Ника Емилина - Неистребимые кровью

Так, вот опять меня начинают обсуждать при мне же без моего ведома.

– И что в этом такого? – послышались голоса из зала. – У каждого пятого сейчас есть лемуна.

– Вы знаете, ЧТО такое лемуна, – терпеливо объяснил Рил. – Вы знаете о связи между лемуной и хозяйкой. Так вот. Лемуна была смертельно ранена и…

– …и девчонка, разумеется, отошла к ангелам, – закончил властелин. – Всё ясно.

– Нет, – тихо проговорил Валериль. – Девчонка выжила, восстановив свои силы, и вытянув за собой лемуну.

В зале повисла гробовая тишина.

– Это… это невозможно, – возмутился властелин.

– Возможно, – опроверг сидящий рядом с ним советник, – если к ней причастна какая-либо магия.

– Не какая-либо, – отозвался другой эльф, по виду самый старший из всех присутствующих. – Не какая-либо, а мощнейшая. Подобная той, что заковала одного из троих сильнейших этого мира, погрузив его под землю и воды нашего мира.

– Да, предсказатель, – улыбнулся ему Валериль. – Но не подобная, а именно та магия.

Зал загремел. Эльфы, перекрикивая друг друга, спешили опровергнуть или подтвердить сказанное.

– Тихо! – крикнул властелин. – На что ты намекаешь? – обратился он к Валерилю.

– Я… – начал, было, Рил, но…

Двери зала распахнулись и на пороге остановились три чёрных фигуры.

– Боже мой! Эльфы напрочь лишены всякого гостеприимства! – доложил Фисэл. – Я вижу, меня ну совсем не ждали!

– Да чёрт возьми! – вскочил со своего кресла властелин. – Что за проходной двор!

– Да-да-да-да-да! – затараторил Фисэл. – Я с вами ну просто абсолютно согласен.

Властелин позеленел от ярости. Валериль за его спиной тихонько хихикнул, прикрыв рот рукой.

Фисэл огляделся по сторонам и остановил свой взгляд на мне.

– О! Привет, голубушка! Так и знал, что наш мутантик тебя сюда притащит.

Дебил! Заметьте, я ничего не сказала вслух – только подумала.

– Ну, зачем же так грубо!

– Ну а ты зачем пришёл? – вякнул со своего места властелин, слабо переливаясь фиолетовым цветом.

Глядя на него, Рил вздрагивал от смеха, вспоминая фазы изменения цвета лица главного эльфа при разговоре с ним.

– А что? – удивился Фисэл. – Кто-то ещё, кроме меня, решил заявиться без приглашения? – Он показал в обворожительной улыбке свои клычки. – Дайте догадаюсь. Может, вы, дорогой Валериль?

– Ну не у вас же, родной мой, мне спрашивать разрешения.

– В общем, так, – откашлялся вампир. – Я по делу, а не так, на чай заскочил. Давай, Валериль, рассказывай очередную свою басню, и дай слово настоящему оратору.

– Настоящему оратору? – прищурился мой эльф. – Зачем же мне два раза выступать?

– Ты не так…

– Всё, Фисэл, хватит гонять волны в тазике, – прервал Рил словесный поток вампира, с усмешкой поглядывая на пожелтевшего властелина.

Вампир хмыкнул и пристроился на подушке рядом со мной.

– Что ж, послушаем.

Валериль посмотрел на него тяжёлым взглядом и обернулся к властелину.

– Ну, что? – шёпотом обратился ко мне Фисэл. – Никто так и не удосужился доложить тебе, с кем ты связалась?

Я стремительно обернулась, буквально пожирая вампира глазами.

– Ну, нет так нет.

Ублюдок!

– Сама дура.

– Я остановился на том, – возобновил свою речь Валериль. – Что проснулась магия, сковывающая одного из трёх сильнейших.

Опять три сильнейших. И, вот чёрт, мне, кроме, змейгорыныча в голову никто не приходит. Не обзывать же эту тройку опять Муромцем, Никитичем и Поповичем…

Фисэл рядом со мной нервно хрюкнул от смеха и попытался цапнуть меня ногтем за шею.

– Велина, подойди.

– А? Что?

Все взгляды были обращены ко мне.

– Велина, – второй раз позвал меня Рил.

Я поднялась с пола и медленно пошла мимо эльфов, направляясь к властелину. Когда я остановилась рядом с Рилом, тот взял меня за руку одной рукой, а другой потянулся к моей шее и…

– Где он?

Я вопросительно посмотрела на Рила, не понимая, чего он от меня хочет.

– Кто «он»? – так же не понял властелин.

Валериль склонился над моей шеей.

– Ты что делаешь? – возмутилась я, понимая, что он её обнюхивает.

Валериль вскинул голову и обернулся к Фисэлу.

– Что? – переспросил вампир, старательно делая вид, что рассматривает потолок.

– Фисэл…

– Небольшие технические неполадки, – лучезарно улыбнулся Фисэл, вынимая из-за пазухи мой кулон, всегда раньше висевший на шее.

Кряхтя, вампир поднялся на ноги и прошёл к властелину, остановившись рядом со мной. Вскинув руку высоко над головой он переспросил.

– Всем хорошо видно?

В зале послышался согласный ропот.

– Это брих, – просто заключил Валериль.

Да, блин, объяснят они мне, наконец, что это за хреновина такая, или нет?!

– Как выразилась бы сейчас одна моя близкая знакомая, – протянул Фисэл, – эта хреновина – то, что является одной из трёх частей ключа, способных высвободить на свободу одного из трёх сильнейших.

Зал загудел с новой силой.

– Все вы помните, – продолжил Фисэл, – что три этих существа сильнейшие из вампиров, сильнейшие из эльфов. Просто сильнейшее. Они – те, кому может подчиниться весь мир. Они – те, кто может этот мир разрушить. Что и попытался сделать Мюэль. За что и был заточён. Мир успокоился. Несчастье было устранено. Двое оставшихся не подавали признаков бешенства, как Мюэль. Но лишь на некоторое время.

Властелин вновь заёрзал на своём кресле.

– Лишь на некоторое время, – повторил Фисэл, – потому что Ровиэнь – второй из трёх – решил освободить своего брата.

Честно говоря, я не до конца врубалась, о чём они. Только поняла, что какой-то придурок хотел разрушить мир, но его обезвредили, заточив в каком-то гробу. А другой придурок хочет его освободить, и разрушать с ним мир на пару. А третий?

– А третий, видимо, с ними не согласен, – улыбнулся Фисэл. – И хочет всячески этому помешать.

Вампир обвёл взглядом притихший зал.

– Думаю, вы осознали угрозу, нависшую над нами, – тихо добавил он. – А потому я, принц королевства вампиров…

Ну, это уже слишком. Моя нижняя челюсть вконец офигела, и решила, что ей следует подпереть коленки. Нащупав её, я попыталась воссоединить её с её сестрой, верхней челюстью, но ничего не вышло.

Сначала этот неправильный эльф-мутант, а теперь ещё и принц вампиров. Нет, это уже совсем. И умею же я влипать, а?

Фисэл попытался сделать серьёзное лицо, но у него, разумеется, ничего не вышло, и он заржал, как лошадь.

Мне стало его жалко. И его, и всех остальных, кто умеет читать чужие мысли. Тем более, если это такие бредовые мысли, как мои.