Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

— А, ну-ка, прочь, мерзкое отродье! — рявкнул Раэль, натянув тетиву до предела.

Занавеска тотчас задернулась, а из дома послышался вполне человеческий, весьма возмущенный голос.

— Ломятся посреди ночи, угрожают, оскорбляют! Меня, в собственном доме! Это уж слишком!

Мимолетное недоумение в мыслях Раэля моментально сменилось осознанием небольшой оплошности. Натяжение тетивы лука в процессе обдумывания потихоньку ослабевало.

— Привет, Люц! Как поживаешь? — будто не замечая воинственного приветствия старого друга, задорно воскликнул Тримз.

Ответ последовал не сразу — волшебник, очевидно, начавший подбирать заклинание помощнее, был сбит с толку, услышав знакомую до боли речь. Затем, по-видимому, отложив экзекуцию на потом, все же подошел к двери и с ноткой удивления в голосе протянул.

— Тримз?

— А кто же еще, дружище!

Скрип засова с внутренней стороны свидетельствовал о правильности названного пароля. Дверь медленно приоткрылась, и в проеме показался мужчина средних лет с темными короткими волосами и небольшой ухоженной бородкой, ростом чуть выше своего старого приятеля. Держа в руке подсвечник с зажженной свечой, он внимательно всматривался в лицо знакомого широко раскрытыми карими глазами. Затем, поправив свободной рукой свою рабочую алхимическую мантию темно-синего цвета, маг заключил протянутую ему руку друга в рукопожатие и с небольшой долей укора в голосе, вместо обыденного приветствия, промолвил.

— Давненько ты не заходил.

— Ну, сам понимаешь, то туда, то сюда, порой даже забываешь собственное имя, — извиняющимся тоном пробормотал Тримз.

— По делу пришел? Я сейчас немного занят, эксперимент небольшой намечается, — переступая, по его мнению, никому не нужные прелюдии, сообщил волшебник, отсекая дальнейшее повествование Тримза о причине его прихода.

— Среди ночи-то? — удивился охотник.

— До сего момента я думал, что все еще вечер. Но, ничего, к утру думаю, закончу, — в попытке завершить диалог, произнес колдун, окидывая холодным оценивающим взглядом товарища Тримза, возникшего в этот момент из-за угла дома.

— Раэль, — поздоровался с магом вновь прибывший.

— Люцильи, — после короткой паузы проронил маг и, утратив к охотнику всякий интерес, вернулся к основному диалогу.

— Я так понял, что открытия в сфере монстрологии тебя совершенно не интересуют? В таком случае мы предложим это магу, более сведущему на этом поприще, — не теряя времени, подхватил разговор Тримз, беря инициативу в свои руки.

— Так, стоп! — воскликнул в ответ колдун, — какие такие открытия? О чем ты?

— Мы будем обсуждать этот вопрос на пороге? Или все-таки проведем научную беседу в более подходящем для этого месте? — уже полностью овладев ситуацией, поинтересовался Тримз.

Раэль, слушая этот разговор, искренне радовался, что красноречие друга может не только доставлять неприятности.

— Да-да, конечно, пройдем внутрь, — уже более уступчивым тоном проговорил Люцильи и тут же осекся, бросив суровый взгляд на товарища Тримза.

— А истребитель ученых подождет на улице, — не скрывая негодования, заявил маг.

— Брось ты расстраиваться из-за этого казуса, дружище! Раэль отличный парень, можно сказать, наш младший научный сотрудник в этом таинственном дельце! — прогудел увлекшийся Тримз, не обращая внимания на реакцию друга, высоко поднявшего брови, в свете сказанного.

— Ладно-ладно, не продолжай, — демонстративно махнул рукой Люцильи, — прошу лишь соблюдать правила, установленные в моем жилище, а главное из них — ни к чему не прикасаться!

Прихожая волшебника, освещаемая несколькими стоящими по углам на подвесных полках свечами, создавала впечатление таинственности, обволакивая гостей полумраком. Люцильи пересек помещение и, приоткрыв дверь в одну из комнат, впустил прорезавший темноту обильный поток света. Поставив подсвечник на тумбочку, маг провел гостей в скромные апартаменты, освещаемые большой масляной лампой с шарообразным плафоном.

Внутреннее убранство рабочего кабинета, пожалуй, действительно подходило под описание покоев колдуна. Множество деревянных настенных полок, доходивших почти до потолка, были заставлены огромными фолиантами и пожелтевшими свитками. На некоторых хранились склянки и пузырьки с непонятным содержимым, плавающим в мутной сжиженной массе. Широкий дубовый стол, служивший рабочим местом волшебника, на сей раз был предназначен для алхимической лаборатории. Витиеватые соединения множества стеклянных сосудов, по которым, словно ручейки, устремлялись разноцветными потоками жидкости, соединялись в одной, стоящей по центру, колбе. Ее содержимое энергично булькало, а из горлышка тонкими сиреневыми нитями струился густой пар. Возле колбы на столе рядом со светильником располагались алхимические серебряные весы и деревянная ступка с пестиком.

— Мы, я так понимаю, станем свидетелями нового открытия? — указывая на лабораторию, спросил Тримз.

— Шансы есть, к утру будет видно уже точно, — совершенно серьезно ответил маг, выдвигая из-под стола табуреты.

— Ну, так что же, — присаживаясь, обратился Люцильи к своему старому знакомому, — рассказывай, если, конечно, это не было поводом просто поболтать за жизнь.

Тримз, с укором взглянув на сидящего напротив мага, промолвил.

— Не переживай, думаю, тебе придется по вкусу это дельце, — и приступил к рассказу.

Охотник вел повествование, эмоционально при этом жестикулируя и приправляя речь крепкими словечками, периодически посматривая на Раэля, будто сверяясь с правильностью выбранного им курса. Люцильи внимательно, с задумчивым видом слушал монолог Тримза и не перебивал. Когда описание коснулось найденного в лесу тела, маг молча поднялся со своего места и, не прерывая повествования, подошел к одной из книжных полок, достав оттуда древний фолиант, видимо, долго пролежавший нетронутым. Открыв огромную книгу и выпустив на волю скопившуюся там пыль, он принялся осторожно переворачивать страницы. Тримз к тому моменту уже заканчивал рассказ, не забыв упомянуть и о всеми любимом полковнике городской стражи.

— А Трельдмура за все это надо бы вот так и так! — активно изобразил охотник те действия, которые следовало произвести над полковником во имя справедливости. Выглядело это, конечно, не слишком впечатляюще, но зато с изрядной долей энтузиазма, а само действие, будь оно претворено в жизнь, несомненно, носило бы трагический характер в отношении его объекта.

— Все ясно, Тримз, — досмотрев представление товарища, после короткой паузы, промолвил волшебник, — а вот скажи мне, те останки тигров, которые вы обнаружили в лесу, сколько они пролежали там по времени?