Вадим Храппа - Ульмигания

Все, кого это явление застало на улице, стояли, ошарашенно разглядывая дымный след, зависший над поселком, и не сразу обратили внимание на приближавшийся грохот. А когда спохватились, было поздно, повозка с пылающей копной соломы, влекомая взбесившейся от страха лошадью, прошла половину деревни. Подпрыгивая на ухабах и разваливаясь, она роняла вокруг себя охапки огня, и тот весело набрасывался на шкуры, занавешивавшие вход в жилища, на низкие камышовые крыши домов, кидался в ноги заметавшимся людям.

Пожар кончился так же быстро, как и начался. В прусских глиняных постройках, кроме кровель, сгоравших мгновенно, огню поживиться было нечем. Скот к тому времени уже выгнали на пастбища, так что ущерб был невелик. Сгорело несколько хижин, причем все — принадлежавшие Рендалу. Люди его, однако, уцелели. Все, кроме Милдены. Ее не могли найти. Рендал послал обыскать окрестности, но женно не оказалось ни в ближайшем лесу, ни в огородах.

Вождь смутно подозревал, что появление в Гирдаве железноголового воина, пожар и исчезновение Милдены как-то связаны. Но каким образом — не понимал. Одно он знал теперь наверняка — чтобы не навлечь на род и деревню еще большие напасти, нужно задобрить чем-то обиженного Короля оленей.

Сопровождение из витингов он оставил в Англете, поселке на берегу озера, откуда Анграпа берет начало. В лес Рендал пошел один. Долго искать оборотня не пришлось. Тот встретил вождя на небольшой поляне в лесу, недалеко от Англеты.

Рендал слез с коня, снял козла со спутанными ногами, вывалил на землю из мешка пучки омелы и склонил голову в знак почтения. Глаз, однако, не опустил — вглядывался в воина, сидевшего на высоком стройном жеребце в седле не прусской работы. Сомнения стали ворочаться в душе вождя. Он разглядел на оборотне кольчугу с наплечниками и нашитыми на грудь стальными бляхами, кольчужные голицы и щит, хоть и круглый, но больше обычного скайтана[22] и обитый железом. Все — предметы, презираемые пруссами, привыкшими больше полагаться на силу и ловкость, чем на качество бруньи.[23]

Пока Рендал пытался понять, откуда у местного оборотня чужеземные доспехи, тот спрыгнул с коня и отбросил голову в сторону. Вождь не видел, как она покатилась по траве, — не мог отвести глаз с открывшегося лица воина.

— Дилинг?!

Тот вытянул меч. Утреннее его появление с факелом, пожар, исчезновение Милдены — все встало на свои места. Рендал рванул меч из ножен.

Труп Рендала с глубокой раной в груди нашли поутру женщины Англеты, выпасавшие в лесу коз. Их привлекли отчаянные вопли голодного, очумевшего от запаха крови связанного козла.

Глава 8

В отличие от неизвестно кем и когда построенных замков Хонеда[24] или Рагайны, городище Твангсте было почти не укреплено. Многоликий и разноязычный город на правом берегу Преголлы[25] хранил только частокол да громкая слава самбийских витингов, на чьей территории и устроился Твангсте. Впрочем, городище давно уже расползлось за пределы ограды, а самбы старались не вмешиваться в ход его жизни, и бывшее укрепление в устье реки, поставленное Великим Воином Само[26] для защиты Ромовы от вторжения с юга, превратилось в большое торжище. Сюда стекались товары и купцы Прибалтики и Скандинавии. Балты везли мед и меха, нордманы — ткани, оружие и рабов. Здесь же у морских волков был и свой поселок, где они отдыхали после набегов на христианскую часть Европы, пополняли дружины, продавали и обменивали добычу. Многие из тех, кто владел домами и складами в поселке нордманов, родились тут же, в Твангсте, и никогда не видели скалистых берегов своей родины. Связи Ульмигании и Скандии были столь давними, а культура и верования так схожи и настолько укреплены родственными отношениями, что поклонники Одина не чувствовали себя в гостях в стране Перкуна. У обоих народов были одни ритуалы, одна письменность — руны, один кумир — меч и один враг — христианство.

К тому времени новая религия сильно потеснила воинов Скандии, заставляя тех, кто остался верен себе, искать новые земли. Многим из них Ульмигания стала прибежищем. Наводившие ужас на города запада Европы морские волки и свирепые пруссы, которыми пугали детей матери в славянских странах, мирно и весело уживались в Твангсте. А когда крещеные даны, решив облагодетельствовать пруссов крестом, высадились на западном берегу Самбии, их соплеменники — язычники из Твангсте и других колоний — вместе с самбами яростно бросились защищать Ульмиганию. И даны навсегда забыли дорогу к Витланду,[27] предпочтя иметь дело с более робкими северными соседями пруссов.

Дилинг был вармом. Но его род, род Выдры, был тесно связан с одним из родов нордманов. Когда барты Рендала выступили против вармов, дружина морских волков помогла Дилингу отразить нападение. Помогли нордманы и в другой раз, когда вармы, подчиняясь приказу Кривы, были вынуждены изгнать Дилинга. Родственники из поселка скандиан в Твангсте устроили опального витинга на одну из лодей, уходившую торговать в Рутению. Скандиане называли эту страну Гардарика. Палочка с насечками — рунами, врученная Дилингу в Твангсте, помогла ему занять сразу достойное место в дружине одного из князей рутенов.

Деловая жизнь кипела в центре Твангсте, в торговых рядах, а на окраине, в поселке морских волков, пруссы появлялись редко. Так что Дилинг какое-то время мог пользоваться гостеприимством нордманов. Но он понимал, что в конце концов Крива умом ли, с помощью ли богов вычислит его, и тогда неизвестно, как поведут себя нордманы. Вряд ли они захотят навлечь на себя гнев Верховного Жреца и станут защищать дальнего родственника варма. И хотя Бьорн, хозяин склада, где прятались Дилинг с Торопом, не выказывал опасений на сей счет, с каждым днем Дилингу становилось все тревожней. Единственное, что удерживало его в Твангсте, — слепой Тороп. Дилинг не мог придумать, как снять с него заклятие.

Ясно, что это мог сделать любой вайделот, но обращение к нему было равносильно самоубийству. Скандианские жрецы в Ульмигании не появлялись, но они и не так ревниво оберегали тайное знание, как вайделоты, и кое-кто из морских волков был посвящен в тайны рун. Это и держало Дилинга в поселке. Он надеялся, что появится человек, который снимет с Торопа слепоту. Но время шло, Бьорн внимательно присматривался ко всем, прибывавшим в город, но воина, в такой степени овладевшего магией, чтобы разрушить козни вайделота, не было. Все решилось, когда Дилинг привез Милдену.

Ночью раздался условный стук. Дилинг, держа наготове нож, приоткрыл дверь сардиса.[28]