Ника Ракитина - Завтрашний ветер. Незнакомка

Шум и завывание бури остались снаружи. Только стены пещеры неуловимо вздрагивали. Неосвещенный коридор тянулся в темноту.

Любопытство кошку сгубило. Нет бы упасть, где стоишь, и в тишине и покое переждать бурю — Аррайде же захотелось исследовать место, куда попала. Бормоча под нос и немыслимым образом выворачивая конечности — ну почти как никс-гончая, чещущая правую подмышку задней левой лапой — девушка сотворила себе кошачье зрение. Примерно так мог бы видеть хаджит на грани издыхания, но, как следует напрягшись, Аррайда смогла бы разглядеть внезапные провалы под ногами и другие ловушки. А вышло, что старалась напрасно. Пол коридора был сухой и совершенно ровный, со сводов не свисали подозрительные камни, норовящие упасть на голову, а за поворотом вообще пришлось зажмуриться и постоять, привыкая. Свет оказался чересчур ярок. Наконец, глаза приспособились, и Аррайда поняла, что извилистый проход освещен красными свечами, обильно налепленными на каменные полочки и порожки, отчего воздух был багровым, как снаружи, только без летящих пыли и камней. И в нем висел отчетливый запах окалины. А потом накатил и звук. Он глох, пробиваясь сквозь каменные стены, тягучий, лишенный радости. Словно где-то вдалеке тускло били басовитые колокола. Гостье сделалось неуютно и нечем дышать, горячий воздух сушил легкие. Но сердитое любопытство гнало девушку вперед. Какое-то время Аррайда постояла у ямы с жидким огнем, окаймленной все теми же свечками. Воздух над ямой колыхался, теребил и дергал развешанные по стенам гобелены с узором изящным, но чересчур мрачным из-за черно-лиловых и багряных нитей на черном поле. Тут было уж вовсе жарко, Аррайда облизала губы, обошла яму по узкому карнизу и очутилась в округлой норе перед рядом черных, с тем же узором, что и на гобеленах, колоколов. Колокола висели на мощной жерди — от большого до очень большого — и теперь зловеще молчали. Аррайда задумчиво постучала по крайнему латной перчаткой, пытаясь понять, в святилище какого бога по недоразумению забрела. Дырявая память не подсказывала ничего.

— Нвах!!

Девушка обернулась. Из горловины, в которую она только что вошла, надвигались четверо: серая кожа полунагих тел, дубинки, набедренные повязки. Двое — пепельные трупаки, двое — данмеры, парень и девушка с копной рассыпанных по плечам волос, но в глазах их клубилась та же, что под черепами безликих, тьма.

Урок Ранис в библиотеке не прошел даром. Толчок ладони — и в нападающих устремился лиловый шарик, распадаясь на ледяные осколки, дав Аррайде секунды, чтобы вытащить меч. Простора для замаха хватало.

— Я уже ухожу!

Похоже, вид клинка не произвел на врагов впечатления. Понять бы, какая сила тупо и целеустремленно гонит и пепельных мертвецов, и людей! Мысль мелькнула и пропала. Прыгнув вперед, Аррайда плоской стороной меча одарила данмерку. Та сложилась и без звука упала под ноги. На продольном движении клеймора оставила царапину на животе у парня. Хоть бы чему его это научило. Шел со своей дубиной по прямой, как и трупаки. Впрочем, в этом для Аррайды было преимущество: можно не опасаться вывертов и нападения с тыла.

— Парень, хватит!

В алых глазах тьма.

Еще два удара.

Обезножившие трупаки ползут на локтях, волоча дубины, чернота вьется под черепами, сквозит. Морозит Аррайде тело, ледяная змея ползет под панцирем по позвоночнику.

Взмах.

Парень идет вперед, заливая кровью пол, отрубленная кисть, царапая камни, ползет следом…

Девчонка, о которой Аррайда давно и прочно забыла, вцепляется зубами в лодыжку, почти прокусив сапог…

Тряхнуть ногой. Вялое тело отлетает, ударяясь в стену…

Головы пепельных трупаков катятся, подскакивая, по камням.

…Невесть откуда вылетает синяя молния.

Изысканным кружевным шаром зависает перед лицом.

Лопается.

Ладонью в латной перчатке Аррайда как будто неторопливо стирает кровь с рассеченной брови…

И стремительно взлетает по огромным каменным ступеням туда, откуда молния прилетела.

Ярость предков-редгардов кипит в крови.

Наверху открылся еще один круглый зал под нависающим сводом, похоже, собственно святилище, потому что посреди мозаичного круга стоял на возвышении тускло-коричневый идол в треть человеческого роста: на плоском основании, грубо изображающий человеческую фигуру без рук и ног. Выделялись только плечи и рогатая голова без лица. Лишь на месте глаз горели круглые багряные камешки. Казалось, идол пропитали в крови и высушили — до тех же темных тонов, что драпировки и колокола. По обе стороны от алтаря стояли глубокие резные корыта, окаймленные чашами на треножниках. В чашах трещал огонь. А перед идолом плевался слюной и заклинаниями жрец в холщевом балахоне. Сморчок, замухрышка! Сухонькие ручонки торчат из чересчур просторных рукавов, из-под подола выглядывают ножонки в серых тапках. Серая маска с длинным клювом закрывает лицо — то ли из уважения к богу, но скорее, чтобы не пугать людей.

Жрец надрывался, срываясь на визг:

— Нвах, жертва! На колени!!

Взбешенная донельзя его наглостью, не обращая внимания на секущие кожу и выворачивающие кости заклятья, Аррайда рубанула мечом. Жрец рухнул бескровной серой тряпкой; длинный клинок в падении задел идол. Не было ни грома, ни зубовного скрежета. Половина идола сразу осыпалась липкими кусками, вторая замерла в неустойчивом равновесии — и тоже рухнула. Ярость боя покинула Аррайду, и сразу навалились боль, слабость, усталость. Колени подогнулись, и сознание оставило девушку.

Во сне синяки и царапины зажили, и, несмотря на жесткую «постель», проснулась Аррайда отдохнувшей и бодрой. Заклинание Тьермэйлина привело в порядок одежду и стерло присохшую кровь. Клеймору наточить и отполировать было нетрудно. Но вот доспехи… В тоске девушка рассматривала вмятины на шлеме, сбитые заклепки панциря, разорванные ремешки… Потом решительно встала. Брезгливо, как кошка переступает весеннюю лужу, переступила тело жреца. В серых тряпках блеснул огонек. Преодолевая отвращение, Аррайда вытянула из складок ткани овальный эмалевый медальон на серебряной цепочке. Встряхнула, обтерла, кинула в сумку. Заглянула в левое корыто. Похоже, его использовали вместо шкафа или сундука. Там нашлись и добротная одежда, и пояса, и пара узкогорлых запечатанных кувшинов, и изрядняя сумма денег в матерчатом кошеле, а во втором таком же — горсть сверкающих камешков. Не мудрствуя особо, Аррайда сочла это все военной добычей и запихала в телваннийскую сумочку — Ариллев подарок. Волшебная вещица послушно выросла и проглотила все.