Ксения Баштовая - Сумасшедшее путешествие

Как тебя зовут? – поинтересовалась я.

– Кай, – вздохнул он.

И тут я решила схохмить:

– А сестренку, случайно, не Гердой кличут?

Даже в одиноком, неверном свете факела было видно, как он вздрогнул от неожиданности:

– Откуда вы знаете?!

– Догадалась.

Сейчас еще окажется, что я местный вариант Маленькой Разбойницы (или как она там звалась у Андерсена), а Франсуа с Луисом – клоны Снежной Королевы. Хорошо еще, что Ланс не тянет на благородного Северного Оленя. Или все–таки тянет?

Как бы то ни было, детишки благополучно отвели нас в какую–то сараюшку. И, хотя она стояла на самом краю города, я смогла в полной мере насладиться переполохом, вызванным нашим исчезновением. А он был знатным:

– Эй, соседка, слыхала, как наши вампирчики оголодали! От последних преступников даже костей не осталось!

– Да что ты говоришь! А я вот слышала, что кости все–таки остались. Одни черепа!

– Какой ужас! – заохал еще один женский голос. – Вот я, девочки, считаю, что нашим вампирчикам нужно просто скормить побольше преступников, и тогда все будет хорошо!

Первый голос с ней не согласился:

– А я считаю…

И такие речи в течение пяти часов!

На протяжении всех этих монологов Луис раз семь порывался выскочить из сарая и рассказать людям, что местные кровососики не имеют право называться вампирами. К счастью, мы трое (детишки свалили куда–то по своим делам) всякий раз успевали его переубедить.

* * *

Наконец, ребятки вернулись и сообщили просто поразительную вещь. Речь начал, как обычно, мальчишка (вечно нас, девочек, обижают):

– Вы спасли мою сестру, и в благодарность, – где он только научился такой высокопарной речи? Не иначе, как у моего Франсуа, – я хочу подарить вам это!

И он протянул мне (нашел, блин, самую главную) старинную лампу (типа, как в мультике про Аладдина). И откуда только взялась арабская вещь в этой сумасшедшей, чисто европейской реальности?

Вампир, (интересно, а почему не Франсуа или Ланс?) непонимающе посмотрел на странную штуковину у меня в руках и поинтересовался:

– А что это?

– Это – джинн, – радостно пояснил ребятенок (ой, как же я не догадалась! Ведь девочку хотели казнить именно за хранение этого сказочного духа!). – Он выполнит любые три желания, только их надо загадывать очень точно, или он может не понять. Да, и еще, он может исполнять только одно желание в день, – и вздохнул. – Такой уж он странный.

* * *

В сараюшке, служившем нам временным пристанищем вовсю шло обсуждение первого желания, а точнее, того как это желание должно звучать.

А если уж говорить честно, то я с Лансом предлагала различные идеи, Луис разбивал их в пух и прах, а Франсуа лениво наблюдал за ползущей по сену божьей коровкой (чего, чего, а сена здесь хватало), не вмешиваясь при этом в наш диалог.

– Мне кажется, – начала умная я, – что, раз джинн исполняет именно то, что сказано, то нужно просто загадать, чтобы Франсуа все вспомнил.

– Ага, – кивнул вампир, – вплоть до того, как какой–нибудь хмырь отобрал у него в далеком розовом детстве любимую позолоченную погремушку… Так, что ли?

И где он только нахватался таких слов?

– Тогда как насчет того, – предложил Ланс, – чтобы желание звучало так: «Пусть он вспомнит все, что должен вспомнить, но при этом не вспоминает того, чего не должен вспоми…»

– Ты хоть сам понял, что сказал? – перебил его Луис.

Наконец, я не выдержала:

– Ну, а что ты предлагаешь???

Вампир мило улыбнулся, но при этом почему то отодвинулся подальше от меня (странно, вроде бы кусается он, а не я. Может, травануться боится?):

– Я предлагаю такую формулировку: «Пусть Франсуа излечится от амнезии».

И как я только не догадалась?

Вот только у меня возникает вполне своевременный вопрос. Кто будет этого самого джинна вызывать?

* * *

Понятно, что вопрос оказался чисто риторическим. Эту ответственную миссию доверили именно мне.

Подгоняемая нетерпеливыми взглядами короля Торенты (1 шт.), вампира (1 шт.) и оборотня (также 1 шт.), глубоко вздохнув я потерла лампу. Из ее носика повалил черный дым, который, сгустившись, превратился в чернокожего, косоглазого мужика в тюрбане и цветастой цыганской жилетке. Мужик, увеличиваясь в размерах, стукнулся головой об потолок и, застонав от боли, уменьшился до нормальных, вполне человеческих размеров.

В конце концов, джинн (никем другим этот хмырь просто не может быть) справился с разбегающимися в разные стороны глазками и уставился почему–то именно на меня. Сфокусировав взгляд, он некоторое время боролся со своим непослушным языком, издавая какое–то мычание, пока, наконец, не выдавил:

– Су`ушюсь и п`винусь, – наверное, это означало: «Слушаюсь и повинуюсь».

Ну, вот почему мне так не везет, а? Даже джинн и тот какой–то бракованный попался!

Наконец, Луис справился со своею упавшей челюстью и поинтересовался:

– Ты кто такой?

Джинн медленно свел глаза к переносице, что бы лучше разглядеть вампира. Наконец он узрел его и начал отвечать:

– Я? Джинн. Но я не пр`сто джи–нэ–нэ. Я – джи–нэ – нэ–нэ! Т` есть я и джи–нэ – нпиток, но еще и джи–нэ–нэ – в`л`кий дух! – он торжественно воздел руки.

– Слушай, ты, джи–нэ–нэ–нэ–нэ, – не выдержала я, – хватит дурака валять! Давай исполняй желание!

Он опять сфокусировал взгляд на мне (на это ушло минуты три, не меньше):

– К`к`е?

– Я хочу, чтобы этот человек, – я ткнула пальцем в сторону Франсуа (не дай Бог ошибется ), – король Торенты Франциск, излечился от амнезии.

– Бу сдел`но, – кивнул джинн(н) и втянулся в носик лампы.

И все, никаких тебе громов, молний, землетрясений…

Франсуа же просто несколько минут посидел уставившись в одну точку и практически не моргая, а потом помотал головой и поинтересовался:

– И долго мы будем торчать в этом сарае?

Ура, он все вспомнил!

* * *

Денек необходимый для нового загадывания желания прошел очень быстро. К сожалению, детишки решили остаться в этом сумасшедшем мире. Но была и хорошая новость. Ланс решил отправиться с нами. Судя по всему ему заочно понравилась Торента.

Итак, я потерла лампу, и вновь передо мною возникло туманное облако джинн(н)а. Он ни капельки не протрезвел, но желание мне все–таки пришлось загадывать. Я закрыла глаза и произнесла:

– Я хочу, чтобы ты отправил меня, Франсуа, Луиса и Ланса, всех вместе, домой.

Вроде бы я все правильно сказала, так почему же в тот момент, когда мир сжался до размера точки, возле моего уха раздался вопль:

– Ты что говоришь?!

* * *

Когда у меня наконец исчезли золотые и красные метелики перед глазами, до меня дошло, что я загадала.