Джеффри Лорд - Волосатые из Уркхи

Ночью его дважды будил грозный далекий рык, разносившийся над степью. Как и вчера, он звучал с речного берега, с водопоя, но показался Блейду исполненным разочарования.

Может быть, быстроногие олени и антилопы умчались от хищника стремительным скоком? Может быть, хрупкие козы попрятались в рощах? Может быть, упрямые быки, собравшись плотной массой, дали отпор?

Как бы то ни было, когда под утро странник проснулся в третий раз, разбуженный тоскливым и яростным воплем, он знал, что этой ночью таинственный зверь остался без добычи. Вероятно, его логово находилось в скалах, в таком же оазисе, как тот, где обосновался Блейд; значит, возвращаясь с берега, хищник мог пройти мимо.

Памятуя об осторожности, он высиживал на своем столбе до тех пор, пока солнце на локоть не поднялось над степью. Затем голод согнал его вниз; ночью все запасы топлива пошли в костер, а доедать остатки птицы сырыми ему не хотелось.

Блейд сбросил вниз топор и два копья, слез сам, набрал хвороста и высек огонь. Пока костер разгорался, пока мясо, начавшее уже припахивать, пеклось над углями, он поплавал в озерке, докрасна растер кожу пучком травы и, чтобы согреться, размялся с топором. Для его руки это каменное орудие было легковатым — топор тянул фунтов на пятнадцать, никак не больше.

Вытащив из костра прут с нанизанными на него кусками мяса, разведчик приступил к завтраку. Он ел, поглядывая то на север, то на юг, то на запад, в сторону реки, — с востока обзор закрывала скалистая гряда. Внезапно из-за ближайших утесов, расположенных в четверти мили от его убежища, появилась тройка каких-то крупных животных. Блейд поднялся, не выпуская из рук прута и продолжая жевать. С минуту он разглядывал массивные темные силуэты, потом, изумленно чертыхнувшись, положил свое жаркое на камень и привстал на носках.

Мамонты! Или какие-то другие звери, очень похожие на них! Он различал загнутые клыки, колонноподобные ноги, хоботы, которыми животные мерно помахивали на ходу, растопыренные уши, напоминавшие пару зонтиков, приставленных по бокам огромных голов. Куда он попал, Создатель! Если эта территория и являлась заповедником, то с весьма своеобразной фауной!

Решив получше разглядеть крохотное стадо живых ископаемых, Блейд направился к своему насесту. Он уже натянул веревку, приготовившись забраться на скалу, когда сзади послышался громовой рык. Этот вопль голодного хищника звучал близко, очень близко, и разведчик понял, что промедление смерти подобно. Не оборачиваясь, он птицей взлетел на скалу, схватил тяжелое копье и скорчился рядом с каменным клыком.

Зверь, с разочарованием глядевший на него снизу, мог внушить почтение кому угодно — от мамонта до команды бывалых охотников с ружьями восьмидесятого калибра. Заметив, что три мохнатых гиганта резко отвернули в сторону, Блейд покачал головой и, пробормотав. «Сегодня день визитов, не иначе…» — уставился в янтарно-желтые зрачки. Они пылали голодным огнем.

Его познаний в зоологии хватало лишь на то, чтобы определить эту тварь как гигантскую кошку. Однотонной шкурой красновато-песочного оттенка и массивной головой она походила на льва, но общие очертания тела были скорее тигриными. Длинное туловище с низкой посадкой, мощная шея, когтистые, довольно короткие лапы — вряд ли хищник мог угнаться ж оленем или быком. Блейд, однако, не сомневался, что сам он на дистанции в сто ярдов неизбежно проиграет, причем не успев добраться до середины.

Ом продолжал разглядывать зверя. Наиболее устрашающей деталью из всех, доступных обозрению, были клыки — два в нижней и два в верхней челюсти. Они скрещивались попарно словно кинжалы, не давая хищнику плотно закрыть пасть; из-за этого казалось, что на его морде застыло какое-то растерянно-обиженное выражение. Но зрачки — вертикальные золотистые щели — яростно пламенели, свидетельствуя, что никто в саванне не осмелился бы обидеть эту тварь.

— Махайрод? — пробормотал Блейд, вспоминая картинки из учебника естественной истории. Возможно… Во всяком случае этот древний тигр был вдвое крупней тех, что бродили в индийских джунглях, и весил раз в пять побольше. Уставившись на человека на верху каменного столба, он испустил низкое горловое рычанье. Блейд тоже зарычал в ответ; затем, пользуясь преимуществом членораздельной речи, пустился неторопливо излагать местному Шер-Хану все, что он думает на его счет. Рычанье зверя стало громче.

Оседлав каменный клык и помахивая копьем, Блейд с подробностями описал, как проломит чудищу череп, вспорет брюхо, сдерет шкуру и вышибет клыки. Тигр взревел; вряд ли до него дошли все эти угрозы, но вид человека в явно недосягаемой позиции его раздражал. Тем не менее он не собирался прыгать на скалу и расшибать лоб о камень, когда Блейд совсем было решился помочиться на него, зверь отвернул голову и одним неуловимым движением подскочил к ручью. Миг — и он уже был на другой стороне.

— Быстрый сукин сын, — произнес странник, выпрямившись и напряженно следя за гибкой рыжеватой спиной, мелькавшей среди травяных стеблей. Пожалуй, этот саблезуб был пострашнее трех альбийских медведей, вместе взятых… Такой же стремительный, как дайр, но куда хитрее… Ведь не стал же он кидаться на скалу, словно понимая, что можно получить копье между ребер!

Блейд спустился вниз, доел остывшее мясо и призадумался. В панцире, с парой стальных копий и добрым топором в руках он рискнул бы помериться силой хоть с дьяволом, хоть с этим тигром, весившим не меньше носорога. Однако травяная юбочка была плохой защитой; пожалуй, когтистая лапа махайрода содрала бы ее разом, вместе с гениталиями. Нет, он не будет геройствовать зря, решил странник. Зверя надо подвести под удар — под сильный удар каменного топора, единственный, который он успеет нанести; и этот удар должен быть смертельным! Необходимо как-то ограничить его подвижность… выбрать позицию среди скал или в лесу… может быть, в воде…

В воде? Неплохая мысль! По крайней мере, там хищник не сможет прыгнуть…

Блейд направился к озерку и в задумчивости обошел его вокруг, высматривая место пообрывистей. Ближе к скалам дно круто уходило вниз, а на берегу громоздились большие валуны; в щели между некоторыми он протискивался с трудом. Решив, что тут можно дать бой и отступить в случае необходимости, разведчик запрятал в узкой расселине копье и меньший из топоров и отправился на охоту.

Большого удовольствия от этого занятия он не получил: приходилось все время следить за тем, чтобы самому не превратиться в добычу. В привычках голодных доисторических тигров Блейд не разбирался; его утренний визитер мог залечь в логове до темноты, а мог все еще бродить по равнине в поисках пропитания. Поэтому ему приходилось держаться возле скал и деревьев, высматривая не столько дичь, сколько пути к возможному отступлению, что оказалось чертовски утомительным.