Сергей Гомонов - Пройти неведомой тропой...

Исет подошла к огромному зеркалу, отразившему ее златое великолепие. Хор взял мать за руку, и они направились в зал.

— Слушай меня, Хор. Слушай и думай. До сих пор наследование происходило по женской линии. То есть, после смерти мужа его имущество и власть наследовал не их сын, а родственник-мужчина по материнской линии…

Хор улыбнулся. Мать, по-видимому, решила, что он совсем все позабыл в боях.

— Новый же, еще не подписанный, закон гласит, что наследовать должен сын. Понимаешь?

— Конечно, его не подпишут ни Ра, ни Сетх! Ведь это будет означать, что они подтвердят мое право на сан! Но если ты подпишешь, то, по закону, двумя голосами можно пренебречь, верно?

Исет тяжело вздохнула, понимая, что сын попался в ловушку:

— О, возлюбленный мой Хор! Тебя манит блеск дальних звезд, но помехой будет луна!

— Так в чем же запинка, мать? О чем говоришь ты?

— Сей закон, Хор, направлен против женщин. Четверо из Девятки — женщины. Если подпишу этот договор, я могу лишиться и тех остатков влияния, что есть у меня среди Нетеру. Но и это не самое важное. Важное то, что договор могут не подписать три других. Мои старания окажутся тщетными, а отец мой, Ра, будет разгневан. И в его силах повлиять на решение Девятки, которая будет сердита на меня за мой проступок. Здесь нужно действовать наверняка. Это очень опасная игра. Потому я и не знаю, кто влиял на Тота. Не знаю, не ловушка ли это. Я почти ничего не знаю, Хор. А потому, сынок — смотри во все глаза и дай мне знак, ежели заметишь подозрительное…

— Хорошо, мать. Я буду начеку…

И склонились послы при появлении богоравных сына и матери. Исет воссела на трон, и лишь тогда на скамьи пред нею опустились визитеры.

— Небтет, сестра! Я рада видеть тебя!

Тетка Хора вышла из тени. Она была бледнее обычного, и еще более печальна. Она была в трауре по погибшему Ал-Демифу. Лишь Хор, Инпу и Исет знали, кем доводился ей приемный сын Сетха, ее супруга. Недаром Инпу не похож ликом ни на Усира, ни на свою родную мать: любовь Ал-Демифа к Небтет проявилась тогда, когда она лелеяла под сердцем сына Усира. Небтет много потеряла в своей жизни, отчего же ей быть веселой? Она боялась мужа, скорбела по любимым Ал-Демифу и Усиру, страдала от вины перед Инпу-Хентиаменти.

— Да, Исет, я приехала тайком от мужа. Но он уже знает, и потому мне нет смысла таиться…

Исплаканные глаза Небтет лихорадочно метнули взгляд на Хора, так походившего на светлоликого своего отца.

— Что же, начнем обсуждение договора… — произнесла Исет.

Отошел Хор и стал у окна, скрестив руки на груди. Он знал все, что скажут послы. Мать хитра, но изменить многое — не в силах.

Отказал посол Ра. Посол Сетха выжидал, как поведут себя Исет и Небтет. Им обеим было невыгодно принятие этого закона, и они стояли перед трудным выбором.

— Что скажешь, сестра? — не говоря своего слова, обратилась Исет к сестре.

— Я могу просить вас с Хором о тайной беседе?

— Ты имеешь на это право, — Исет взглянула на послов и указала сестре на низенькую дверь в соседнюю комнатку.

Небтет села. Спинка ее кресла изображала щурившуюся Баст.

— Я не могу подписать договор, Исет, — прошептала она. — И дело даже не в муже, который разгневается на меня. Он не имеет права влиять на решение Нетеру, а я Нетеру, как он и ты. На земле Та-Кемет и без того неспокойно. Лишь мы, женщины, еще можем влиять на решения мужчин. Если мы лишим себя и этой привилегии, будет только хуже. Ты ведь понимаешь это. Хор, рассуди нас! Мальчик мой, я от всего сердца хочу твоей победы над моим супругом Сетхом, но подписывать этот закон — безумие.

