Юрий Погуляй - Счастливые Земли
– Что с ними? – взвыл Гезеш.
«Может войти только побывавший за Стеной!»
Бросившись к друзьям, Лесоруб схватил задыхающегося Паблара и потащил на улицу. На мостовой убийца расслабленно обмяк, а Гезеш со стоном отчаяния ринулся за Джаззи.
«Ты исправился...» – хмыкнул Лик.
Глядя на приходящих в себя приятелей, Искатель с грустью покачал головой:
– Не ходите за мной... Нельзя!
– Что за роль? – прохрипел убийца.
– Счастья вам, – не ответил на вопрос Гезеш.
Развернувшись, не слушая яростное сипение друга, он вошел в башню. Паблар умолял не уходить. Понял, наверное?
«Исправился! – удовлетворенно повторил Лик. – Я уже и не верил, что это возможно. Особенно после первого Прорыва».
Гезеш молчал, сосредоточенно считая ступени, прогоняя копошащийся в душе страх. Витая лестница в башне была правильной. Такой, чтобы правая рука не могла ударить во время штурма. Одним словом – грамотная лестница.
Как же он оказался прав в своих подозрениях о роли...
...она очень простая. Ты должен сигануть с этой башни вниз. Один шаг – и все... – Лик засмеялся. – Но перед этим ты должен будешь пройти через Черную Стену. Тут тебе поможет твой приятель Родергрим. Он уже в курсе.
– Какая еще Стена?
– Скоро появится, друг мой.
– Зачем мне это? – Гезеш нахмурился, вслушиваясь в смех на улице.
– Тебе? Незачем. А вот миру хорошо будет. Иначе – плохо.
– Я тебе не верю...
– Хорошо. Не верь. Прыгнешь?
– Нет, конечно!
– Искупление, Гезеш, – покачал головой Лик и захохотал. – Добровольных спасителей нет. Я назначил добровольцев.
– Я не понимаю!
– И не надо...
Как там говорил Родергрим?
Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Важна только смерть. Осознанная... Определенная...
Лик не блистал оригинальностью. Важна только смерть.
Завершать долгий путь в Фурмагар Гезеш не хотел. Нет... Жаждал, мечтал, грезил... Но не так! Не таким способом!
Наверное, ворота города не открылись бы, узнай Лесоруб о своей роли раньше.
Искатель медленно поднимался по ступеням, пытаясь усмирить заходящееся в панике сердце.
Равнодушие, Гезеш. Вот самое страшное проклятие человечества. Все ужасы Кимании – ничто по сравнению с вашим безразличием друг к другу. Заставить человека пожертвовать жизнью ради абсолютно незнакомых людей... Не героя, не фанатика, а обычного сапожника, рядового гвардейца, простого кузнеца – невероятно сложно, как выяснилось. А ведь они должны были хотеть совершить последний шаг.
Но, даже зная, что их смерть искупит грехи тысяч, фурмагарцы юлили, прятались. Думали о собственной шкуре и надеялись избежать своей роли. Абсолютно все!
– Мне это неинтересно, – буркнул Искатель. – Жажда жить – нормальное чувство. Дай дойти...
«Дойдешь! Недолго осталось».
– Я одного не могу понять. – Гезеш остановился, затравленно поглядел наверх. – Если бы Родергрим погиб? Случайная стрела, заблудшая тварь?
«Я все предусмотрел. Малютка Родергрим мог умереть только от Черной Стены. Больше никак. Именно поэтому я запер его на том поле. Выпустить подобное чудовище в мир – было бы великой глупостью».
– Он мог покончить с собой, – Лесоруб облизнул пересохшие губы, защипало глаза. Хотелось плакать от обиды. Ради чего все прожитое? Для чего? Надежды, мечты, желания – все отдать, потому что кто-то избрал его для жертвы?
«Он мог умереть – ради себя, мог жить вечно – ради себя или же погибнуть – ради других. Выбери он первый путь... Значит, Кимания заслужила Безумие. Второй вариант он попробовал, но как видишь – одумался!»
Одумался? Сотни лет видеть свою смерть под боком, каждый день проводить в одном месте, не имея шансов его покинуть, и ждать момента, когда можно погибнуть с пользой? Страшная участь. Жить без права на смерть, знать, что миг слабости заставит мучиться весь мир. Всегда!
Лик жесток!
– Когда мы шли... В первый раз... Если бы войск было больше и мы взяли б Фурмагар штурмом... То...
«...не смогли бы войти в башню», – холодно закончил голос.
– Нас ведь могли убить. Мы же не бессмертны. И что тогда? Если бы Родер выполнил свою роль, а мы погибли? Ведь он искупил!
«Этого я не мог допустить. Было сложно, но я справился. Ты не раз мог погибнуть по дороге сюда. Помнишь того парня в Гаванях? Знаешь, почему он не ударил? Потому что „вдруг“ забыл, как это делается. А пожар на дороге от Гур-Дарга? Почему огонь не сожрал весь лес? И почему колдун в Аннтейр-Дарге погиб за день до того, как собирался убить тебя готовящимся заклятием? Ну, этого ты не знаешь...»
Лесоруб с трудом сдержал слезы. Он тоже не мог умереть САМ? Как и Страж?
«Я не мог рисковать! Дугар оказался бесполезен. Он каждый раз, как выходил из Колонны, упорно шел в Счастливые Земли и вскоре возвращался. Годара убил Родергрим. Ты зарезал Фамуша. У меня просто не было выбора – и я вмешался».
– Лучше бы я сдох по собственной воле! – Гезеш в отчаянии ударил по стене. – Сам! Не являясь марионеткой в твоем идиотском спектакле.
* * *
– Род! – Друз отпрянул от летящего в него камня. Родинка тем временем потянулся за следующим. – Потерпи, Род!
Наемник лихорадочно соображал, как угомонить Проклятого. Только если опять бороться.
– Зло-о-о-о-о! – заорал друг и бросился на Друза.
– Да твою мать! – тот отшвырнул в сторону меч. Покатившись по земле, два товарища обменивались страшными ударами.
* * *
Вид с башни великолепен. Отсюда просматривался весь Фурмагар. Прежде прекрасный, а теперь холодный, мертвый... Гезеш ступил на подоконник и уставился на мостовую внизу, глянул на суетящихся на стене у ворот бойцов. Один шаг – и все...
Ноги предательски задрожали. Что будет дальше? Пустота?
Лесоруб вдруг вспомнил Бартела. Тот, наверное, уже прыгнул бы. И Гнев...
И, скорее всего, Антаг! Ведь многие не раздумывали бы! Сколько он повидал, пока шел сюда? Самоотверженность – не пустое слово.
Но почему же ее сейчас так не хватает?
«Прыгай», – подогнал его Лик. Отчего-то Гезешу показалось, что он уловил в словах невидимки тень неуверенности.
– А что дальше? Что будет дальше?
«Безумие уйдет».
– Станет лучше?
Тишина.
– Не знаешь?
«Помнишь, я говорил, что миру не нужно избавление? Что он приспособился?»
– Помню...
«Я понял, что был тогда прав. Хотя слова звучали для того, чтобы проверить твою решимость. Твою изменившуюся душу. Миру действительно не нужен катарсис».
– Тогда зачем все это? – обреченно поинтересовался Гезеш.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});