Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Ноам и Ирми подскочили к окну, слегка отогнули плотную занавеску и ахнули. Между ними втиснулись и застыли в безмолвной оторопи близнецы и Цвика с Нахуми. Ирми медленным взглядом окинул салон и медленно проговорил: «Как же мы не заметили, что и тут стало гораздо темнее…» Все тут же уставились на потолок. Оказалось, у самого потолка, вместо привычной люстры-тарелки, по вечерам заливавшей ярким светом салон, торчала лампочка, похожая на огромный прыщ, из неё едва пробивался сквозь странный туман тусклый жёлтый свет. Шмулик выскочил на кухню, Нахуми побежал в ванную комнату, Ноам подошёл к приёмнику, попытался включить его, тот молчал. Близнецы одновременно уставились на знакомые с детства, красивые настенные часы: они превратились в безобразный, слепой, белый круг — без изящных стрелок, без цифр затейливой изысканной графики, вообще без единого пятнышка: «Ой, мальчики! Гляньте на часы!» — «Так… Обратите внимание: ни часы, ни радио у нас не работают», — подвёл итог Ирми.

Снова позвонила, теперь уже Шмулику, Ренана: «Братишка! У нас в общежитии свет едва-едва горит. Не знаем, как будем утром еду разогревать! Холодильник едва холодит, как будто испортился…» «Вслушайтесь! — нервно вскричал Рувик. — Чёртовы воронки завывают на всю катушку!» Ирми яростно выкрикнул: «Вот на что они всю энергию бросили, мерзавцы!» — «Ага-а!» — «А ведь никто и не заметил, сколько дней они раскачиваются, как ненормальные?..» — спросил у близнецов Ирми, обернувшись. — «Откуда! Мы же дома сидим, заняты!» Ноам подошёл и включил стоявший в углу старенький компьютер, который отец оставил тут. Компьютер, как ни странно, включился. Ноам подождал некоторое время, пока тот загрузится, и это взяло времени гораздо больше, чем обычно, потом просмотрел все меню и опции и повернулся к Ирми: «Компьютер вроде работает… Но… медленно, хиленько, только одна программа, об Интернете — забудьте!» — «Ну, так на всё энергии всё равно не хватит… Зависли мы, ребята… Затащили нас в «Цедефошрию» силой, как мы ни сопротивлялись…» — «Точнее сказать — её к нам притащили… на воронках и с прочим… силуфокультом…» — мрачно обронил Рувик.

Под утро не только Ирми с Ноамом, но и близнецам с друзьями стало ясно, что той энергии, что подаётся в дом, катастрофически не хватает даже для нормального освещения, не говоря о прочих бытовых нуждах. Ноам высказал предположение, что источник энергии — пресловутые воронки. «Не источник, а терминал, так сказать…

Источник у них в зоне, на Центропульте, где-то внутри ракушки… — поправил его Ирми. — Наконец-то, ты начал что-то понимать в их намерениях», — обронил он, не глядя на друга. — «На уровне головы, но не сердца… Я по-прежнему считаю их нашими заблудшими братьями…» — «Которые тебе нос свернули, да?» — «Не будем об этом…»

Наутро раскачивающаяся над калиткой гроздь воронок прогундосила, что на бытовые потребности (электроплитки, тостеры, микрогали, бойлеры и т. п.) электричество в Юд-Гимеле будет выдаваться ровно на полтора часа три раза в день. Холодильники будут обеспечиваться энергией круглосуточно — и на том спасибо!.. Ирми тихо обратился к Ноаму: «Интересно, кто там у них в зоне ведает распределением энергии и коммутацией?» — «Может, автомат?» — откликнулся Ноам. — «Или роль главного рубильника исполняет какой-нибудь фанфаразматик, младший командир дубонов, как всегда, нанюхавшийся или наколовшийся?.. Поди знай, что может взбрести в голову двуногому главному рубильнику!.. Хорошо ещё, что, как видно, до безграничного полёта фантазии дело у них не дошло…» Мальчишки, впрочем, не задумывались, кто, как и откуда теперь снабжает Меирию скудным энергетическим пайком. Они хотели знать, что теперь делать и сколько времени придётся куковать в этой квартире. Может, лучше, как только что предложил Ирми, постараться перебраться в Неве-Меирию. Решили подождать Гилада и Ронена, которые на пару дней отправились в Неве-Меирию по каким-то своим делам… если и их не замели где-нибудь по дороге.

Квартиру заливал тусклый, раздражающе мигающий желтоватый свет, который, как вскоре они узнали, нынче освещал все дома и квартиры Эрании-Юд-Гимель. Временами казалось, что маленькая жёлтая лампочка под потолком, похожая на созревающий гнойник, на какое-то время увязает в периодически густеющем то желтоватом, то зеленовато-серебристом тумане, а потом снова тускло вспыхивает. Не иначе где-то там, наверху, было решено непрестанно напоминать фиолетовым о результатах прошедшего Турнира с помощью световых эффектов, на которые так щедра угишотрия.

Ирми вместе с Ноамом уселись на кухне и начали манипулировать ницафонами, подключив их к старенькому компьютеру. В середине ночи Ноам разбудил Шмулика, попросив его подойти поближе и сыграть на флейте и на угаве какую-нибудь любимую мелодию.

Шмулик с трудом проснулся, не сразу понял, чего от него хотят старший брат и его друг. Когда же, наконец, сообразил, с удовольствием исполнил просьбу. Рувик сквозь сон услышал басок старшего брата, сонный ответ своего близнеца и тоже поднялся, пошёл на кухню, сел рядом и тихо, чуть слышно подпевал брату. Ирми и Ноам затаённо улыбались и кивали…

Так продолжалось около недели…

Девочки довольно быстро приспособились жить в нервно мерцающей полумгле, которая воцарилась в Меирии спустя две недели после Турнира. В условиях общежития было непросто приспособиться к жизни на скудном энергетическом пайке, но всё искупала молодость. Они даже не задумывались о приближении зимы, когда вопросы обогрева жилища выходят на первый план. А пока… По утрам им приходилось умываться холодной водой, быстро поглощать чуть тёплый завтрак, запивая почти холодным кофе. Их гораздо больше волновало, как в такой ситуации удастся организовать в ульпене для учениц шабат. Девочки надеялись на изобретательность руководства.

Ширли робко предложила пойти на шабат к Магидовичам, но на этом беседа заглохла:

Ренана отвернулась и закрыла лицо платком. О судьбе отца она всё ещё ничего не знала, в Неве-Меирию к родным было не добраться, что усиливало ощущение безысходности. Какую-то отдушину давала возможность переговариваться по та-фону с братьями, сидевшими взаперти в квартире-студии. Но ежедневное посещение занятий в ульпене не позволяло перебраться к братьям.

После завтрака, проходившего почти в молчании, девочки шли на занятия. К виду обшарпанного подиума, на котором стоял кланяющийся им по утрам гигантский экран в окружении столбов, увенчанных раскачивающимися гроздьями воронок, они тоже привыкли. Вернее, перестали обращать на это внимание, как и на абстрактные картины силонокулл-туч, мельтешащие на экране. Так прошло ещё несколько недель.