— Послушай, Небтет. Послушай меня, сестра. Подумай о будущем. Хорошо, Сетх выиграет тяжбу. Но рано или поздно он уйдет из этого мира, как уходят все. По прежнему закону сан унаследует наш с тобой брат, Хор-старший. Но подумай: если ты подпишешь договор, то даже в случае победы на суде твоего мужа наследником станет твой сын Хентиаменти, рожденный в браке с Сетхом и считающийся его сыном!

Хитра мать, хитра! Она знает, как мучается Небтет! Она знает ее слабые стороны. Ради своей цели она готова разбередить незаживающую язву в душе и в сердце сестры, напомнить ей о болотах и младенце, найденном сворой псов и вскормленном чужой грудью. Мать ожесточилась, она не остановится ни перед чем. Ошибки Небтет сторицей возвращаются к ней же самой…

— Ты сделала хорошую ставку, Исет… — Небтет потупилась и утерла слезу. — Не Хор так Инпу объединит расколотую страну…

— Не разделяй Хора и Инпу, Небтет. Они — вместе. Они всегда были вместе, даже когда Хор не явил себя. Они рождены от одного семени, и хоть дух у них разный, они — единый "куарт". Никто не знает — знаешь ты! Не дели их. Не Хор, так Хентиаменти, ты права…Так хотел бы и Усир.

— Если договор подпишем мы, его подпишут и Нут с Хатхор. И женщины потеряют власть.

— Я знаю, Небтет.

Они обе взглянули на Хора.

— Иногда нужно жертвовать… — пробормотала Исет и коснулась покалеченного плеча юноши. — Ради них. Не мужчины рожали их в муках, мужчинам неведомы жертвы, на которые мы идем ради наших детей…

Хор не знал, что сказать. Только теперь осознал он всю глубину этого противоречия. Мать жертвовала будущим всех женщин ради единства — страны, народов, человеческого существа… Ей было нелегко, но это не обойти. Никак не обойти…

— Я подпишу договор, сестра… — Небтет решительно поднялась, и кресло дрогнуло.

Изумруды в глазах выточенной из красного дерева кошки Баст сверкнули от всполоха молнии.

Голоса Ра и Сетха не прозвучали в защиту нового закона. Нетеру условились считать договор вступающим в силу.

Слушание по делу тяжбы Сетха и Хора было назначено. А сам Хор остался ждать прибытия брата, еще не ведая, на чем — верхом на коне или по морю — прибудет Инпу-Хентиаменти…

Хор, сын Исет и Усира

(автор иллюстрации — Елена Руденко).

— Я сказал тебе: убирайся!

Джасеб не шутил. От жары мутился рассудок даже у шелудивых псов, что валялись в пыли у забегаловки. А осмелевшие из-за немалого количества выпитого кислого пива завсегдатаи харчевни косоглазого Намиба и подавно забыли об осторожности. Не стоило завязывать спор с такими, как Джасеб и его приятель, Сэхур, — парнями, в открытую носящими ножи.

Косоглазый Намиб, которому совершенно не нужны были неприятности со стражниками наместников правителя, тревожно поглядывал одним глазом на вход в заведение, а второй умудрялся не сводить с кучки пьяниц, обступивших разбойничьего вида мужчин-египтян. Сам Намиб был чужестранцем, а потому рассчитывать на покровительство здешних властей ассирийцу не приходилось. Сколько погромов пережила его маленькая харчевня — одним богам Нетеру известно. Если, конечно, Нетеру мог заинтересовать беглый малорослый каторжанин, пересекший пустыню в поисках спасения у соседнего народа. Здесь он вел себя смирно, однако и защищать его жалкую собственность воины Та-Кемета не торопились.