Вадим Крабов - Точка отсчета

Боргул сменил «темные стрелы» на широкие «режущие сети». Они захватывали по несколько тварей зараз, рвали их, но и это капля в море.

— Озгул!!! — У одного молодого паренька сдали нервы. — Сделай что-нибудь!!! Нам всем конец!!!

И шаман словно услышал крик отчаяния. Прекратил заунывное мычание и с силой стукнул концом посоха оземь. Для этого пришлось нагнуться, чтобы с высокого единорога упереться рунной деревяшкой в светло-серый камень.

От посоха, расширяясь и раскручиваясь все сильнее и сильнее, не задевая людей и животных, взметнулся вихрь. По выходе из круга лучников он уже ревел сильнейшей бурей, а через два удара сердца достиг первых тварей. Казалось, сейчас разметаются, переломаются все летучие и ползущие создания (никто и не заметил, как вокруг людей собрались в атаку сотни змей, ящериц, кротов и другая мелкая живность), как вдруг… рев ветра, словно ударившись в невидимую стену, стих, воздух успокоился, и взметнувшаяся пыль стала медленно оседать. Одновременно со стуком упавших камней сквозь пыльную завесу на застывших в изумлении «степных волков» набросились твари каганского пятна. Разом, как по команде. Крики гибнущих людей смешались с трубными звуками единорогов, с писком, воем, карканьем, визжанием, чавканьем дорвавшихся до пира тварей.

Если бы хоть один из отчаянно сопротивлявшихся разбойников внимательно огляделся, то заметил бы, что твари не трогали испуганных скакунов. Озгула и Боргула, не обращая внимания на попытки защититься, сильные орлы подняли из седел, вынесли из круга и положили на землю, где шамана и мага тут же обвили змеи, угрожающе шипя прямо в лицо. Оба начальника экспедиции замерли, не смея отвести взоров от капающих ядом зубов. Но остальным «степным волкам» было не до наблюдений, и в живых их оставалось все меньше и меньше. Тем более никто не заметил этруска, который, блаженно улыбаясь, сидел на своем единороге под ближайшими кустами, и они совершенно не пытались его схватить, а пегая кобыла периодически рвала зеленую травку и спокойно завтракала. Руки пленника, как и ноги, ранее связанные под брюхом животного, теперь были свободны, а пальцы выбивали по луке седла какой-то мотив. Кажется, «Не плачь, Алиса» незабвенной группы «Сталкер».

Каганский мир чуть не свел Чика с ума.

Едва он пересек границу, как совершенно забыл о собственном теле, буквально растворившись в окружающем мире. Глаза закрылись сами собой, тело обмякло и упало на длинную широкую шею единорога. Боргул верно оценил его состояние — это не было потерей сознания в чистом виде, но ошибся в мотиве. Чик и не думал задерживать продвижение колонны, он пытался совладать с собой, пытался обуздать огромный поток информации, вливающийся в его обычный человеческий мозг. Банальная перегрузка, а не симуляция.

Он почувствовал себя одновременно всем. Землей, камнями, травой, кустами, всей живностью. Тело разрослось до размеров целого пятна, если не всего мира. Да что тело, он растворился в мире самой личностью, перестал осознавать себя.

Человек — не бог, он не может объять необъятное, но как оказалось — за редким исключением. Возможно, Чику повезло, что он был земным Вовчиком, когда на Земле усваивал потоки информации, в разы превышающие местные реалии. Возможно. А возможно, дело в той же пресловутой воле, которой так поражался Френом. Кто знает? Но в итоге Чику удалось совладать с собственным мозгом, отсортировать ощущения и понять: в этом месте он действительно может практически все. Но даже не это главное! Главное — удалось снова осознать себя отдельной личностью, прежним Вовчиком, Чиком, самим собой. Разобраться и понять довольно быстро, за какую-то пару месяцев безличной жизни.

За это время он стал тысячеруким спрутом, чувствуя каждой конечностью любую живность. И не только живых. Понял «мысли» камней, земли, воздуха, воды — всей местной материи, и не только ее, но и… трудно объяснить нематериальные вещи. Целый мир со своими расслоениями, силами, временем и прочими неосязаемыми обычными чувствами, но существующими реалиями. Понял и подчинил. Не так. Оказалось, что ничего и никого не надо подчинять, как не надо подчинять собственную руку. Ею надо просто научиться владеть, и он научился. Пока коряво, как младенец.

Каково же было его удивление, когда осознал себя связанным, почувствовал сильно болящие плечи и понял, что лежит на единороге, который куда-то медленно двигался.

«Да я же Владеющий миром!» — Пришло высокомерное возмущение, и это запустило цепочку воспоминаний. От Флорины с ее язвительным переводом земного имени и до последнего мгновения.

«Боже, как давно это было! Но… солнце сдвинулось всего ничего, минут пятнадцать… нет, даже меньше. Господи, я чуть все не забыл! — поразился и мысленно усмехнулся: — Да, время действительно относительно, мне ли это не знать!» — Выругался и принялся действовать.

Разбудил всех дракончиков, змей, ящериц и других хладнокровных созданий в округе влил в них сил, чтобы не так мерзли. Дальше десяти километров не смог — начинал «расплываться» и испугался. Не хотелось терять человеческую сущность, хватило двух месяцев полного растворения.

«Ну их, этих всеведущих богов. Как им только удается все знать в своей епархии? — И сам себя поправил: — Не такие уж и всеведущие, судя по Френому. Кстати, а где мои друзья-Духи?»

Они не замедлили явиться. Сколько радости, тепла! Не ожидал от себя таких чувств. Оказывается, страшно соскучился за это время. А прятались они в доступной только им реальности Френома. Точнее, в одном из ее расслоений, коих масса во всех реальностях. И Духи мечей сидели там же.

«Позвать?» — поинтересовались «телесные» Духи. Он продолжал плохо идентифицировать их по «голосам», особенно когда «ревели» хором. Только если сами подскажут.

«Не стоит пока. Мечи едут рядом, я их вижу, но как вы сами понимаете, не у меня. Пусть еще попрячутся. Лучше меня полечите!»

«Уже», — коротко ответил Дух жизни.

«Действительно, боль прошла и… шевелится все. Быстро ты, спасибо».

«Да при чем здесь я! — честно ответил Дух. — В этом мире твоя воля проявляется сама собой».

«Воля, воля — заладили», — проворчал Чик.

Ну не мог он никак разобраться в этом простом и в то же время невообразимо сложном понятии! Для Духов это одно, для каждого человека — другое, и у всех разное. Конкретно Вовчику — Чику сильно мешало излишне рациональное материалистическое воспитание, где кирпич — всегда кирпич, хоть в Африке. Упадет на голову — мало не покажется, совершенно независимо от наших желаний и знаний о нем. Для Чика это не совсем так, даже совсем не так, но воспитание въелось так глубоко, что и повсеместная геянская магия не могла поколебать этих убеждений.