Томас Барнс - Око Владыки

Волосатый ревун сам напоролся на смерть, налетел на острие всей массой, и узкое лезвие легко пронзило тело, попав точно в сердце. Он обмяк, а у Кийта от мощного столкновения круги пошли перед глазами.

Тяжелое дыхание вырывалось из его груди. Нужно было отдышаться, и он словно держался за кинжал, по рукоятку вонзившийся в мохнатую грудь.

Прощальный сдавленный хрип вырвался из зловонного горла, и последние судороги пробежали по всему туловищу.

Мертвый ревун повалился назад и потащил за собой нож. Но Кийт рванул локоть назад, выдирая из рассеченного сердца окровавленное лезвие.

Он позволил себе отдышаться и только на мгновение замешкался, потеряв контроль над собой. Такая роскошь стоила ему очень дорого. На всю жизнь Кийт запомнил этот момент.

В пылу ожесточенной борьбы он не заметил возникшей за спиной угрозы.

— Берегись! — издалека крикнул Джиро, отбивавшийся сразу от трех ревунов.

Но было уже поздно. Небольшой мутант, прятавшийся все время в густых зарослях кустарника, изловчился и с воинственным воплем запрыгнул Кийту на спину. Сёрчер попытался сбросить его, но удача в этот вечер не улыбалась путешественнику.

Костлявые лапы крепко облепили его лицо. Лемут молниеносно засунул тонкие пальцы в рот сёрчера и загнул их, как крючья.

Острые когти вцепились с двух сторон во внутреннюю поверхность щек, и Волосатый ревун дернул их на себя, разрывая в клочья смуглую кожу, от уголков рта до ушей.

Располосовав лицо, мутант опустил лапы на горло, и его окровавленные пальцы сомкнулись вокруг шеи сёрчера.

— Держись! — завопил Джиро, расшвыривая лемутов, попадающихся ему на пути. — Иду к тебе!!!

Кийту трудно было потом объяснить, каким сверхъестественным усилием ему удалось сбросить на землю своего будущего убийцу. Кажется, не было в его жизни момента, когда бы он достигал такой концентрации своей энергии.

Невероятным движением он смог освободиться от захвата и сбросить врага на землю. Через мгновение рядом с ним возник чернокожий гигант.

Повалившийся наземь лемут успел пружинисто подняться, и в это время Джиро сделал выпад правой рукой. Его короткое копье с хрустом вонзилось в мохнатую грудь и вошло между ребер.

Вид залитого кровью лица Кийта привел Джиро в полное бешенство. Выкрикнув нечто нечленораздельное, он одной рукой налег на копье и поднял им лемута, наколотого на острие. А когда кривые лапы судорожно затрепыхались над землей, наотмашь врезал ему тесаком по шее.

Молибденовая сталь клинка обрушилась на ревуна, одним махом срубив голову. Но Джиро не сразу смог успокоиться.

Едва голова покатилась по траве, как клинок еще раз догнал ее, и сверкающее острие надвое раскроило покрытый мехом череп. Одна половина головы, вместе с левым глазом, покосилась, а другая осталась в вертикальном положении.

Но гигант так увлекся, что упустил из вида еще четверых. Они набросились на него и сумели повалить наземь.

Страшный рев раздавался на поляне. Но впервые Джиро оказался в таком ужасном положении. Ему приходилось кататься по земле и уворачиваться от дубинок. Острые когти рвали его плечи и грудь на части.

Кийт тоже вынужден был обороняться. Кровь заливала его лицо, но из кустов возник еще один ревун, мощный и ловкий. Сёрчер отбивался от него и внезапно увидел, какой конец ожидал голову лемута, только что отрубленную Джиро и откатившуюся в болотистую низину.

Из густой травы, словно из-под земли, мгновенно выползла небольшая стайка дейторов, прожорливых лесных существ. Маленькие хищники, чем-то на первый взгляд напоминавшие насекомых, на самом деле обладали рыбьими головами, и их невзрачные тела были сплошь покрыты переливающейся рыбьей чешуей.

Вязкой плотной струей они с писком ринулись из густой травы прямо к раскроенному пополам черепу лемута, валявшемуся на земле. Слизистые тела рыб-насекомых сначала сплошь облепили отчлененную и разрубленную пополам голову, а потом они стали исчезать внутри кровавой трещины, забираясь все глубже и глубже внутрь.

Через несколько мгновений с отрубленной головой было покончено. На траве остался лежать голый белый череп, а дейторы исчезли так же стремительно, как и появились.

«Если я сейчас погибну, — сказал себе Кийт, — мое тело ожидает такая же участь. Болотные твари обглодают меня до костей. Не хочу!»

Неожиданно эта мысль придала ему сил. Истерзанное, располосованное острыми когтями лицо заливала кровь, но он держался. Ни единого стона не вырвалось у него, хотя он едва мог дышать. Воздух вырывался из пораненного горла с судорожным сипением.

Ему приходилось сражаться дубинкой мертвого лемута, которую он успел подобрать. Это оружие было непривычно, и Кийт чувствовал себя неловко, отражая нападение.

Возникший перед ним мутант, напротив, прекрасно владел своей палицей. Он сделал ловкий маневр и выбил дубинку из рук сёрчера.

Отступая, сёрчер поскользнулся и упал на траву. В этот миг все опрокинулось в его сознании, и в ушах зашумело от предчувствия близкой смерти.

Лемут быстро подскочил и вскинул над головой Кийта массивную палицу.

Оставался последний шанс.

Используя свой опыт, Кийт сконцентрировал волю. Он собрал ее в пучок и полоснул парализующими лучами по сознанию лемута.

Ревун, приготовившийся к последнему удару, от неожиданности вздрогнул, и на его тупой морде появилась недоуменная гримаса. Путешественник на этом не остановился, а хлестнул лучом воли еще несколько раз, при этом почувствовав, как излучающая вибрация попадала точно в цель.

Каким-то чудом Кийту удавалось мысленным лучом, скользнувшим в сознание ревуна, удерживать его от убийства.

Бороться с ним оказалось очень непросто. Мозг мутанта был полон той же злобы, которую излучало сознание каждого его сородича.

Тем не менее, Кийту удалось послать сильный телепатический импульс, позволивший сдерживать жестокий порыв, и на мгновение лемут застыл в нерешительности и словно засомневался.

Узловатая дубина, занесенная для удара, замерла в воздухе.

Кийт понимал, что стоит ему только на миг отпустить ментальный захват и лишь чуть-чуть расслабиться, как оружие тут же обрушится вниз. Ценой неимоверного мысленного напряжения ему пока удавалось сдерживать клокочущий от слепой ненависти мозг лемута, но с каждым мгновением ментальные возможности иссякали, сил становилось все меньше.

Тяжелое хриплое дыхание вырывалось из пораненной гортани. Кровь сочилась из порванных в клочья щек, и теплые потоки заливали саднившее горло.

Нервы Волосатого ревуна были тоже напряжены до предела. Даже сквозь розовую пелену, застилавшую глаза, Кийт видел, как подрагивают волосатые пальцы, сжимающие рукоять массивной палицы.