Соломон Кейн и другие герои - Роберт Ирвин Говард
Его бы мигом прикончили, если бы не новый властный окрик вождя. Тогда Яра Али подтащили и бросили на пол рядом со Стивом, который оставался в полном сознании и страдал от жгучей боли в простреленном плече.
Клэрни с ненавистью смотрел на высокого араба, который стоял поблизости и взирал сверху вниз на пленников.
— А скажи-ка, сахиб, — раздался голос, и Стив окончательно убедился, что он принадлежит не бедуину, — узнаешь ли ты меня?
Американец скривился. Пулевое ранение — не лучший помощник, когда надо сосредоточиться.
— Вроде где-то тебя видел… Будь я проклят! Это ты! Нуреддин аль-Мекру!
— Сахиб меня не забыл! Я глубоко польщен. — Нуреддин отвесил насмешливый поклон. — И ты, конечно же, не запамятовал, при каких обстоятельствах я получил от тебя вот этот подарок?
В смоляных глазах зажглась лютая ненависть, и шейх дотронулся до подбородка, на котором сбоку белел шрам.
— Я все помню, — прорычал Стив; боль и гнев не располагали к восточным церемониям. — Это было в Сомалиленде, несколько лет назад. Ты тогда промышлял работорговлей. От тебя сбежал доходяга ниггер, и я дал ему приют. Однажды вечером ты нагло заявился в мой лагерь, устроил склоку и получил мясницким ножом по морде. Жаль, что я тогда не рассек твою грязную глотку.
— У тебя был шанс, — кивнул араб. — А теперь кости легли в мою пользу.
— Мне казалось, твои угодья находятся к западу отсюда, — проворчал Клэрни. — В Йемене и Сомали.
— Я уже давно не торгую рабами, — ответил шейх. — Не столь уж и прибыльное занятие. В Йемене у меня была шайка грабителей, но и оттуда пришлось убраться. Я отправился сюда с горсткой верных людей, и, клянусь Аллахом, эти дикари не хотели следовать за мной, они едва не перерезали мне горло. Но моя воля одержала верх над их предрассудками, и теперь у меня достаточно воинов — столько еще не бывало никогда. С несколькими ты дрался вчера, это была посланная вперед разведка. Я не охотился за тобой, наша встреча случайна. Много дней мы продвигались по пустыне к заброшенному городу, и, когда разведчики вернулись и сообщили о двух чужаках, я решил не отклоняться от выбранного пути — сначала побываю в Белед-эль-Джинне и выполню задуманное. Мы въехали в город с запада и увидели на песке следы. А вы, как слепые и глухие буйволы, даже не заметили нашего появления.
— Черта с два ты одолел бы нас так легко, — прорычал Стив, — если бы мы допускали мысль, что бедуины решатся войти в Кара-Шехр.
— Но я-то не бедуин, — ухмыльнулся Нуреддин. — Я много путешествовал, повидал уйму стран и народов, прочитал тьму книг. Уж мне-то известно, что страх — это слабость, что мертвец — это мертвец, а джинны, призраки и проклятия — всего лишь дымки, которые унесет ветер. В эту дремучую глушь меня влекла легенда о красном камне. Не один месяц я склонял моих людей к этому походу. И вот я здесь! Ты тоже здесь — какой восхитительный сюрприз! Наверняка ты уже догадался, почему я решил взять тебя живым. Твою персону, как и этого пуштунского черта, ждет множество самых разнообразных развлечений. Сейчас заберу Пламя Ашшурбанипала, и мы тронемся в обратный путь.
Шейх повернулся к трону, но его помощник, бородатый одноглазый великан, воскликнул:
— Стой, господин! Здесь царит древнее зло еще со времен, не знавших Мухаммеда! В этих залах завывали джинны, и люди видели в лунном свете пляшущих на крепостной стене призраков. Тысячу лет смертные не отваживались проникнуть в Черный Город. Единственный глупец, сделавший это полвека назад, умчался отсюда с безумным визгом. Ты приехал из Йемена; там не знают о древнем проклятии, лежащем на этом обиталище зла, и о гнусном самоцвете, что пульсирует, как алое сердце шайтана. Вопреки здравому смыслу мы отправились с тобой, потому что ты показал себя сильным вождем и вдобавок заявил, что имеешь амулет против всякой нечисти. Ты говорил, что всего лишь хочешь взглянуть на таинственный камень, но теперь нам ясно: ты решил прибрать его к рукам. Не делай этого, Нуреддин! Не буди джинна!
— Нуреддин, не буди джинна! — хором поддержали одноглазого бедуины.
Горстка отъявленных негодяев, с самого начала сопровождавшая шейха, стояла в стороне от бедуинов и помалкивала. Эти люди слишком очерствели душой в бандитских набегах, чтобы разделять суеверия жителей пустыни, которые из поколения в поколение слушали жуткие истории о прóклятом городе. И как бы ни сильна была ненависть к Нуреддину, Стив все же отдавал должное гипнотической власти этого человека. Надо быть прирожденным вождем, чтобы одержать верх над вековыми страхами и традициями.
— Проклятие предназначалось для неверных, которые угрожали городу, — ответил Нуреддин, — а не для истинных слуг Аллаха. Разве не в этом зале мы одолели наших врагов-кафиров?
Седобородый воин пустыни отрицательно покачал головой:
— Проклятие древнéе Мухаммеда, оно не делает разницы между народами и религиями. На заре времен этот город возвели дурные люди. Они угнетали наших предков, живших в темных шатрах, и враждовали между собой. Да, черные стены богомерзкого Кара-Шехра нередко пятнались кровью, среди них разносилось эхо омерзительных оргий и шепот подлых интриг. Рассказать тебе, как здесь появился светящийся камень? При дворе Ашшурбанипала жил волшебник, постигший недобрую мудрость веков. Жажда власти и почестей привела его в неведомый мрачный край, в безымянную пещеру, и у духов, кишащих в ее глубинах, он забрал самоцвет, высеченный из адского пламени. Сильный чародей, познавший все тонкости черной магии, он сумел усыпить охранявшего древнее сокровище демона и совершить кражу. А страж так и остался в пещере, не проснувшись и не узнав о содеянном.
Потом этот маг, носивший имя Ксутлтан, жил при дворе султана Ашшурбанипала, творил чудеса и предсказывал события, для чего ему было достаточно заглянуть в пылающие глубины камня. И только он один мог так делать, не рискуя ослепнуть. А люди назвали самоцвет Пламенем Ашшурбанипала — в честь своего царя.
Но вдруг на страну посыпались беды, и народ возопил, что причиной тому проклятие джинна. Устрашась, монарх повелел Ксутлтану отнести камень назад, бросить его в пещеру, откуда тот был добыт.
Но маг вовсе не желал расставаться с сокровищем, что делилось с ним заветными тайнами доадамовых времен. Он сбежал в мятежный Кара-Шехр, и там вскоре разразилась гражданская война: люди сражались друг с другом за обладание Пламенем Ашшурбанипала. Правитель города, взалкав колдовского камня, приказал схватить мага и предать мучительной смерти. Вот в этом самом зале государь следил за страданиями чародея — восседая на троне и держа Пламя Ашшурбанипала в руке. Так
