Кэролайн Стивермер - Академия магии

Хиларион задержался. Словно любуясь цветом и композицией картины, он колебался. С деликатностью художника, работающего своей любимой кистью, он быстро внес поправку, помедлил, сделал еще одну. Удовлетворив свое чувство равновесия, он отошел, чтобы посмотреть на свое полотно. Очень довольный, с озорной улыбкой, он несколько мгновений смотрел на свою работу, а затем удалился.

Фэрис почувствовала, как уходит этот обладатель огромной мудрости, древний старец, сохранивший юношескую смешливость. Сначала ее озадачила реакция Хилариона. Потом родилась мысль о том, что теперь она осталась совсем одна.

Равновесие продержалось еще мгновение. Затем словно где-то вдали загудели колокола — это новые хранители востока, юга и запада заняли свои места в мире. Через долю секунды после того, как последний хранитель занял свой пост, равновесие изменилось. Разлом наконец сомкнулся, мир возобновил свой древний танец.

Снова замерзшая, полуослепшая, Фэрис сопротивлялась напору бурана. Постепенно ветер начал слабеть. Буря утихла.

Очень далеко Фэрис услышала слабый крик диких гусей, похожий на пронзительную, дикую песню или на лай гончих на охоте. Эта песня тронула ее, родила тоску по высокогорным лугам и густым лесам. Даже если бы не было туч, она бы не увидела диких гусей, так как спрятала лицо в ладони. Только ее сердце видело их полет.

Глава 17

«Не люблю громких звуков, особенно утром»

Ветер стих. Снег, который местами намело до колен, начал таять и стекать ручейками, издавая слабый, но непрерывный журчащий звук, более музыкальный, чем дождь. Снова стал виден разбитый пол старого тронного зала, усыпанный камнями, темный от влаги. Над головой солнце все еще было скрыто пеленой облаков. Но по всему горизонту проявилось кольцо чистого неба, словно широкий синий ободок на серой чашке.

Фэрис медленно сняла халат, который дал ей Грэлент. В своем изорванном шелковом платье она больше не чувствовала холода. Она больше ничего не чувствовала, кроме смутной уверенности, что сделает следующий шаг, который от нее потребуется, потом следующий, и так далее, пока не выполнит свой долг. В данный момент ей было ясно, что ее долг — позаботиться о Тириане.

На мертвом лице светловолосого мужчины застыло странное выражение. Нечто похожее одновременно на страх и на удивление. Фэрис попыталась вспомнить, видела ли когда-нибудь такое выражение на лице телохранителя, когда он был жив. Ей казалось, что нет, но она не была уверена. Горе все сместило, и ей было трудно вспомнить. Она точно не помнила, ушло ли в разлом время, проведенное ею с Тирианом, или нет.

Фэрис разжала пальцы и посмотрела на ключ Хилариона. К ее изумлению, он оказался целым, не сломанным. И он потерял цвет дымчато-зеленого стекла, цвет морской воды. Теперь ключ был выточен из хрусталя, прозрачного, как вода родника. Хрустальные грани сверкали, отражая солнечный свет. Лишь цепочка, длинная и тонкая, как прядь волос, не изменилась. Фэрис надела ее на шею и оставила ключ висеть на виду.

Черный халат был достаточно большим, он полностью накрыл Тириана. Очень осторожно герцогиня поправила ткань, чтобы закрыть тело целиком.

Когда Фэрис неловко поднялась на затекшие ноги, то увидела, что, пока она была занята Тирианом, львы вернулись. Она устало выпрямилась на тот случай, если они попытаются подойти, но звери просто разлеглись вокруг нее в грациозных, спокойных позах, время от времени поглядывая со слабым интересом на дверь в замок. Ни один из них не выказывал намерения потревожить Фэрис или укрытое халатом тело.

Бринкер медленно и с опаской вышел из замка, не сводя глаз с Фэрис.

Она пока не была готова ни с кем разговаривать, и меньше всего с Бринкером. Но она не могла заставить себя отойти от Тириана.

— Это твоя кровь?

— Кровь? — Фэрис оглядела себя. — О! Нет! — Она обнаружила, что у нее болит горло.

— С тобой все в порядке?

Фэрис молча смотрела на него.

— Очевидно, нет. Я отвезу тебя обратно в «Метрополь».

Фэрис отпрянула от его прикосновения.

— Ты хотел выдать меня за короля.

— Хотел. И все еще хочу. Жаль, что король тебя терпеть не может. Такой выход был бы самым благоприятным. Досадно, что он не хочет меня слушать. Какая неприятность с твоим слугой. Погиб зря. Но ты не пострадала. Вот что важно.

— Ты приказал стражникам не стрелять. Я этого не забуду.

— Ты заметила мою слабую попытку, да? Мне казалось, ты ничего не замечаешь.

— Я заметила. Спасибо.

Благодарность Фэрис, по-видимому, задела Бринкера.

— Не люблю громких звуков, особенно утром. Наверное, нам теперь нужно уехать. Стражники не причинят тебе вреда, пока ты со мной.

Фэрис не могла просто бросить тут Тириана. Пока она подыскивала слова, которые подействовали бы на дядю, из дверей появилась Агнес. Она остановилась в нескольких шагах от Фэрис, а одна из львиц подошла к ней.

— Что ты сделала с моим отцом? — спросила леди Бринкер. — Где моя сестра? Здесь действует колдовство.

— Здесь ничего не действует, — отрезала Фэрис. — Все закончилось. Разлом сомкнулся.

— А! — Бринкер устало огляделся. — Где Менари?

— Она исчезла. — Фэрис посмотрела прямо в глаза Агнес. — Я ее убила.

Агнес покачнулась. Испуганная львица отошла на безопасное расстояние. Бринкер с ошеломленным видом поддержал Агнес.

— Ты по-прежнему исключительно дипломатична, — сказал он Фэрис.

— У меня не было выбора. Мне надо было сомкнуть разлом.

Бринкер выглядел заинтригованным.

— Ты убила мою сестру? Ты ее убила? — Агнес разразилась рыданиями. Бринкер попытался ее утешить, но она оттолкнула его и удалилась во дворец с криком: — Я должна рассказать отцу!

— Значит, Менари мертва. — Бринкер вздохнул. — Ну, я уверен, что у тебя были причины. А этот разлом? Расскажи мне, что ты о нем знаешь.

— Это… это трудно объяснить. Попытайся представить себе трещину, разрыв в узоре мира.

— Вот как! Магия, не так ли? — Бринкер помрачнел. — А мне пришлось поклясться королю, что у тебя нет совершенно никаких способностей к магии. Он не соглашался на этот брак без моих заверений. Насколько я понимаю, это имело какое-то отношение к Менари. После того как Джейн сделала то, на что вы ее подговорили, он решил, что вы с Менари обе злоупотребляете своими силами. Кажется, он думал, что Менари хочет что-то выпустить на волю. Нечто такое, что сделает ее более могущественной, чем он сам. Ты тоже старалась это сделать?

Фэрис покачала головой.

— Мне необходимо было сомкнуть разлом. Он возник по вине Проспериан. Это был мой долг. — Она потеряла надежду выразить все это словами, понятными дядюшке.