Оливер Боуден - Возрождение

Должен ли он прочитать сообщение? Оно было не запечатано. Он быстро развернул послание и не увидел ничего, кроме имени – Франческо Пацци. Эцио пожал плечами. Он подумал, что отец лучше разберется в написанном. Но почему имя отца Вьери и одного из возможных заговорщиков по свержению герцога Милана – подробности знал только Джованни – имеет такое значение? Разве что это в некотором роде подтверждение.

Но нужно было поспешить выполнить поручение отца. Спрятав послание в поясную сумку, он отправился по адресу, указанному на первом пакете. Место назначения его удивило – это оказался район красных фонарей. Он частенько бывал здесь с Федерико, до того как встретил Кристину, но никогда не чувствовал себя комфортно в этом месте. Перестраховываясь, Эцио положил ладонь на рукоять кинжала, и двинулся по указанному отцом грязному переулку. Дорога привела его к заурядной таверне, где из выпивки предлагали только дешевый кьянти в глиняных кружках.

Никого видно не было, и Эцио раздумывал, что делать дальше, когда из-за спины раздался голос.

– Ты сынок Джованни?

Он обернулся и увидел похожего на вора человека, от которого несло луком. Рядом с ним стояла женщина, которую можно было бы назвать симпатичной, если б она не выглядела такой… потасканной. Если что и производило впечатление, так это ее ясные, умные глаза.

– Нет, болван, – ответила она мужчине. – Случайно этот парень выглядит точно как он!

– У тебя есть кое-что для нас, – мужчина пропустил ее слова мимо ушей. – Давай сюда.

Эцио заколебался. Он перепроверил адрес. Правильно.

– Ну же, парень, – мужчина подошел ближе.

Его дыхание чуть не сбило Эцио с ног. Может, он спит на чесноке или луке?

Он протянул письмо мужчине, который вырвал его и незамедлительно спрятал в кожаную сумку.

– Молодец, – похвалил он, улыбаясь.

Эцио удивился, увидев, что улыбка делает его лицо более… благородным. В отличие от его слов.

– Не бойся, парень, мы не заразные – добавил мужчина. – Замолчал, взглянув на женщину, и усмехнулся, – по крайней мере, я.

Женщина рассмеялась и стукнула его по руке. Потом они ушли.

Эцио с облегчением поспешил прочь. Адрес на втором письме привел его на улочку к западу от Баптистерия. Район довольно неплохой, но немноголюдный в это время суток.

Под аркой, охватывающей улицу, его уже ждал крепкий мужчина, похожий на солдата. Он был одет в похожую на кожаную одежду, пахло от него чистотой и свежестью, а подбородок был чисто выбрит.

– Сюда, – позвал он.

– У меня пакет от…

– Джованни Аудиторе? – мужчина перешел на шепот.

– Да.

Незнакомец осмотрелся. Далеко, почти в конце улицы, виднелся фонарщик.

– За тобой следили?

– Нет… Зачем кому-то следить за мной?

– Не важно. Давай пакет. Быстро.

Эцио передал послание.

– Становится жарковато, – сообщил человек. – Передай отцу, они уезжают сегодня ночью. Пусть он поступит так же.

Эцио был захвачен врасплох.

– Кто уезжает? О чем вы?

– Я и так сказал слишком много. Иди домой.

Мужчина растворился в тенях.

– Погоди! – позвал Эцио. – Что это значит? Вернись!

Но незнакомец уже ушел.

Эцио добежал до конца улицы к фонарщику.

– Который час? – спросил он.

Мужчина посмотрел на небо.

– Примерно через час я приступлю к работе. А начинаю я в двенадцать.

Эцио быстро подсчитал в уме. Примерно два часа назад он ушел из палаццо, и примерно двадцать минут потребуется, чтобы вернуться домой. Он кинулся бежать. Душу терзало страшное предчувствие.

Когда Эцио добрался до поместья Аудиторе, он уже знал – что-то случилось. Свет нигде не горел, а тяжелые двери были настежь открыты. Он ускорил шаг, крича на бегу: «Отец! Федерико!»

