Дэвид Ферринг - Клинок войны

Наверное, Таунгар собирался познакомить его со своим работодателем – главой нелегальной организации, в которой состоит. Тогда понятно, откуда он знает советника верховного теогониста культа Сигмара – часто богатые и влиятельные люди относились к закону с большим пренебрежением, чем низший класс. Конраду вспомнились слова Литценрайха о том, что законы издаются этими людьми для собственного блага, и он внутренне согласился с колдуном.

Даже если кого-то из видных горожан ловили при нарушении закона, в худшем случае их судили их же собратья, и наказание назначалось легкое. С представителями более многочисленной, но менее успешной части общества дело обстояло иначе. Даже за ничтожное преступление их ожидала жестокая кара, болезненная, а часто смертельная.

В гвардии Конраду платили очень мало, и даже эту сумму он получит только после месяца службы. Что бы ни случилось, он сильно сомневался, что пробудет в Альтдорфе так долго, поэтому идея заработать несколько крон пришлась ему по душе. Наемники в Северных Пустошах постоянно искали возможность разбогатеть. Даже Вольф не устоял перед соблазном и отправился в затерянный в горах Кислева храм в надежде найти золото и драгоценности дварфов. Вольф, Конрад и Анвила действительно обнаружили заброшенный храм, но встретили там не горы сокровищ, а орду пещерных гоблинов.

После исчезновения Элиссы прошло пять лет. Конрад старался не думать об ужасных испытаниях, через которые она прошла за это время. Теперь, когда он знал, что девушка жива, ему не хотелось терять ни секунды. Но если посмотреть на ситуацию здраво, то девушка страдала так долго, что несколько дней уже ничего не решат.

Единственным препятствием может стать то, что Череп покинул город и забрал с собой пленницу. Если так, то Конрад уже опоздал. В противном случае у него есть пара дней, чтобы четко обдумать свои действия и составить план. А если даже он сумеет выследить Черепа, как убить существо, у которого от стрелы в сердце не осталось даже царапины?

Он вспомнил неестественно тощую фигуру, единственного человека среди зверолюдей, что напали на его деревню. Человека и в то же время нелюдь. Как он вытащил черную стрелу из бескровной груди и внимательно осмотрел эмблему, прежде чем переломить древко. Конраду почудилось, что он узнал золотой герб. И Вольф вроде тоже узнал его, когда увидел на колчане Конрада.

Позевывая, Конрад шагал по городу за Таунгаром. С позавчерашней ночи он толком не спал, и на него навалилась усталость. Закончив воевать, он потерял форму: за несколько недель в плену у налетчиков Кастринга он ослабел, а потом его жизненную силу чуть не иссушил бронзовый доспех, в который его заковали. Он прибыл в Альтдорф две недели назад и за время службы в гвардии старался восстановить силы и выносливость.

В схватке в пещере Конрад получил поверхностные раны, лишь царапины и укусы. Но такие невинные на первый взгляд ранения часто оказывались опасными. Слюна врага могла содержать смертельный яд, который убивал медленно и болезненно. Но, похоже, зубы и когти вчерашних троглодитов не несли отравы, поскольку правая рука Конрада уже заживала. Во время службы в Кислеве он едва не лишился ее из-за опасной раны – в ней началась гангрена. Руку ему спас обладавший волшебной целительной силой эльф, и с тех пор его правая рука заживала быстрее, чем остальные части тела.

Элисса также обладала начальными целительскими талантами. Она облегчила его страдания, когда Конрад защитил ее от зверолюдей. Возможно, магические силы каким-то образом сохранили ей жизнь во время истребления деревни.

Конраду не нравилось бывать в городах, не нравилось ощущение замкнутого пространства. Ему казалось, что укрепления Альтдорфа служат для того, что удерживать его обитателей внутри, а не для защиты от внешних врагов. Но для Конрада любой встречный мог обернуться врагом. На поле боя отличить врагов от друзей было легко, не то что в городах. Здесь не водилось зверолюдей, по крайней мере, на поверхности, но самыми опасными, самыми коварными противниками следовало считать обычных людей.

Богатый Альтдорф кишел ворами и разбойниками. По широким, хорошо освещенным главным улицам до утра ходили патрули, но Конрад все равно прислушивался, не звучат ли за спиной шаги. Любой злодей, что отважится напасть на них с Таунгаром, обломает зубы; к тому же только целая банда решится помериться силами с двумя дюжими мужиками и вдобавок трезвыми. Но ведь никогда не знаешь, что у преступников на уме, вот Конрад и поглядывал через плечо, а заодно держался подальше от поворотов в темные закоулки и тупики, мимо которых они проходили. Они шли по северной части города, в направлении торгового района, и, наконец, Конрад увидел, куда они направлялись.

Дом стоял на вершине холма примерно в двух сотнях ярдов за городской чертой. Его окружали белые стены, похожие на городские. Стены (как ни странно, изнутри) опоясывал ров, через него вел подъемный мост, но войти на него можно было только после проверки у крепких деревянных ворот. Таунгар объявил об их приходе при помощи тяжелого железного дверного молотка, выполненного в виде Гхал-мараза, легендарного боевого молота Сигмара.

Стройный мальчик, не старше пятнадцати лет, немедленно отворил ворота и низко поклонился. Его одеяние поражало белизной: белые туфли, обтягивающие панталоны, просторная туника и круглая шапочка. Мальчик проводил гвардейцев к зданию в середине сада. Его освещало множество фонарей, сработанных в форме мифической кометы с раздвоенным хвостом, которая зажглась в темном небе Старого Света в ночь рождения Сигмара. Фонари сияли двойными лучами света и освещали потрясающий воображение сад.

Там играло несколько фонтанов с гротескными фигурами умирающих орков и гоблинов в середине. Из ужасных ран статуй брызгала вода, имитируя струи крови. Очевидно, скульптуры представляли собой болотных гоблинов, тех, что погибли от боевого молота Сигмара в битве у ущелья Черного Огня. Вода из фонтанов стекала в ручейки. Они разбегались по парку, и их пересекали мостики – миниатюрные копии шести мостов Альтдорфа.

Крохотные ручейки бежали к внутреннему рву и ближе к нему обрамляли остров с необычными деревьями и кустами. Несмотря на зиму, на некоторых ветвях висели спелые плоды.

Дом с белыми кирпичными стенами и красной крышей располагался посреди парка. Каждый кирпич украшало изображение двухвостой кометы, каждая черепица напоминала по форме молот, а каждое окно было выполнено в виде восьмиконечной звезды. Перед домом был еще один маленький мост. Слуга открыл дверь, поклонился и жестом пригласил Конрада с Таунгаром войти в холл.