Джек Вэнс - Риальто Великолепный

— Когда необходимость входит в противоречие с законом, закон отступает на второе место. Ты сам так сказал в своих «Декреталиях»!

— Не имеет значения. Отправляйся к себе на Садал-Сууд! Отправляйся немедленно, одна, без осквальмированных тобой несчастных!

— Подумаешь, — сказала Ллорио, — от них все равно никакого толку, что в облике колдунов, что в облике ведьм. По правде говоря, они и требовались только в качестве свиты!

— Тогда уходи, Мирте.

Но Ллорио смотрела на Каланктуса со странной смесью недоумения и досады на лице. Никуда уходить она и не думала, что можно было расценить как насмешку и провокацию одновременно.

— Да, минувшие эпохи не пошли тебе на пользу, ты превратился в настоящего слизняка! Помнишь, как грозился обойтись со мной, если мы встретимся снова? — Она сделала еще один шаг вперед и холодно улыбнулась. — Что, боишься моей силы? И правильно делаешь! Ну, где твои сладострастные похвальбы и предсказания?

— Я — человек мирный. Согласие мне куда больше по душе, чем нападение и покорение. Я не угрожаю, я даю надежду.

Ллорио приблизилась к нему еще на один шаг и впилась взглядом в его лицо.

— Ага! — воскликнула она негромко. — Ты — всего лишь пустая оболочка, а не Каланктус! Ну что, ты готов погрузиться в сладостные объятия смерти?

— Я — Каланктус.

Ллорио произнесла заклятие искривления и скручивания, но Каланктус легким жестом отразил его и выкрикнул заклятие сжатия с семи сторон, оно застало Мирте врасплох, и ведьма упала на колени. Сострадательный Каланктус склонился, чтобы помочь ей, она вспыхнула голубым пламенем, и Каланктус обхватил ее за талию обугленными руками.

Ллорио отпихнула его, ее лицо исказилось.

— Ты не Каланктус, ты просто сосунок в сравнении с ним!

В это мгновение Каланктус случайно задел ее скарабеем, который носил на запястье, она завизжала, и с губ ее сорвалось чудовищное заклятие — извержение силы, чересчур бурное для тканей ее тела. Изо рта и носа Ллорио хлынула кровь. Она отшатнулась и ухватилась за дерево, чтобы не упасть, а Каланктус медленно опрокинулся навзничь и затих, искалеченный и растерзанный.

Ллорио стояла и смотрела на поверженного противника, грудь ее вздымалась и опадала от волнения. Черный дым лениво заструился из ноздрей и колечками заклубился над неподвижным телом. Медленно, как зачарованный, Лехустер вошел в этот дым. Раскатистый гром огласил окрестности, точно молния, сверкнула ослепительная желтая вспышка, и на месте Лехустера появился статный мужчина. Кожа его словно сияла изнутри. На нем были короткие черные штаны и сандалии, оставлявшие ноги и грудь обнаженными, у него были волосы цвета воронова крыла, квадратное лицо, четко очерченный нос и выдающийся подбородок. Он склонился над телом, снял браслет в виде скарабея и надел себе на запястье.

— Все мои усилия пошли прахом! Я явился в эту эпоху в облике Лехустера, надеясь оставить былые обиды и распри в прошлом. Но мои надежды оказались тщетными, ты взялась за старое. Что ж, я перед тобой в своем прежнем обличье, и мы, как и прежде, непримиримые враги!

Ллорио не проронила ни слова, грудь ее все так же судорожно вздымалась.

— Что же ты не пускаешь в ход остальные свои чары, которые теснят, обращают в бегство или проникают в сны мужчин, подтачивая их решимость? Давай, испробуй их на мне, ведь я не тот бедный кроткий Каланктус, на которого все возлагали надежды?

— Надежды?! — воскликнула Ллорио. — Когда мир обречен, а я растоптана? Что остается? Ничего. Ни надежды, ни чести, ни тоски, ни боли! Все умерло! Пустыню затягивает пеплом. Все кануло в небытие или предано забвению, никого из тех, кого я любила и кто был мне дорог, больше нет. Кто эти существа, застывшие как истуканы? Ильдефонс? Риальто? Бледные призраки, глупо шевелящие губами? Надежда! Нет никакой надежды. Все прошло, все минуло, даже смерть и та осталась в прошлом.

Так кричала Ллорио в порыве отчаяния, не замечая крови, которая продолжала сочиться у нее из носа. Каланктус стоял молча, дожидаясь, когда ее запал иссякнет.

— Да, я отправлюсь на Садал-Сууд. Я проиграла, загнана в угол и окружена врагами.

Каланктус протянул руку и коснулся ее лица.

— Можешь звать меня врагом сколько угодно! Я все равно люблю твои милые черты. Мне одинаково дороги твои достоинства и твои неповторимые недостатки, и я ни за что не согласился бы, чтобы ты изменилась, разве уповаю, что станешь добрей.

Ллорио отступила на шаг.

— Я не уступлю, не стану меняться.

— Что ж, это была лишь праздная мысль. Откуда кровь?

— Это кровоточит мой мозг, я бросила все свои силы на то, чтобы уничтожить эту бедную никчемную оболочку. Я тоже умираю, чувствую дыхание смерти. Каланктус, в конце концов ты все-таки одержал победу!

— Ты, как обычно, преувеличиваешь. Я не выиграл сражение, а ты не умираешь, равно как нет никакой нужды отправляться на Садал-Сууд. Это непролазная топь, где живут одни лишь совы, мошкара и грызуны, — место, совершенно не подходящее для утонченной особы. Сама подумай: кто стал бы стирать твое белье?

— Ты не даешь мне ни умереть, ни удалиться в новый мир! И это, по-твоему, не поражение?

— Всего лишь слова. Давай пожмем друг другу руки и заключим перемирие.

— Никогда! — вскричала Ллорио. — Я никогда с этим не смирюсь! Рукопожатие — символ покорности!

— Я с радостью предпочту символу реальность. Тогда увидишь, в состоянии ли я исполнить свои похвальбы.

— Я не пожертвую своей личностью в угоду ни одному мужчине!

— Ну, тогда просто пойдем со мной! Будем пить вино на террасе моего воздушного замка, любоваться видами и болтать вздор, который придет нам в голову!

— Никогда!

— Минуточку! — вмешался Ильдефонс. — Прежде чем ты уйдешь, будь так добра, рассквальмируй эту толпу ведьм, избавь нас от трудов.

— Это проще простого, — отмахнулся Каланктус. — Нужно вызвать второй ретротропик, после чего закрепить результат стабилизатором. Всего-то дела на две минуты.

— Совершенно верно, — кивнул Ильдефонс. — Именно так я и намеревался действовать.

Риальто обернулся к Ладанке.

— Приведи наших ведьм и выстрой их на лугу.

— А труп?

Риальто произнес заклинание распада, и мертвое тело рассыпалось в прах. Ллорио поколебалась, посмотрела на север, затем на юг, как будто никак не могла на что-то решиться; потом развернулась и задумчиво двинулась по лугу. Каланктус отправился за ней, оба остановились, глядя друг на друга. Ллорио заговорила первой, потом заговорил Каланктус, потом опять Ллорио, потом они вместе зашагали на восток и вскоре исчезли из виду.