Александр Лоскутов - Разорванный круг

Маркел устало облокотился на подоконник.

- Иногда я жалею, что не могу оказаться в нескольких местах одновременно. Но ты прав, в любом случае, следует навестить Дворец Совета на Таулусе.

О, Вечность, почему я? Почему я должен тащить на себе этот груз? Все Мироздание исчезнет в мгновение ока, если я ошибусь. О Великая Вечность...

Слова Договора огненными буквами пылали в его голове. О, Вечность, я должен...

- Где я?..

Пустота и бескрайняя тьма. Ни единого лучика света.

- Кто я?..

Молчание. Мертвая давящая тишина.

Он, она, оно. Неведомая сущность, парящая в абсолютной тьме и безмолвии неведомого пространства. Но это была не Бездна. В Бездне холодно, а незримое нечто не ощущало холода. Впрочем, оно не ощущало и тепла. Не ощущало вообще ничего. Все чувства исчезли, пропали, испарились в бескрайнем тумане невероятного расстояния.

Оно не помнило ничего. Вся память тоже исчезла, истерлась, опустошилась. Разум этого нечто был девственно чист. И сквозь эту пустоту пробивалась одна-единственная отчетливая мысль. Я не одна... Не один?.. Не одно?..

Сущность знала, что она не одна. Где-то близко и в то же время неизмеримо далеко находилось еще одно, одна, один... Нечто. И она продолжала мысленно взывать:

- Где я?.. Кто я?.. Где ты?.. Кто ты?..

Императрица Гартонезия только что приняла ванну и поэтому пребывала в превосходном настроении. Поправив свою неизменную корону, представляющую собой оправленный драгоценностями и золотыми украшениями обруч древнего защитного кольца, которое захватил в бою ее далекий предок, правительница величайшего государства Мироздания со времен Единения расположилась на мягком диване, обложившись маленькими подушечками.

- Можете идти.

Повинуясь вялому жесту, служанки поспешно присели в безукоризненных реверансах и одна за другой выскользнули за дверь. Снаружи послышалось лязганье металла - Имперские стражники заступили на свой пост.

Похлопав рукой по одной из подушечек, Гартонезия поманила свою любимую кошку.

- Кис-кис... Иди сюда, моя лапочка.

Сегодня она не собиралась сегодня утруждать себя чем-то особенным. Только что закончились утомительные в своем однообразии часы аудиенций. Приходилось восседать на жестком троне и с каменным лицом выслушивать бесконечные речи своих министров и советников, подписывать государственные бумаги, вникать в проблемы снабжения каких-то забытых Отцом Сущего окраинных миров. Завтрашний день обещал подобные же развлечения, но пока можно ненадолго забыться и подремать...

Поглаживая кошку, Гартонезия краем уха услышала, как открылась дверь. Обернувшись, она увидела молча стоящую служанку, которая при виде своей властительницы даже не подумала присесть. Брови Императрицы нахмурились.

- Чего тебе? - Неласково вопросила она.

Служанка молчала, немигающим взглядом уставившись на нее. От этого взора Гартонезию пробрала дрожь. Казалось, кто-то невероятно старый и несоизмеримо могучий сейчас смотрит на нее из глаз этой молоденькой девушки лет шестнадцати отроду.

Императрица, поморщившись, отогнала от себя неприятные ощущения.

- Говори и убирайся, иначе я прикажу тебя высечь...

Служанка, все так же не раскрывая рта, медленно распахнула дверь. Внутрь, неспешно переваливаясь в тяжелых латах, вошли трое вооруженных с ног до головы стражников. За ними, мелко семеня ногами, проскользнули старший имперский казначей и седовласый главный министр, сжимающий руками древко шрокена. Мягко мерцало красноватое магическое лезвие.

В голову Гартонезии просочились ужасные подозрения. Она вскочила с дивана, потревожив кошку, которая с раздраженным фырканьем сразу же забилась под стол.

- Убирайтесь отсюда немедленно! Все вы!

Неестественно улыбаясь, имперский казначей тонким голоском пропищал:

- Взять ее...

И тотчас же трое с ног до головы закованных в лучшую броню стражей двинулись вперед.

Императрица опомнилась только когда первый нападающий уже занес над ее головой свою исполинскую булаву. Она попыталась уклониться, одновременно выхватывая свой крошечный церемониальный кинжальчик.

- Стража!! Убивают!!

Главный министр расплылся в широкой улыбке. Служанка у дверей все так же сверлила ее своим нечеловеческим взглядом.

- На помощь!!

Тяжелый удар шипастой булавы был нацелен прямо ей в лицо. Тонко взвизгнуло кольцо Раканаса, отражая смертельный удар, способный расколоть череп быку. Искра боли пронзила голову Гартонезии, вгрызшись ей в виски. Императрица покатилась по толстым коврам, не переставая истошно вопить.

Она даже не успела подняться на ноги, как трое гигантов с булавами уже были рядом. Раз за разом поднимались и опускались смертоносные орудия убийства. Раз за разом комнату оглашал визг защитного кольца, но каждый раз он становился все тоньше и прерывистей. И все сильнее и сильнее вонзалась в виски невыносимая боль.

Обхватив голову руками, Гартонезия каталась по полу, истошно всхлипывая. Краем глаза она заметила медленно поднимающего мерцающее лезвие шрокена своего самого доверенного советника, человека, который служил еще ее отцу. А я доверяла ему... Доверяла...

Ужас пронзил ее сердце, опутал руки и ноги. Она не могла даже шелохнуться.

Гартонезия закрыла глаза, ощущая какое-то странное помутнение чувств. Неровной волной изменились цвета, угасли звуки, и даже свет на мгновение поблек.

А потом с тихим шипением над головой сжавшейся в комок на полу правительницы промчалась молния. Послышался грохот ударов и лязг падающего на землю металла. А потом - тишина.

Императрица медленно приоткрыла глаза и, не обнаружив ничего угрожающего, с трудом поднялась на ноги. Колени дрожали и подгибались.

Прямо перед ней, пятная дорогой ковер своей кровью, лежал труп главного министра. Невидящие глаза как-то обиженно и недоумевающе смотрели на мраморный потолок. Глубокая рана на груди все еще слабо дымилась. Немного в стороне тремя грудами искореженных и окровавленных доспехов съежились трое стражников. Уткнувшись носом в пол и неестественно вывернув голову, затих навеки казначей. От служанки остались только дымящиеся туфельки.

Стены и пол украшали несколько подпалин и многочисленные кровавые пятна.

Гартонезия с трудом смогла подавить рвотный позыв. Прижала ладонь ко рту и повернулась на подгибающихся ногах.

В комнате она была не одна. Неподвижно стоял и смотрел на нее какой-то совершенно незнакомый мужчина лет сорока с густой шевелюрой непослушных волос ржавого цвета. Простая одежда несколько странно смотрелась в окружении богатой обстановки Императорских покоев во Дворце Совета. Но что больше всего поразило Гартонезию, так это дыра. Черная переливающаяся дыра в воздухе с неровно мерцающими краями, обрамленными чередой призрачных голубоватых вспышек. И из этой дыры тянуло невыносимым холодом.