворное. Применяется при бессонницах у стариков. И еще два других каких-то, их я не опознал. Я ведь не алхимик. Но тоже отрава, только слабая».

«Он собирался убить меня тем, от чего обычные люди засыпают, и еще чем-то в этом роде? Может, наш дорогой Великий магистр просто тихо сошел с ума?»

«Нет, государь, — отвечаешь ты. — Он был близок к успеху, как никогда. Если бы я не узнал этот запах… Я ведь тоже должен был применить магию. Магию, которая усилила бы восприятие любых зелий вашим телом во много раз… вы бы умерли почти мгновенно и даже понять бы ничего не успели».

«Значит, именно тебя обвинили бы в моей смерти».

«Да, государь».

«Получается, что ты спас мне жизнь».

«Это мой долг, государь».

«И убил своего друга».

«Это моя боль».

«Я постараюсь разделить ее с тобой».

Слезы застилают тебе глаза.

«Да что он может разделить?! Разве он знает, каким замечательным парнем был Боллари?! О каких потрясающих вещах он мечтал?! Каким был смелым, благородным, добрым?! И все сожрала эта проклятая старая крыса в мантии Великого магистра!»