Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

- И что?! - взвизгнула Аюми. - Какой он?

- Я… - Тайко неожиданно запнулась, опустила взгляд. - Я не видела никого прекраснее его! Он - само совершенство, он, точно ками… и… мне кажется… - она покраснела еще гуще, хотя всего мгновение назад казалось, что больше некуда.

- Что тебе кажется? - лукаво спросила Аюми. - Уж не влюбилась ли ты в него?

Тайко вздрогнула, ее глаза стали большими-большими, и в них отражалась странная смесь удивления, страха и осознания. Будто только сейчас она поняла, что на самом деле чувствовала. Испугавшись своего открытия, девушка схватила тазик с бельем, который сиротливо примостился у ее ног, позабытый, позаброшенный, и умчалась, пролепетав что-то о том, что госпожа Амако будет сердиться, и надо побыстрее закончить с бельем.

Аюми смотрела вслед убегающей девушке и улыбалась.

- Значит, у госпожи Амако дочерей нет. Вот так сюрприз!

И хотя девушкам казалось, что в округе ни одной живой души, они не учли один фактор - "госпожа" Амэ в бледно-голубом, расшитом синей нитью кимоно сидела на покатой крыше сарая, который располагался неподалеку от колодца. У Амэ был очень чуткий слух, да и ветер сегодня дул как раз со стороны колодца…

Этот ветер, кроме голосов служанок, доносил до ушей Амэ топот копыт, взволнованные голоса людей, скрип ворот - это Амако, мать Амэ, вернулась из города, в который ездила за покупками. На днях в Академии Аши начнутся каникулы, и вернется Акито. По этому случаю несколько дней подряд весь дом стоял на ушах.

Амэ глубоко вдохнул, поднимая голову к ярко-голубому небу, по которому проплывали редкие облака. Сидеть на крыше, конечно, хорошо, но не стоит расстраивать Амако - ей очень не нравится, когда ее "дочь" ведет себя подобным образом. Тем более с города она редко возвращается в хорошем настроении. Амэ принялся слезать с насиженного места. В густой траве прятались его деревянные шлепанцы-гета, они привычно скользнули на ноги. Несколько быстрых движений, и кимоно снова выглядит идеально, будто и не было путешествия на крышу. Амэ рано научился выглядеть безупречно, несмотря ни на что, не сделай он этого - мать бы давно розгами отучила его сидеть на крышах и деревьях.

Юноша выглянул из-за сарая. Амако уверенно расхаживала по двору и давала указания слугам, какую коробку, куда отнести. Судя по количеству накупленного, мать снова существенно обновила гардероб себе и "дочери". Усмехнувшись, Амэ развернулся и направился в дом. Стоило переодеться и проверить повязки, ведь скоро обед и будет совсем не хорошо, если мама заметит, что кимоно пропитано кровью.

Предупредительные слуги оставили в покоях Амэ небольшой чан с водой. Когда кровь запекалась, отдирать повязки становилось не только трудно, но и довольно болезненно. Рядом с чаном лежала аккуратная стопка бинтов.

Амэ плотно прикрыл фусума и застыл на миг, слушая звуки дома. Сейчас ему надо было знать, где находится Амако, и не собирается ли она повидаться с дочерью. Ее голос, неясный, нечеткий, звучал издалека - разобрать слова не получалось. В любом случае, не стоит опасаться неожиданного визита, ведь если судить по суете, которая царила в другой части дома, мама была сильно занята.

Наловчиться самостоятельно развязывать пояс-оби оказалось не такой уж и простой задачей. Но с тех пор, как у Амэ появились секреты от матери, пришлось научиться. Но все равно, это занятие доставляло столько хлопот! Раньше юноша и помыслить не мог, чтобы попросить о помощи кого-нибудь из горничных - а вдруг разгадают его страшную тайну, но раз Тайко обо всем узнала, то почему бы и нет? Девушка прекрасно подойдет. А заставить ее молчать - проще простого.

Пояс упал на пол, опустился у ног плотный шелк кимоно, соскользнув с плеч; Амэ остался стоять в нижней сорочке из легкой ткани. Она казалась почти прозрачной, и сквозь нее просвечивал тонкий силуэт, немного угловатый, гибкий. Амэ не ждал, что по окончании подросткового периода изгибы его тела приобретут плавные линии - для его рода это не характерно, скорее всего, тело Амэ уже сформировалось, и юноша останется таким. Конечно, исключение составляет Акито. Он высокий и широкоплечий. Слуги говорили, что фигурой он удался в отца, а характером - в мать.

Под сорочкой кольцами обернулись вокруг груди повязки-змеи. На бинтах, под теми участками, на которых утром обнаружились глубокие царапины, выступили уродливые бурые пятна крови. Амэ освободился от одежды и принялся разматывать аккуратные полоски ткани. Самое удивительное, что утром, когда юноша просыпался, боли он не чувствовал. Она приходила позже, ближе к обеду, и дотрагиваться до повреждений, не сжимая зубов, становилось невероятно сложно. Это наводило на мысль, что в этих порезах находился какой-то анестетик, который заканчивал свое действие примерно к обеду. Странно вообще все это. А самое главное, что господин Нагаи, семейный доктор, отказывался говорить что-то конкретное по этому поводу. Вот старый лис! Сколько не пытайся выудить из него хоть что-то - бесполезно. "Ничего страшного. Потерпи, Амэ, скоро ты сам все поймешь", - говорил доктор. А то, что это "скоро" уже длилось больше года, в расчет не бралось.

Упали на пол и окровавленные повязки. Амэ опустил голову, осторожно коснулся кончиками пальцев болезненно вспухших борозд - примерно через неделю они заживут, а потом, утром, Амэ вновь проснется весь в крови. Радовало одно: шрамов никогда не оставалось. Царапин обычно было четыре, реже - восемь. Рассматривая себя в зеркало, Амэ казалось, будто их оставила чья-то когтистая лапа. Эти загадки так раздражали!

Юноша закончил перевязку и нашел чистую сорочку. Потом он накинул нежно-розовое кимоно и позвонил в колокольчик, призывая служанку в помощь, ведь самостоятельно надеть пояс-оби Амэ было сложно - слишком болели раны. Конечно, можно повязать его узлом спереди, но это годится только для того, чтобы позлить дорогую матушку, не более. Остальные же, если примут его за женщину легкого поведения, проблем не оберешься.

- Госпожа Амэ, - послышался несмелый, чуть дрожащий от волнения голос Тайко из-за тонких перегородок-фусума. - Могу я войти.

Тайко, значит… Не стоит упускать свой шанс.

- Заходи.

Обернувшись, Амэ наблюдал, как медленно и осторожно раздвигаются фусума. Тайко - миловидная девушка не намного старше "молодой госпожи" с непослушными огненно-рыжими волосами, выбившимися из-под платка, и бездонными темно-карими глазами - сидела на пороге. Заметив, что на нее смотрят, низко поклонилась, приветствуя свою госпожу, потом она поднялась и перешагнула порог. Чтобы задвинуть фусума, она вновь опустилась на колени.

- Помоги мне завязать оби, - сказал Амэ.

- Да, госпожа, - еще один поклон. Слегка дрогнул голос.