Андрей Буревой - Лорд Пустошей

– Ах ты… зверушка! – выпалила залившаяся краской девушка, отчего-то крайне негативно воспринявшая мое обоснованное замечание относительно ее осведомленности насчет реального влияния варга на человека.

– Мэри, я же не в обиду тебе говорю, – примиряюще сказал я рассерженной хищнице. – Наоборот, меня очень радует отсутствие у тебя опыта по изведению безвинных зверушек. Ведь это позволяет надеяться, что ты только притворяешься злобным и бессердечным чудовищем, а на самом деле добрая и милосердная девушка.

– Для того чтобы узнать, что произойдет, если спрыгнуть с высоченной скалы, необязательно проверять это лично, – поостыв, буркнула Мэри. – Умников и без тебя хватает, и примеров предостаточно.

– Да, привязанность – жуткая штука, и добра от нее выходит мало, – согласился я. – Но я не вижу повода отказываться от тебя из-за твоего дара. Поздно уже. И что еще немаловажно – Тил инициировал изменения в моем теле, и неизвестно еще, будет ли теперь вообще влиять на меня привязанность.

– Это все неважно, Тил, – сделав ударение на имени, бросила Мэри. – Ты не Дарт, и нечего сводить разговор к нашим отношениям с ним. Тебя они не касаются. – И, криво улыбнувшись, заметила: – Впрочем, если ты действительно Дарт, непонятно, зачем ты передо мной распинаешься, когда можешь просто потребовать разделить с тобой постель на основании нашей клятвы. Ведь если ты не Тил, то она все еще действует.

– Если ты считаешь, что Дарт мог воспользоваться клятвой, чтобы к чему-то тебя принудить, то я действительно не Дарт, а Тил, – утратив на какое-то время способность что-либо чувствовать, проговорил я и, поднявшись с лавки, пошел к себе. Разговаривать больше не о чем. Да и не хочется ничего говорить, когда пусто на душе.

Но девушка нагнала меня у двери моей комнаты и, ухватив за рукав, развернула к себе.

– Извини, Дарт, – тихо сказала она. – Извини за эту провокацию.

– Ладно, забудем, – ощутив идущее от Мэри искреннее раскаяние, сказал я чуть погодя. Девушка потупив глазки уставилась на дощатый пол между нами.

Точно так же Элизабет обычно делала, когда ей было стыдно за свои поступки, – прятала глаза, чтобы не смотреть на меня. Как уж тут не простишь… Даже такую зверюку, как Мэри. Хитрющая хищница. Или просто осознавшая неправильность своих деяний девушка.

– Нет, Дарт, ничего не выйдет, – сказала Мэри, отстраняясь, когда я сделал маленький шажок к ней. – Не стоит нам переводить все на чувства, до добра это не доведет.

– Почему это? – спросил я. – Как раз именно это и дает тебе возможность понять, что я Дарт. Думаю, воспринимая мои чувства, ты сразу поняла, что я – это я, и сейчас лишь пытаешься убедить себя в правильности своего восприятия.

– Неважно, кем считаю тебя я, Дарт, – упрямо мотнула головой девушка. – Арис сказала, что ты Тил, и тебе не оспорить ее слова.

– А я и не собираюсь этого делать, – сказал я. – Просто хочу тебе напомнить, что боги ничего не делают просто так, но крайне редко посвящают смертных в суть дела. Люди для них – букашки. Зачем им что-то объяснять? Ведь достаточно просто приказать. А ведь если бы Арис была добра к тебе, то просто не приняла бы нашу глупую клятву и милосердно прикончила меня еще тогда. Не могла же она не знать, что я ношу в себе матрицу сознания Тила. Но она почему-то не сделала этого. Дождалась, пока мы станем близкими друзьями, уже не желающими друг другу смерти, и лишь тогда приказала убить меня. Бездушно и жестоко.

– Значит, так нужно было, – молча выслушав, сказала Мэри.

– Я так не думаю, – покачал я головой. – И вообще считаю, что Арис, поручив тебе это дело, поступила несправедливо. – Грустно усмехнувшись, погладил девушку по волосам и сказал: – Знаешь, если бы передо мной стояла задача убить тебя, я бы не смог этого сделать… Раньше – возможно… Но не теперь. И мне жутко не хочется погибать от твоей руки. Очень уж гнусная смерть. И тебе, думаю, радости это не принесет. Поэтому предлагаю после доставки Ребекки заехать в храм Арис в Талоре и попросить богиню освободить тебя от этого поручения. Раз уж она решила меня уничтожить, пусть делает это сама, а не подстрекает к этому тебя. Не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

– Зачем, Дарт?! – возмущенно проговорила Мэри. – Зачем ты все усложняешь?! Неужели так трудно быть никчемным человечишкой, которого и прирезать не жаль? – И, уткнувшись мне в плечо, всхлипнула.

Я чуть не упал от неожиданности, увидев такое проявление чувств со стороны невозмутимой хищницы. Похоже, я не ошибался, считая, что в душе она добрая и лишь прикидывается злобной гадиной. Расчувствовавшись, я попытался приободрить и успокоить девушку. Ничего не говорил и не делал – просто поддержал ее эмоционально, испытывая чувство нежности и заботы. Это привело к тому, что Мэри в благодарность за проявленные чувства поцеловала меня. А провоцирующее прикосновение сладких губ сразу сместило восприятие в другую плоскость. Вместо того чтобы пожелать друг другу светлых снов и разойтись по своим комнатам, мы вдвоем вломились в мою. Словно вернулся тот день, когда мы неожиданно расстались. Нас вновь захлестнула безумная страсть, и все разногласия и проблемы исчезли, поглощенные морем удовольствия.

Разбуженный стуком в дверь, я открыл глаза и, поглядев на обнявшую меня девушку, сказал дяде Нолку, чтобы готовили лошадей к отъезду. Хотя вставать и выбираться из уютной постели и объятий обольстительно красивой хищницы не хотелось. И Мэри никуда не торопилась, продолжая делать вид, будто все еще спит. Не удержавшись, я подгреб ее поближе и поцеловал. Она улыбнулась, но глаза не открыла, а когда я погладил ее по спине, довольно заурчала. А я уже в который раз стал с удовольствием касаться ее обнаженной кожи. Изумительное ощущение – словно бархат скользит под руками. На славу потрудился Миррах над своими созданиями. У него действительно получились совершенные девушки… Хотя кое-какие черты диких хищников к ним все же перешли.

Отъезд мы с Мэри задержали. Не вышло у нас выбраться из постели, ибо настроение с утра было такое, что без забав не обойтись. А то потом ведь придется ехать и, вместо того чтобы охранять спутников, облизываться друг на друга. Тем более мы не с караваном движемся, нагоним потерянное время.

Задержкой нас никто не попрекнул, – очевидно, наши ночные развлечения не остались тайной для остальных. Впрочем, никого, кроме Ребекки, скорость нашего путешествия и не волновала, а та нам не сказала ни слова. Только косилась в нашу сторону и, краснея, смущенно отводила взгляд, стоило только обратить на нее внимание. Зря я поселился в комнате, соседней с ее… Наивная девушка теперь не знает, как к нам относиться, и считает откровенно развратными и порочными людьми.