Ольга Макарова - Камень первый. Холодный обсидиан

— …не надо гиен… — простонал маленький Кроган. — …не надо гиен, папа… я боюсь… — и затих.

Тогда у Крогана-старшего помутился рассудок… Он кричал, плакал, он умолял сына проснуться, он рвал на себе волосы, он то молился Трем, то проклинал все на свете… И вот мир для него померк. Померк еще и потому, что в этот самый миг ему отказались служить глаза. Слепые, они теперь видели только мрак вокруг, и ничего больше…

Кангасску привиделось какое-то движение в тумане… И скоро к берегу вышел человек. На нем не было кевлара — только зеленый фарховый плащ поверх кожаной одежды. Он нес за плечом винтовку, на стволе которой мерцал в слабом солнечном свете большой стеклянный глаз.

— Это твоя кара, Кроган, — произнес человек. — Помнишь, ты замучил моего сына на потеху толпе?.. Зло всегда возвращается. Теперь я отомстил…

Старик не мог ответить ему ничего. Он кричал, причитал и теребил тело сына, умоляя того проснуться. И вдруг — ясный проблеск сознания — произнес:

— Убей! Убей и меня тоже!

— Нет, Кроган, — сказал стрелок, и в голосе его звучал ледяной холод. — Ты останешься и будешь жить. И будешь помнить, как твой сын умирал. Отныне твоя жизнь превратится в сплошной кошмар. Как когда-то превратилась моя…

Перешагнув через тело Крогана-младшего, стрелок подошел к Владе и Кангасску и сказал им:

— Я Сэслер. Я следил за вами с тех пор, как вы свернули с дороги, чтобы с вами не случилось беды… А теперь я вижу, что вас послало Небо, ребята. Я много лет ждал возможности отомстить. Сейчас возьмите у убитых ружья и идите, куда шли. Больше вам ничего не грозит.

Ответа он ждать не стал — просто развернулся и ушел. Скоро он растворился в тумане — лишь винтовка еще долго мигала незачехленным глазом, отражая неяркое солнце…

Уходили Влада и Кан с тяжелым сердцем: за спиной им еще долго слышался горький плач старика…

Глава третья. Белый мрак

Очередной привал пришлось сделать очень скоро: раны не дали уйти далеко. Конечно, так далеко от границы и так близко к разбойникам лучше бы не разводить костра, но без горячей воды ран не промыть…

Привал устроили у подножия лысого холма, где протекал мимо робкий холодный ручеек. Пока Влада ходила с котелком за водой, чарги зализывали раны, причем не только себе, но и Кангасску, который беспомощно растянулся на земле: у него был жар.

Благо, жог на этом холме рос повсюду — хватило на крепкий густой отвар, способный выгнать заразу даже из самой запущенной раны. Правда, чарги от подобного средства отказались, предпочтя обойтись слюной и языком. Так что жогом поливали друг друга люди. Кангасска тяпнула за ногу гиена, и теперь нога распухла так, что даже не помещалась в сапог. Что до Влады, то она словила шальную пулю, которая не убила ее лишь благодаря кевларовой куртке, но вгрызлась в кожу и мышцу, и все равно пришлось выковыривать ее ножом.

Позаботившись о ранах, поели и прилегли отдохнуть. Никакой разговор не шел — слишком тяжелым было впечатление, которое оставил сегодняшний день. Кангасск и вовсе боялся глаза закрыть: стоило смежить веки, как перед взором начинали мелькать картины битвы и неизменно вспоминался старик, плачущий над мертвым мальчишкой. И этот… Сэслер-каратель — жуть ходячая…

— Зачем он его так… так жестоко… — спросил Кангасск, глядя в ясное небо.

— Снайперы вообще народ жестокий… — так же пространно ответила Влада.

— Кто-кто? — переспросил Кан.

— Снайперы… Этот парень изобрел прицел, который позволяет точно стрелять издалека… Он снайпер. Единственный в мире… пока…

— Влада, откуда ты все знаешь?

— Знаю — и все…

Кангасск не стал допытываться, но такой ответ его не удовлетворял. Слишком у этой милой девушки все правильно. Откуда это юное создание может столько знать?.. «Юное ли?» — мелькнула мысль. Кан чуть не спросил, сколько ей лет, но вовремя прикусил язык: невежливо у женщин такие вещи спрашивать. И все-таки… Нет, не похожа она на колдунью. Просто дитя воина, и, похоже, любимое дитя, раз стольким вещами ее научили. И лет ей, наверное, двадцать, как самому Кангасску, а то и того меньше. Может, он тоже бы столько знал, если б путешествовал сызмальства, а не сидел за цементной стеной Арен-кастеля…

До вечера так никуда и не пошли. Пожалели чарг, которым сполна досталось гиеньих укусов. У них пока не было сил даже пойти добыть себе пропитание, потому Влада насыпала им сухого пайка путешественника, который они слопали за милу душу и теперь запивали водой из ручья, деликатно черпая ее языками. На долю же самих путешественников теперь остались только мюсли, но Влада сказала, что, как выйдут за пределы Горелой Области, так можно будет закупиться в каком-нибудь маленьком городке.

До первого городка добирались аж два дня, чтобы не загонять раненых чарг. Признаться честно, местные, увидев двух всадников с ружьями да обряженных в кевлар, засуетились и перепугались не на шутку. Правда, известие о том, что младший Кроган убит, а старший отошел от дел, резко сменило градиент настроения — теперь Владиславу и Кангасска чествовали как героев.

Ох, без особой радости встретили они дождь из лепестков роз… Гордиться им было особо не чем…

Мэр городка принял на хранение ружья и кевлар, которые будут не нужны в дальнейшем, и распорядился, чтобы чужеземцев обеспечили провизией, лечением и предоставили лучшую гостиницу для отдыха. Скромная оказалась гостиница, но после ночей в лесу, с комарами, когда каждое утро просыпаешься по уши в росе, радостно было хотя бы просто поспать под надежной крышей…

— …Что читаешь, Кангасск? — поинтересовалась Владислава, застав его вечером за книжкой.

— Да про эту Область, — ответил он лениво. Читал он лежа, развалившись во всю кровать.

— Что пишут? — Влада улыбнулась и присела на краешек кровати.

— Называется Теплая Область. Очень мягкий климат, магический потенциал способствует ясновиденью, — процитировал Кангасск и задумчиво хмыкнул. — Я уже заметил, что тут много гадалок. Может, сходим судьбу узнать, а?

— Предпочитаю не знать.

— Это почему?

— Жить неинтересно станет, Кан.

— Как скажешь…

Кан закрыл книгу и поднялся на локте, который, впрочем, не преминул утонуть в подушках.

— Куда мы идем дальше? — поинтересовался он. — Опять напрямик?

— Опять, — кивнула Влада.

— Спорить бесполезно, понял, — весело сказал Кангасск.

«Зачем она пришла? — подумалось ему вдруг. — Может, остаться хочет? Было бы славно…»