Алена Даркина - Полнолуние: закон стаи

— Герард, ублюдок! Стой. Остановись немедленно, скотина, я волосы выдергаю тебе! Рожу расцарапаю!

Сорот расхохотался:

— Лин, как тебе не стыдно? Ты ругаешься как сапожник!

Внезапно он схватил Илкер за плечи и прикрылся девушкой как щитом. Подбежавшая принцесса, подскакивала, пытаясь через горничную достать до волос Сорота.

— Иди сюда, подонок! Ты еще не знаешь, как я умею ругаться. Я тебе сейчас такое покажу!

— Да что с тобой, Лин? — лорд умело уворачивался от ее рук: принцессе не хватало роста, чтобы добраться до лорда, да и горничная мешала. — Что на тебя нашло? — вопрошал Герард, невинно поднимая брови.

— Мерзавец! Ты взял мой дневник — мой личный дневник! — и после этого спрашиваешь, что на меня нашло? Будь мужчиной, перестань бегать от меня. Я все равно доберусь до тебя и вырву уши!

— Уши жалко! — прыснул Сорот и, крутанув Илкер, толкнул девушку на принцессу. Эолин, которую близкие звали Лин, отпрыгнула в сторону, но мгновения заминки хватило лорду, чтобы сбежать от принцессы вниз по лестнице, перепрыгивая сразу несколько ступеней.

— Сволочь! — воскликнула принцесса и понеслась за ним, на ходу срывая, сползшую ленту.

Илкер перевела дух, растеряно посмотрела на разбросанное по полу белье. "Что теперь делать? Нести опять в стирку? Или может, госпожа не заметит, что оно валялось на полу?" Девушка стала собирать простыни, тщательно осматривая их. "Вроде не испачкались. Но если ей кто-нибудь скажет…" — в памяти сразу всплыли красные от гнева щеки юной леди. Внезапно в поле зрения показались мужские руки. Она растеряно подняла лицо. "Ялмари. Как же он умеет бесшумно подкрадываться. Впрочем, он же лесник. Часто выслеживает зверя на охоте… Та же черная куртка только на этот раз на распашку, так что виднелась черная холщовая рубашка. Тот же взгляд исподлобья — внимательный и серьезный".

— Добрый день, Илкер.

— Добрый день, Ялмари, — поздоровалась она. И тут же невежливо поинтересовалась. — А что ты здесь делаешь?

— Держи руки, я сложу тебе белье, — сказал он, прежде чем ответить. После этого пояснил. — Лорд предложил устроить охоту. Но он сейчас очень занят.

— Да уж! — с горечью промолвила горничная. — Забавы аристократии… Как ты считаешь, за кого они нас принимают за мебель или домашний скот?

— Зачем же так?

— А что я не права? Посмотри, как они обращаются со слугами: можно толкнуть, стукнуть, испортить целый день труда, или как тебя — пригласить во дворец и заставить ждать весь день, чтобы вечером сообщить, что им некогда!

Ялмари слушал очень серьезно. Потом не выдержал и рассмеялся:

— Ты говоришь как принцесса в изгнании…

Лицо вмиг переменилось — он стал удивительно обаятелен, так что Илкер смутилась и замолчала:

— Прости, не знаю, что на меня нашло, — заговорила она, наконец. — Нет ничего хуже, чем сплетничать о господах. Все правильно. Мы слуги — они хозяева. Могут делать то, что хотят.

— Может, это и неправильно, но изменить этого ни ты, ни я не сможем. И вообще вряд ли кто-то сможет.

— Ты прав, — Илкер поднялась, склонила голову. Она бы еще поболтала с Ялмари, но белье оттягивало руки. — Ладно, я пойду, — неуверенно произнесла девушка.

— До встречи, — произнес лесник. Отошел в сторону и Илкер пошла дальше по галерее. — Подожди, а у кого ты служишь? — задал он в спину вопрос.

Девушка обернулась:

— У фрейлины принцессы. Я же говорила.

— У нее много фрейлин.

— У леди Асгат. А что?

— Ничего. Хочу знать, где тебя можно найти.

Илкер очаровательно улыбнулась.

— До встречи, — пошла дальше, остановилась. — Знаешь, тебе шляпа не идет. Без нее ты намного интереснее, — и быстро скрылась за поворотом.

27 юньйо, 5068 года от сотворения Гошты, лес недалеко от Биргера.

Ранели провела почти весь день в лесу рядом с Биргером, поджидая сокола и обдумывая то, что услышала в храме. Она чувствовала раздражение на весь мир.

Досадовала на людей, начавших убивать оборотней. Наворачивались слезы, когда она возвращалась мыслями к площади, на которой сожгли одного из братьев. Почему люди не хотят признавать за другими право быть иными? Откуда эта жажда убивать всех, кто хоть чем-то отличается? Стая ни разу не покидала границы Умара для убийства или мести. Ни разу не объявляла войну. Но что это дало? Их все равно ненавидели, рассказывая о них нелепые небылицы. С другой стороны жуткие рассказы, бродившие по всему Биргеру и его окрестностям, не могли полностью быть ложью. Выходит, и вправду появились волки, убивающие людей, и это — проклятые. Хотя странно: проклятых можно встретить в неделю полнолуния, ночью, а рассказывают об убийствах, совершенных средь бела дня… Другое заклятие? Ранели нахмурила брови, глаза сверкнули желтым светом — она не любила загадок. Если бы не личные проблемы, она бы узнала, что произошло, но пока…

Пока она досадовала на себя за то, что поверила глупым россказням о священнике, который видит любого человека насквозь и может не только предречь, что тебя ожидает, но и подсказать, как уйти от судьбы. Зачем рисковала жизнью, чтобы попасть в Биргер? Не стоило верить в глупые сказки. Среди людей не может быть чудо-священника. Люди уже давно не почитают Эль-Элиона как должно, Бог не может говорить с ними. А если и может, то она-то не человек. Эль-Элион дает священника людям, чтобы тот пророчествовал о людях. А оборотням даны храмы, где каждый может услышать голос Божий.

Ранели досадовала на священника за то, что этот шарлатан, дурачит простаков. Вместо слов истины, которые могло бы спасти заблудшие души, рассказывает анекдоты. Прихожане верят, что весь этот бред имеет какой-то смысл. Они уходят из храма и всю неделю размышляют, что же имел в виду священник, рассказав притчу о пьяном попугае.

Досадовала на сокола. Почему, когда ей это не нравится, он постоянно крутится рядом. А теперь, когда она так ждет, птица исчезла. Словно все делает назло.

Ранели вышла из леса на дорогу. По ту сторону до самого горизонта простиралась поле. Девушка еще раз осмотрела небо. Не только сокола не видно — птицы куда-то подевались. Пришлось укрыться в лесу.

В памяти всплыли высокие двери храма в Биргере. Не дубовые ворота, обитые металлом, какие бывают у богатых горожан, а цветные витражи, обрамленные деревом. Будто и не двери, а картина, воссоздающая сотворение Гошты. Как обычно в таких случаях запечатлены руки Творца и планета. Свет, дождем льющийся с небес из двух прозрачных ладоней на зелено-голубой шар. В храмах оборотней ничего подобного не встретишь. "Чтобы ничто не мешало услышать голос Эль-Элиона", — наставляли князья молодежь. Боль души из-за увиденного места казни тут же утихла. Сердце наполнилось покоем.