Большой зал палаццо был темен и пуст, но даже без света Эцио видел перевернутые столы, опрокинутые стулья, разбитую посуду и стекло. Кто-то сорвал картины Леонардо со стен и порезал их ножом. В темноте слышался плач – женский плач. Его мать!

Он двинулся на звук, когда за спиной у него выросла тень и что-то занесла над его головой. Эцио обернулся и перехватил тяжелый серебряный подсвечник, опускающийся на его затылок. Он ударил, и атакующий, всхлипнув, выронил подсвечник. Эцио отбросил подсвечник в сторону, схватил противника и потащил к свету. Вытащив кинжал, он уже собрался убить…

– О! Сэр [укороченное «messere» – прим. пер.] Эцио! Это вы! Слава Богу!

Эцио узнал сперва голос, а затем и лицо, экономки, Аннетты, смелой женщины, которая долгие годы жила в семье.

– Что случилось? – спросил он у Аннетты, обхватив ладонями ее щеки и пытаясь успокоить начавшуюся панику.

– Они были здесь – городская стража. Они арестовали вашего отца и Федерико, и даже маленького Петруччо. Они вырвали его прямо из рук вашей матери!

– Где мама? Где Клаудия?

– Мы здесь, – раздался из тени дрогнувший голос.

Клаудия вышла, обнимая мать. Эцио перевернул стул и усадил женщину. В неверном свете Эцио разглядел, что Клаудия ранена, а одежда ее грязная и порванная. Мария не узнала сына. Она сидела на стуле, словно окаменевшая. Ее ладони сжимали небольшой ящик из грушевого дерева, наполненный перьями, который Петруччо подарил ей два дня – нет, целую жизнь! – назад.

– Боже мой, Клаудия! Как ты? – он гневно посмотрел на окровавленную одежду. – Они..?

– Нет, я в порядке. Они ударили меня, потому что думали, я скажу, где ты. Но мама… Эцио, они увели отца, Федерико и Петруччо в Палаццо Веккьо!

– Ваша мать в шоке, – пояснила Аннетта. – Когда она стала сопротивляться, они… – она не договорила. – Ублюдки!

– Здесь небезопасно, – сказал Эцио после недолгого раздумья. – Ты можешь их куда-нибудь увести, Аннетта?

– Да. Да! К моей сестре! Там они будут в безопасности, – выдавила Аннетта, страх и боль звучали в ее голосе.

– Мы должны спешить. Стража вернется, чтобы найти меня. Клаудия, мама, не теряйте времени. Ни о чем не беспокойтесь, идите с Аннеттой. Сейчас же! Клаудия, позаботься о маме.

Эцио вывел их из разгромленного дома, хотя сам был в шоке от случившегося. Потом он немного проводил их, прежде чем передать в заботливые руки Аннетты, которая сумела совладать с эмоциями и успокоиться. Лихорадочные мысли крутились в голове Эцио, мир словно рухнул в одночасье. Он отчаянно пытался осознать произошедшее и решить, что же ему делать теперь, как спасти отца и братьев? Тут же он решил, что, во что бы то ни стало, должен найти способ повидаться с отцом, понять причину нападения, произвола против его семьи. Но Палаццо Веккьо! Можно быть уверенным, они посадили его родных в две крохотных камеры в башне! Может у него и есть шанс, но это место защищено словно замок, а грозные стражники как всегда внимательно патрулируют окрестности. Призвав себя быть спокойным и мыслить ясно, Эцио побежал к площади Синьории, прижимаясь к стенам и оглядываясь. Факелы ярко горели на зубчатых стенах и на вершине башни, освещая эмблему города – огромную красную лилию – и большие часы на цоколе башни. Еще выше, – Эцио прищурился, чтобы лучше видеть, – он разглядел слабый свет, мерцающий из небольшого зарешеченного окошка под самой крышей. У огромных двойных дверей Палаццо стояла стража, еще больше было у бойниц на стене. Впрочем, насколько Эцио мог разглядеть вершину башни, там никого не было, а зубчатая стена вела к нужному ему зарешеченному окну.